Сакрамента - Эмар Густав (читать книги онлайн полные версии txt) 📗

Медельенские праздники пользуются заслуженной славой во всей Жаркой Земле и собирают многочисленные толпы народа из всех частей штата Веракрус.

С самого утра окрестности оглашает колокольный звон и слышится треск ракет и петард.

В старинных испанских колониях ни один большой праздник не обходится без стрельбы из пушек или ружей, при этом расходуется невероятное количество пороха.

В связи с этим на ум приходит один анекдот, связанный с именем испанского короля Фердинанда VII.

Во время мексикано-испанской войны, в результате которой испанцы были окончательно изгнаны из Мексики, король Фердинанд VII однажды спросил некоего благородного мексиканца, оставшегося верным Испании и состоявшего на службе при дворе:

— Сеньор дон Кристобаль де Касерес, как вы думаете, что делают в настоящую минуту ваши соотечественники?

— Государь, — серьезно отвечал дон Кристобаль, кланяясь королю, — они пускают ракеты.

— А! — кивнул король и отошел от мексиканца. Часа в два пополудни, в тот же день, король снова спросил мексиканца:

— А теперь чем они занимаются?

— Государь, — отвечал мексиканец столь же серьезно, как и в первый раз, — они продолжают пускать ракеты.

Король улыбнулся, но ничего не сказал.

Наконец, вечером, заметив дона Кристобаля де Касереса в числе придворных, собравшихся вокруг него, король в третий раз задал ему все тот же вопрос.

— Не в гнев будет сказано вашему величеству, государь, — отвечал дон Кристобаль с присущей ему серьезностью, — они все еще продолжают пускать ракеты.

На этот раз король не в силах уже был сдержаться и разразился безумным хохотом. Последнее тем более примечательно, что король Фердинанд VII никогда не отличался веселым характером.

Пускать ракеты и вообще жечь порох — высшее наслаждение для американских испанцев.

Все мексиканские празднества вкратце можно описать следующим образом: ракеты, игра в монте, петушиные бои и, конечно, танцы. Танцуют все и везде: в домах, во дворах, на улицах и на площадях, под пронзительный аккомпанемент вихуэлы и ярабэ, на которых неистово пиликают основательно подвыпившие индейцы, сопровождая игру весьма своеобразным пением, скорее похожим на завывание. Кстати сказать, эти импровизации индейцев пользуются огромным успехом у публики, которая им бурно аплодирует и буквально визжит от восторга.

С восходом солнца Медельен принял необычайный вид. В домах все двери были распахнуты настежь, их обитатели выходили на улицу в самой лучшей праздничной одежде. На площадях воздвигали специальные помосты для танцовщиц, потому что на таких праздниках танцуют только женщины. И тут и там переносные лавочки торговали крепкими напитками, многочисленные лотки со свежей водой и лимонадом перемежались со столиками для игры в монте, на которых уже звенело золото, а парусиновые палатки не могли вместить всех любителей петушиных боев.

Яркая толпа, смеющаяся, поющая и танцующая, растекалась по улицам, а тем временем прибывали все новые и новые группы. Всадники торопливо привязывали своих взмыленных лошадей где попало и, не заботясь более об их сохранности, сливались с веселой толпой гуляющих, спеша сполна насладиться праздником.

Однако своего апогея празднество достигает с наступлением сумерек, когда заходит немилосердно палящее солнце и на смену ему приходит прохлада и свежесть, которую дарует морской ветер.

Утром за завтраком дон Гутьерре объявил дочерям, что намерен взять их с собой вечером на праздник.

Сестры пришли в неописуемый восторг, ведь Сакрамента и Жезюсита по справедливости считались самыми лучшими танцовщицами в штате Веракрус.

После обеда девушки закрылись у себя в комнате и с энтузиазмом занялись своими туалетами. Это приятное занятие поглотило все их время до вечера.

Дон Мигуэль, знавший из ночного разговора с дядей о его намерении взять на праздник дочерей, был счастлив услышать об этом во время завтрака. Он надеялся воспользоваться праздничной атмосферой и попытать счастья в том, что, по его мнению, должно было решить его судьбу. Девушки появились за ужином во всем своем великолепии и блеске.

Дон Мигуэль не мог при этом сдержать возгласа восторга — настолько обе они были обворожительно прелестны.

А, между тем, обе сестры, в сущности, были одеты очень просто: как на старшей, так и на младшей были широкие юбки из тонкой кисеи, туго стянутые на талии голубым шелковым поясом. Поверх батистовых блуз, широкие рукава которых были вышиты и отделаны кружевами, были накинуты косынки, которые, прикрывая, не скрывали полностью их белых плеч.

Длинные косы, уложенные на затылке, были заколоты черепаховым гребнем, изящно изукрашенным золотом, и, кроме того, их головки украшал венок: у Сакраменты из цветов сухиль, а у Жезюситы — из флорипондио. На ногах у них были ажурные шелковые чулки с золотыми стрелками и голубые атласные башмаки, расшитые серебром и золотом.

Но что придавало особую прелесть туалету сестер, так это обилие кукуйбос note 6 , которыми были усыпаны их венки. Их голубоватое сияние создавало у них вокруг головы божественный ореол. Кукуйбос были нашиты также вокруг подола юбок, образуя как бы магический круг, придававший девушкам таинственный и даже фантастический вид.

Улыбающиеся и торжественные, они двигались навстречу дону Мигуэлю, который при виде их благоговейно сложил руки и шептал голосом, прерывающимся от волнения:

— Господи, как они прекрасны!

Но если восторг молодого человека в равной степени относился к обеим сестрам, то взор его был прикован исключительно к Сакраменте. Женщины каким-то особым, присущим только им одним чутьем безошибочно разгадывают, какое впечатление они произвели на своих поклонников.

Обожание дона Мигуэля переполнило сердца сестер радостью.

— Как вы меня находите, кузен? — спросила дона Сакрамента, кокетливо наклоняясь к нему.

— Слишком красивой, — прошептал молодой человек.

— Женщина никогда не бывает слишком красивой для того, кто ее любит, — лукаво возразила она. — Вы не очень-то любезны сегодня, кузен.