Шаман - Гордон Ной (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
Затем она дала слово Шаману, который показал гостям землю. Епископ, дородный мужчина с румяными щеками и пышной гривой седых волос, явно остался доволен увиденным. Когда они добрались до здания больницы, конгрессмен Карленд произнес короткую речь, в которой рассказал, как много значит будущая больница для его избирателей. Матушка Мириам передала епископу Дагэну лопату, и он сделал первый гребок лопатой так ловко, как будто ему постоянно приходилось это делать. Затем он передал лопату настоятельнице, а та, в свою очередь, отдала ее Шаману. Вслед за ним в открытии поучаствовали присутствующие на церемонии политики и еще несколько человек, которые мечтали рассказать своим внукам о том, что принимали участие в открытии новой больницы Святого Франциска.
Сразу после завершения церемонии все отправились на прием в монастыре. По пути они успели увидеть сад, стадо овец и коз в поле, сарай и, в конце концов, сам монастырь.
Мириам Фероция не стала показывать гостям весь монастырь, желая принять епископа с надлежащим гостеприимством, но так, чтобы при этом не показаться навязчивой. Она справилась просто изумительно, исхитрившись из небогатых продуктов, что были в монастыре, приготовить маленькие сырные пирожки, которые подали теплыми на подносах с чаем и кофе. Все шло просто отлично, но Шаману казалось, будто Мириам Фероция нервничает с каждой минутой все больше. Он видел, как она напряженно смотрит на Ника Холдена, сидящего на роскошном стуле рядом со столом настоятельницы.
Когда Холден поднялся и откланялся, она, казалось, ждала чего-то, то и дело поглядывая на епископа.
Шаман уже виделся и беседовал с епископом на ферме. Теперь он подсел к нему поближе и, когда появилась такая возможность, обратился к нему:
— Ваше преосвященство, вы видите это кресло позади меня?
Епископ озадаченно кивнул:
— Да, конечно.
— Ваше преосвященство, это кресло монахини везли с собой через прерию, когда впервые ехали в этот город. Они зовут его креслом епископа. И они всегда мечтали о том, что в один прекрасный день к ним приедет епископ и займет это прекрасное место.
Епископ Дагэн с серьезным видом кивнул, но его глаза загорелись.
— Доктор Коул, я вижу, вы далеко пойдете, — сказал он.
Епископ был предусмотрительным человеком. Вначале он подошел к конгрессмену и обсудил с ним будущее армейских капелланов в мирное время. Спустя пару минут он вернулся к матушке Мириам Фероции.
— Отойдем в сторонку, матушка, — предложил он. — Нам нужно поговорить.
Он придвинул поближе обычный стул, чтобы на него могла сесть матушка, а сам с удовольствием сел в кресло епископа.
Вскоре они с головой ушли в беседу о делах монастыря. Матушка Мириам Фероция ровно сидела на стуле, не касаясь спинки, и радовалась тому, что епископу было удобно на особом месте, которое принадлежало ему по праву; он покойно оперся на спинку кресла и положил руки на мягкие поручни. Сестра Мария Селестина, подававшая пирожки, заметила, как сияет лицо ее настоятельницы. Она взглянула на сестру Марию Бенедикту, которая как раз наливала гостям кофе, и они обе улыбнулись.
Утром следующего дня, после приема в монастыре, на ферму Коулов приехала бричка шерифа, который вместе со своим заместителем привез тело полной женщины средних лет с длинными русыми волосами. Шериф не знал, кто она. Ее нашли мертвой в крытой грузовой повозке, в которой в лавку Гаскинса привезли мешки с сахаром и мукой.
— Мы думаем, что она забралась в повозку в Рок-Айленде, но там ее тоже никто не видел, о ней совершенно ничего не известно, — посетовал шериф.
Они отнесли ее в сарай и положили на стол, после чего кивнули и уехали.
— Урок анатомии, — сказал Шаман Алексу.
Они раздели ее. Она была вся в грязи, поэтому вначале Шаман вычесал у нее из волос гнид и всякий мусор. Затем он взял скальпель, изготовленный для него Олденом, и сделал на ее груди первый надрез. Он вынул грудину и извлек ребра, поясняя брату, как правильно называются кости и внутренние органы и зачем он это делает, но когда Шаман посмотрел на брата, то увидел, что Алекс едва держится.
