В тени богов. Императоры в мировой истории - Ливен Доминик (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
На протяжении последующих 1500 лет царства династии и империи на Ближнем Востоке то появлялись, то исчезали. Пожалуй, самым знаменитым ближневосточным императором с точки зрения далеких потомков следует признать вавилонского аморейского царя Хаммурапи (ок. 1792–1750 до н. э.). Своей славой он обязан не столько тому, что правил большей частью Ирака и немалой долей Сирии, сколько тому, что составил свод законов, который дошел до наших дней и был заново открыт археологами в 1901 году. Хаммурапи был чрезвычайно озабочен своей репутацией не только среди современников, но и среди будущих поколений. Он позиционировал себя не столько завоевателем, сколько правителем, который обеспечивал своих подданных объектами гражданского строительства (водопроводная сеть и каналы), защищал слабых и, что важнее всего, служил царскому и священному идеалу справедливости.
Крупнейшей империей на Ближнем Востоке было так называемое Новоассирийское царство, существовавшее с 972 по 612 год до н. э. Оно было в четыре раза больше любой из предыдущих ближневосточных империй и простиралось от Средиземного моря до Персидского залива, но также управляло территориями, которые находились за пределами исторического Ближневосточного региона. Много веков Ассирия была средним по влиятельности городом-государством, расположенным неподалеку от современного Мосула на севере Ирака. Главной заслугой ранней Ассирии было создание разветвленных торговых сетей, возникших благодаря ассирийским купцам, которые торговали в Анатолии и на юге Ирака. К XIII веку до н. э. Ассирия стала крупным и грозным царством, одним из целого ряда царств, господствовавших в тот период в регионе. После 1200 года до н. э. на Ближнем Востоке, очевидно, разразился общий кризис, причины которого неизвестны, но который усугубили серьезная засуха в Ираке и нападения средиземноморских пиратов. Хеттское и Египетское царства распались, Вавилон завоевали эламиты из Юго-Западного Ирана, Ассирия сжалась в исходных границах города-государства. Восстановление началось с наступлением X века до н. э., и пика развития империя достигла в VII веке до н. э. В конце VII века до н. э. она неожиданно пала по причинам, о которых ведутся споры.
Новоассирийское царство, очевидно, придерживалось исключительно суровой системы эксплуатации покоренных территорий. Официальная идеология подчеркивала верность ассирийскому богу Ашшуру, в культе которого завоевания и грабежи считались добродетелями. Ассирийский язык представлял собой уникальный диалект аккадского. Изначально ассирийский город-государство не имел естественной защиты на местности и периодически оказывался в руках захватчиков. “Причудливая смесь религиозной и милитаристской идеологий помещала царя в центр вселенной и позиционировала Ассирию как страну, окруженную кольцом зла” – ассирийская пропаганда изобиловала историями о диких пытках и казнях противников режима. Часто случались и массовые депортации покоренных народов. В их число вошли и евреи: учитывая, какое воздействие Библия оказала на христианский мир (к которому принадлежало большинство историков и археологов, изучавших древний Ближний Восток), вряд ли стоит удивляться, что ассирийцы вошли в историю как особенно жестокие империалисты, о чем свидетельствует строка Байрона: “Ассириец пришел, как на пастбище волк” [8]. К политике террора и жестокости в разной степени прибегали все империи. Тем не менее, как отмечает один историк, никогда прежде ни одна ближневосточная династия не хвалилась тем, что причиняла столь ужасные страдания своим врагам, и никогда ассирийская пропаганда не вторила вавилонскому царю Хаммурапи, который называл себя защитником вдов, сирот и слабых. Но разнузданный террор, эксплуатация и экспансия в долгосрочной перспективе обычно убивают империю4.
