Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему - Ашар Амеде (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Однажды, когда все ещё не поступало никаких новостей от г-на де Шофонтена, отсутствовавшего уже три месяца, в замок Гранд-Фортель прибыл всадник, проделавший большой путь.
Его ни разу прежде не видели в этом гостеприимном доме, но почему его приезд показался Арману-Луи неприятным предзнаменованием? Какая-то необъяснимая тревога обуяла его. Всю ночь он не сомкнул глаз. Почему этот всадник сразу же спросил г-на де Шарней? Почему тотчас по приезде он закрылся с ним?
Едва рассвело, г-н де ла Герш был уже на ногах. Час спустя хозяин замка велел позвать его к себе.
Когда он вошел в комнату г-на де Шарней, тот выглядел суровым и серьезным. На столе перед ним лежал распечатанный конверт, а рядом с ним письмо, скрепленное красной сургучной печатью с гербами.
— Господин де Парделан написал это письмо мне, — сказал граф де Шарней. — Этот человек прибыл нарочным из Швеции, чтобы сообщить, что сеньор ждет свою племянницу, м-ль де Сувини, что он хочет, чтобы она приехала.
Арман-Луи стал совсем бледным.
— Вот они, мои предчувствия! — прошептал он.
— Место Адриен и в самом деле в Швеции, рядом с этим дворянином, — добавил г-н де Шарней. — Перед тем, как взяться за оружие, чтобы участвовать в настоящем наступлении на Ла Рошель с моими единоверцами, я принимаю эту разлуку с Адриен как Божью Милость. Мадемуазель де Сувини не выдержать ужасов войны, исход которой не сможет предвидеть никто.
Г-н де ла Герш оцепенел он отчаяния. Но, как молодой побег, который в минуты непогоды сгибается под порывами ветра и дождя, а потом расправляется, — он поднялся.
— Мое место рядом с вами, отец мой, — сказал он.
— Прекрасно, дитя мое. Я не ожидал ничего другого от тебя, но твое настоящее место рядом с мадемуазель де Сувини.
— Боже мой! Рядом с ней?
— Да, детка! Ты любишь её, и я её тебе доверяю.
— Как… Вы знаете…
— Вы думаете, господин граф, то, что затрагивает честь этого дома, не касается меня? Мадемуазель де Сувини живет под моей крышей, но, зная, какие нравственные принципы вы исповедуете, без опасения я оставлял вас наедине с ней, которая также любит вас. Что ж, вы и будете её проводником и защитником в этом долгом путешествии в Швецию. Человек, который приехал сюда за ней, болен и не в состоянии следовать дальше. Вы молоды, и любовь поможет вам без препятствий достичь конечной цели. Г-н де ла Герш, я вручаю вам мадемуазель де Сувини под вашу охрану. Вы доставите её господину де Парделану и расскажете ему, как она жила у нас. Выполняя это задание, помните о том, что вы дворянин. Мадемуазель де Сувини богата, а вы бедны. Только господин де Парделан вправе распоряжаться её рукой.
— Я знаю, отец мой.
— А теперь приготовьтесь к отъезду. Завтра вы должны покинуть Гранд-Фортель.
— Вы приказываете это, сударь?
— Да, так надо.
Последний ужин в замке прошел в молчании. Все трое были опечалены. Г-н де Шарней был стар, и тревожило его более всего то, увидятся ли они когда-нибудь? Но, сидя бок о бок с этими двумя подростками, он чувствовал, что как никогда тверд и непоколебим в своих решениях, как человек, преодолевший на своем пути немало бурь и невзгод. Перед тем как разойтись по комнатам, чтобы провести последнюю ночь под од ной крышей, он заставил Армана-Луи и Адриен стать на колени и, вознеся руки к Небу, сказал громко:
— О, святые Авраам и Иаков, всемогущий Боже! Ты видишь этих детей — оба они дорогие для меня существа, часть моего сердца. Сохрани их, Господи, и благослови!
Наутро он сам следил за приготовлением к отъезду. Одному из лакеев, который вырос в этом доме и пользовался все общим доверием, было поручено взять на конюшнях трех лучших коней и хорошенько оседлать их. Самый спокойный конь предназначался м-ль де Сувини, самый выносливый — для Доминика, который должен был везти на крупе тяжелый чемодан и мушкет на ленчике седла.
