Евгения, или Тайны французского двора. Том 1 - Борн Георг Фюльборн (книги хорошего качества .txt) 📗
Когда, наконец, к вечеру третьего дня ружейный и пушечный огонь прекратился и пороховой дым рассеялся, то бульвары и другие улицы города представляли ужасный вид. Дома были изувечены и разрушены ядрами, тротуары покрыты ранеными и умершими, улицы красны от крови. Базар Монмартр, Hotel Саландруц и прилегавшие к нему строения были насквозь пробиты пушечными ядрами. Еще несколько выстрелов — и дома были бы обращены в развалины.
Капитан Мадюи следующим образом описывает вид израненного города, в действительности все было куда трагичней:
«Бульвар Пуасоньер представлял собой вид ужасного столпотворения. Все дома были изувечены пушечными ядрами, все окна выбиты, колонны опрокинуты, и их обломки разбросаны по всем улицам. Разбитые зарядные артиллерийские ящики горели бивуачным огнем прямо на улицах. Самая страшная часть этого захвата была закончена. Население, с выражением ужаса на бледных лицах, запряталось в подвалы и в укромные части домов. Никто не рисковал больше, чтобы выйти на улицу. И, однако, все, что произошло, — это было только началом этой ужасной кровавой бани; продолжение и конец ее разыгрывались уже не публично и шумно, а за стенами тюрем. На протяжении всех дней происходили многочисленные аресты так называемых врагов Наполеона, так как их подозревали в том, что они оказывали сопротивление и участвовали в битве.
Казни их производились без всякого допроса и суда. Достаточно было малейшего подозрения — и человека хватали и убивали. Мы опишем только два случая, чтобы дать читателю более яркую картину всего происходившего в то время в Париже.
Вечером четвертого декабря был схвачен в своем доме некто Огюст Лире. Он хотел дать объяснения, на которые не обратили никакого внимания и приволокли его под стражей в министерство иностранных дел, где и сдали с предписанием: — «Схвачен с оружием в руках».
Лире хотел представить доказательство своей невиновности, но, не обращая внимания на его клятвы, бригадир, который командовал этой стражей, обратился к жандармам:
— Зажгите фонарь.
Этот приказ означал: — «Расстреляйте арестованного!» Он всегда употреблялся в таких случаях. Один жандарм зажег фонарь, другие взялись за оружие. Бригадир открыл маленькую дверь, ведущую во двор отеля.
Арестованный собрал еще раз свои последние силы и громко стал протестовать против этого убийства. На его счастье — так как тысячи других арестованных были безоговорочно убиты, несмотря на сопротивление, — секретарь посольства услышал крик; он поспешил на голос и узнал в арестованном своего друга. Но не все испытания были для него позади.
В то время, когда секретарь министра Тюрго бегал повсюду для того, чтобы получить приказ об освобождении своего друга Лире, этого потащили в Люксембургскую казарму. Стоявший там на посту жандармский бригадир прочитал предписание «Схвачен с оружием в руках» и хотел отдать приказ зажечь фонарь, как неожиданный приход батальонного бригадира, знавшего Лире, остановил исполнение экзекуции. Наконец, прибежал, весь в поту, секретарь Тюрго и принес листок, подписанный Мопа, на котором было начертано: «Если господин Лире еще жив, то немедленно его освободить!». Гораздо худшая доля досталась множеству других людей. Так, например, один садовник из Пасси был убит и брошен в Сену.
Из всех домов, находившихся хотя бы под самым малейшим подозрением, хватали по ночам мужчин и отводили их на гауптвахты; там их. привязывали к столбам, зажигали фонари и без разговоров расстреливали. Только некоторые спаслись каким-то чудом при этих ночных облавах.
Эжен Тено рассказывал, что доктор Девиль видел в госпитале одного такого несчастного, по имени Патюрель, которого ни одна пуля не ранила смертельно. Другой, по имени Вузен, получил пятнадцать пуль. К счастью, его нашла одна сострадательная женщина, и его отнесли в дом призрения бедных Дю-Буа. В марте месяце, после того как Вузен поправился, он был схвачен по приказанию Морни и отправлен в форт Иври. Потом его сослали в Алжир.