Из доступных источников историку, как правило, намного легче узнать, чем занимались древние монархи и как именно они позиционировали себя, чем составить представление об их характере. Ровно так дело обстоит с ассирийскими императорами. Многие из них явно были отличными полководцами, а также искусными и суровыми политическими лидерами. Порой мы можем разглядеть в них и авторов конкретных политических программ. Так, грозный царь Тиглатпаласар III (745–727 до н. э.) расширил границы империи и усилил контроль над периферией. Он также ограничил влияние ассирийской аристократии, сосредоточив высшие посты и связанные с ними блага в руках царских чиновников различного происхождения, многие из которых были евнухами, а потому считались безгранично преданными монарху и зависимыми от него. Эта политика на короткий срок укрепила царскую власть, однако, ослабив поддержку династии в среде социальной элиты, “привела к возникновению ситуации, когда крах двора стал равнозначен краху империи”5.
Единственным ассирийским монархом, портрет которого можно набросать хотя бы крупными мазками, был Ашшурбанапал (669–631? до н. э.). Он выделялся на фоне остальных ассирийских правителей, поскольку гордился не столько своими полководческими талантами (возможно, он и вовсе никогда не командовал армией в походе), сколько своей ученостью: “… традиционно царь изображался воином и защитником своего народа, и только Ашшурбанапал решил запечатлеть себя со стилосом, заткнутым за пояс”. Монарх публично заявлял о своих познаниях в астрологии, прорицании, математике и литературе. Некоторые из этих познаний были тесно связаны с разработкой политического курса. Принимая политическую программу, все правительства производят расчеты и делают прогнозы. Для ассирийцев важнее всего было предугадывать намерения богов, изучая звезды и внутренности овец. Правитель, разбиравшийся в астрологии и прорицании, мог гораздо лучше оценивать советы, которые получал от соперничающих знатоков и групп, порой стоявших за ними6.
Сегодня это может показаться странным и примитивным примером неизбежно стоящей перед правителем дилеммы о том, как оценивать квалифицированные советы своих чиновников. Другие дилеммы, стоявшие перед Ашшурбанапалом, знакомы нам лучше. Как верховный источник власти, статуса и богатства, монарх всегда был мишенью для лести, интриг и клеветы. При королевских дворах разногласия по вопросам политики и должностей нередко решались путем нашептывания на ухо монарху. Правителю следовало держать открытым хотя бы одно ухо, но отсеивать обычную зависть и клевету. Ашшурбанапал в ожесточенной борьбе отстоял свое право унаследовать престол отца. Он знал, что не все проигравшие в этой битве погибли и что некоторые из его предков из царского рода пали жертвами придворных заговоров. Умение заглядывать в сердца и мысли людей часто было ключом не просто к успеху, но к выживанию правителя. Услышав, как один старый и проверенный чиновник сетует, что соперник клевещет на него, Ашшурбанапал заверил его: “Не бойся! Что этот злодей может сказать против тебя? Разве я не знаю, что ты… глаз не смыкал, оберегал меня и как в котле кипел, только не по своей вине, а во имя дома владыки твоего? Что он может сказать против тебя? Разве стану я его слушать?.. Не бойся, что он вернется; твоя жизнь подле меня”7.
Ассирийское царство стало первой ближневосточной империей, покорившей Египет, хотя удержать его у ассирийцев и не получилось. Египетская цивилизация была особенной и древней. Она поклонялась своим богам, имела собственные культурные и политические традиции и уникальную систему письма. Хотя Египет и Месопотамия тысячелетиями торговали друг с другом, из геополитической изоляции Египет вывело вторжение так называемых гиксосов – средиземноморских народов-мореплавателей, проживавших главным образом в Леванте, которые в XVII веке до н. э. захватили Нижний Египет. Гиксосы принесли с собой технологии: в военной сфере в первую очередь – колесницу и композитный лук. И коренная династия из города Фивы в Верхнем Египте впоследствии применила их, чтобы в XVI веке до н. э. прогнать чужаков. После этого в истории Египта наступила эпоха Нового царства (1550–1069 до н. э.) – вероятно, самая блистательная и, несомненно, самая изучаемая в истории Древнего Египта.