Лакей выполнял свой долг с пониманием, как человек, которого не пугала перспектива дальних странствий. Удовлетворенный этой стороной приготовлений, г-н де Шарней вооружил своего сына шпагой и пистолетами, выбрав лучшие из своего арсенала, сунул ему в карман тяжелый кошелек, полный золота, и нежно расцеловал его. Впервые по щеке старика покатилась слеза.
— Я провожал сына, провожал мать, теперь провожаю их дитя! — сказал он.
Повиснув ему на шею, плакала Адриен.
— Если вы захотите, мы не уедем. Я счастлива здесь. Я привязалась к вам, как отцу. И я совсем не знаю г-на де Парделана. Швеция так далеко! В письме он написал вам о богатстве, которое меня там ожидает, но мне оно безразлично. Оставьте меня рядом с вами. Почему вы думаете, что война пугает меня? Ради доброго дела я готова все снести. Кто будет любить вас, если мы уедем? Кто будет любить меня там?..
И девушка заплакала навзрыд.
Г-н де Шарней прижал Адриен к своей груди.
— Нет, нет! — повторял он. — Это невозможно. Ах, если бы вы были бедны, возможно, я оберегал бы вас, невзирая на волю вашего родственника, который имеет на вас больше прав, чем я, но вы богаты, честь моего имени не позволяет мне лишить вас этого богатства.
— Да исполнится воля ваша! — сказала Адриен, уронив руки.
Когда они сели на лошадей, г-н де Шарней взял Армана-Луи за руку.
— Сегодня ты входишь в жизнь, — говорил он ему. — Пусть она будет у тебя более легкой и более счастливой, чем моя!
Потом он жестом указал ему на замок Гранд-Фортель, где столько мирных дней они прожили, и серые стены которого тоже, казалось, сейчас смотрели на него:
— Взгляни на крышу, которая видела твое рождение, сказал он. — Ты можешь вернуться сюда в один прекрасный день. Но если возвратишься, то не иначе как с высоко поднятой головой и гордым сердцем, как солдат, исполнивший свой долг.
В последний раз он сжал в объятьях Адриен, а затем, сильным взмахом руки толкнув створки ворот, сказал:
— Вперед!
Через несколько минут г-н де ла Герш, Адриен и Доминик, все трое, скрылись за поворотом дороги.
Г-н де Шарней упал на колени:
— Боже Милостивый, будь с ними! — сказал он.
И сам, в сопровождении своих самых отважных слуг, от был вечером в Ла Рошели.
Как опустевшее гнездо, примолкший стоял Гранд-Фортель.
Какое-то время Арман-Луи и Адриен молча скакали бок о бок. Стук копыт, под который они покидали этот уголок земли, где провели счастливые дни юности, эхом отдавался в их сердцах.
Позади оставались и исчезали за горизонтом знакомые с детства поля, леса, пруды, одинокие хижины, поселки, деревушки, не раз исхоженные тропы, проселочные дороги, по которым, беззаботные, они проносились вскачь, речки, которые переходили вброд, долины, холмы, казавшиеся им, совсем ещё малышам, высокими горами.
Вскоре пейзаж изменился, их взору предстали другие, незнакомые картины природы, потом — такие же незнакомые лица стали встречаться на пути, все меньше они говорили и получали в ответ слов приветствий. Затем дорога сделала крутой поворот, пересекла по каменному мосту реку, и теперь Арман-Луи и Адриен не видели больше вокруг ни знакомых деревьев, ни домов, ни прохожих.
Неизвестность, со всеми её загадками, открывалась перед ними. И в то время, как глубокая грусть прокралась в сердце м-ль де Сувини, чувством гордости переполнялась душа г-на де ла Герш. Он один должен был отныне оберегать свою подругу, она была под его охраной, он отвечал за её жизнь, за её честь. Мог ли он прежде рассчитывать на миссию более высокую, чем эта? Не награда ли это за преодоление будущих препятствий? И воспоминания о г-не де Паппенхейме пронеслись в его голове.
— Если бы он встретился мне теперь, — вслух проговорил он, — шпага не выскользнула бы из моей руки.
Адриен услышала это и поняла, какие мысли занимали его воображение.
Она с улыбкой протянула ему руку:
— Крепче держите вашу шпагу, и я буду крепко держать вас в своем сердце, — сказала она.
Незадолго перед заходом солнца, когда они выезжали из большого леса, издалека донесся какой-то хриплый голос. Г-ну де ла Герш показалось, что кто-то произнес его имя. Его слух уловил это дважды.