Кровавые дела этих дней и ночей невозможно полностью описать. Это была в полном смысле кровавая баня, устроенная для парижан. По приказанию «Зажгите фонарь!» виновные и невиновные — все уничтожались ужаснейшим образом. Сопротивление, однако же, было подавлено. Трон возвысился на трупах, и президент Луи Наполеон стал императором французов. Он достиг своей цели, но племянник первого императора должен был пройти слишком кровавую и жуткую дорогу для того, чтобы сесть на престол своего дяди. Ужасы репрессий продолжались, еще долго, так как для осуществления своих планов Наполеон должен был вверить свою судьбу в руки людей, столь преступным образом пользовавшихся своей властью и совершавших такие безбожные дела, что слух о них тяжело смущал Наполеона и тяготел над его душой.
Эти люди между тем устраивали ему всякого рода развлечения: окружали баядерками, блеском и великолепием, курили опиум, и если он куда-нибудь отправлялся, то бесчисленные толпы конных и пеших полицейских агентов окружали его со всех сторон, охраняя от всякого неожиданного покушения и бросая вверх шляпы с кирками «Vive l'Empereur!».
Такими были знаменитые декабрьские дни 1851 года, стоившие жизни многим тысячам невинных людей».
XXX. ИМПЕРАТОР НАПОЛЕОН III
Улицы быстро очищались, разрушенные дома чинились, прокладывались новые улицы и кварталы — и все это делалось для того, чтобы отвлечь народ и заглушить раздражение, которое захватило людей.
Луи Наполеон перевез свой придворный штат из Елисейского дворца в Тюильри и окружил себя толпой царедворцев, столь же блестящих на вид, сколь жалких и пустых по своей сути.
О Морни, Персиньи и Бацциоши уже было рассказано. Флери, произведенный сначала в коменданты, а потом назначенный посланником в Петербург, имел довольно темное прошлое. Герцог Орлеанский покровительствовал ему в Африке, где он состоял лейтенантом, потом, когда он постарался, сделался необходимым принцу Луи Наполеону благодаря множеству ловких, хотя и не совсем почетных услуг. Принц произвел его в свои ординарцы, потом в шталмейстеры и, наконец, в дипломаты. Во всяком случае, Флери сумел стать богатым человеком.
Еще грязнее биография маршала Сент-Арно, военного министра новой империи. Да будет позволено нам сделать краткий очерк его жизни, прежде чем возвратимся к нашему рассказу. Характеристика подобных личностей, так долго блиставших и возбуждавших удивление, может интересовать многих, тем более, что они демонстрируют в особом свете Тюильри и принадлежат к таинственным выскочкам последнего.
Настоящее имя Сент-Арно было Леруа. Таксиль де Лорд рассказывает о нем, что в 1816 году он был унтер-офицером в королевской гвардии, но вскоре получил отставку. До того времени, когда он появился под новым именем Леруа, был странствующим комедиантом в Париже и Лондоне, чистильщиком нечистот в Брайтоне, вел бродяжническую, полную приключений жизнь, как настоящий цыганский герой: был скоморохом, остряком и сочинителем куплетов, короче — испробовал все. Во всяком случае, он был очень хитрый человек, готовый на все.
В 1836 году он поступил лейтенантом в иностранный легион. В течение восьми лет, следовавших за осадой Константины, он прошел все ступени от чина поручика до полковника, причем отличился в битвах с арабами. В генералы был произведен за следующий геройский поступок.
Шайка арабов укрылась в пещере Шеля, лежащей на территории, которой командовал полковник Сент-Арно; он отправился к арабам, чтобы привести их к повиновению. Почти все послушались приказания, и только несколько арабов боялись оставить пещеру. Тогда полковник, подражая генералу Пелисье, прославившемуся сожжением грота Деры, поступком, отвратительным для всякой цивилизованной нации, велел завалить хворостом вход в пещеру и зажечь ее. Находившиеся внутри несчастные задохнулись или сгорели. Вот так уже тогда вели свои войны французы и осмеливались иметь притязания на звание великой нации.
Тогда Флери представил генерала Сент-Арно принцу-президенту, кторый нашел в нем именно такого человека, какой ему был нужен для осуществления некоторых смелых планов. И вот он произведен в военные министры…