— Не важно, насколько пострадало человеческое тело; каждый живой организм — это чудо, которым нужно восхищаться и с которым нужно обращаться достойно. Когда человек умирает, душа — древние греки называли ее anemos —его покидает. До сих пор еще не утихают споры о том, умирает ли душа или уходит в какой-то другой мир… — Он улыбнулся, вспомнив, как то же самое ему рассказывали отец и Барни, и мысленно порадовался тому, что продолжает заложенную ими традицию. — Когда папа изучал медицину, у него был один преподаватель, который считал, что душа покидает тело так же, как человек уезжает из дома, где раньше жил. Папа всегда говорил, что нужно обращаться с телом достойно, выказывая тем самым уважение человеку, который когда-то жил в этом доме.
Алекс кивнул. Шаман увидел, что теперь брат склонился над столом с искренним интересом и что его бледность начала отступать, когда он с увлечением начал наблюдать за тем, что делает его младший брат.
Джей вызвался учить Алекса химии и фармакологии. В тот день они устроились на крыльце дома Коулов и начали изучать химические элементы. Шаман сидел с ними рядом и, читая медицинский журнал, случайно задремал. Однако вскоре им пришлось отложить учебники, а Шаману — забыть о сне из-за приезда Ника Холдена. Алекс вежливо поздоровался с Ником, но в голосе его не звучала теплота.
Ник приехал попрощаться. Его снова утвердили на должность комиссара по делам индейцев, поэтому он должен был вернуться в Вашингтон.
— Президент Джонсон попросил вас остаться на прежнем посту? — спросил Шаман.
— Это лишь на время. Он обязательно назначит потом своего человека, даю руку на отсечение, — пояснил Ник с недовольной гримасой.
Он рассказал им, что Вашингтон весь полнился слухами о причастности бывшего вице-президента к убийству Линкольна.
— Говорят, нашли какую-то записку от Джона Уилкса Бута, адресованную Джонсону. И что в тот день, когда в Линкольна стреляли, Бут звонил Джонсону в отель и спрашивал о нем у портье, чтобы убедиться, что его нет на месте.
Шаман подумал, что репутацию в Вашингтоне уничтожить так же легко, как убить президента.
— А что говорит по этому поводу сам Джонсон?
— Он решил не обращать внимания на эти слухи. Он просто исполняет свои обязанности и ведет переговоры о финансовой поддержке для устранения дефицита, возникшего после войны.
— Никакие деньги не спасут страну от дефицита, — подал голос Джей. — Жертвами войны уже стали более миллиона раненых и погибших, и будут еще, потому что некоторые отряды конфедератов по-прежнему не сдались.
Они все умолкли, размышляя над ужасами войны.
— Что бы стало с нашей страной, если бы не было этой войны? — вдруг спросил Алекс. — Если бы Линкольн позволил Югу отделиться?
— Конфедерация долго не просуществовала бы, — ответил Джей. — Южане основали бы свое государство, в котором не было бы центрального правительства. Сразу началась бы смута. Конфедерацию разделили бы на небольшие регионы, которые превратились бы позднее в отдельные государства. Думаю, все эти государства, одно за другим, наверняка бы ослабли и пришли в упадок, после чего присоединились бы к Союзу.
— В Союзе также произошли изменения, — сказал Шаман. — Американская партия получила меньше всех голосов на последних выборах. Урожденные американцы видели, как в бою гибли ирландцы, немцы и скандинавы, которые были их дорогими друзьями, поэтому больше не хотят поддерживать нетерпимых политиков. Чикагская газета «Трибюн» пишет, что с «ничего не знающими» покончено!
— Счастливое избавление, — улыбнулся Алекс.
— Это была всего лишь одна из политических партий, — мягко сказал Ник.
— Политическая партия, которая породила другие, более зловещие группировки, — сказал Джей. — Но бояться теперь нечего. Три с половиной миллиона бывших рабов сейчас блуждают по стране в поисках работы. Появятся новые ужасные общества, которые станут охотиться за ними и в рядах которых наверняка окажутся те же люди из Американской партии.
