Порт-Артур. Том 1 - Степанов Александр Николаевич (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
Фуражка на нем была прострелена в двух местах, лицо залито кровью. Зажимая платком рану, генерал бодро обошел всю боевую линию.
Назначив одного из офицеров комендантом горы, Кондратенко спустился вниз, где его встретил обрадованный Семенов.
– Роман Исидорович, как вы сюда попали? – попросту подошел он к генералу. – Зачем вы так рискуете собой?
– Плюнул на Артур и с дороги повернул обратно. Все равно не смогу ничего делать в крепости, пока здесь идет бой!
Вскоре Кондратенко с перевязанной головой сидел в штабе и отдавал приказания полкам своей дивизии. Стесселю была послана короткая телефонограмма, извещающая, что Кондратенко находится в отряде Семенова.
Японцам потребовалось несколько часов, чтобы привести свои части в порядок и подготовиться к новому штурму.
День выдался необычайно жаркий и томительно душный.
К полудню с моря подошли суда порт-артурской эскадры и, отогнав японцев, принялись обстреливать противника. Хотя огонь этот и не приносил особенно большого ущерба врагу, но все же весьма затруднял японцам подготовку к новым атакам.
Обозленный этими неудачами, командующий японской армией барон Ноги потребовал от адмирала Того немедленного принятия решительных мер против русских, после чего японская эскадра в составе четырех броненосцев, двух броненосных крейсеров и нескольких канонерок появилась перед Лунвантаньской бухтой. «Ретвизан» и крейсера «Диана», «Паллада», «Баян» и «Новик» вступили с ними в неравный бой, прикрывая отходящий в Артур отряд канонерок и миноносцев. С уходом русских кораблей немедленно возобновилась подготовка нового штурма.
Около пяти часов вечера, вслед за сильным артиллерийским обстрелом, японцы двинулись на штурм. Рассыпавшись в цепь, они быстро начали наступать одиннадцатью последовательными волнами на горы Высокую и Семафорную, являвшиеся ключом к позиции отряда Семенова.
– Рота, пли! – ежеминутно осипшим от команды голосом командовал подпоручик солдатам, прикрывающим доступ на вершину одной из гор. И залп следовал за залпом. Видно, как раненые японцы падали, ползли, вскакивали, пробовали бежать, опять падали и корчились в агонии. Цепь быстро растаяла, но за ней тотчас же появилась другая. В, пылу боя никто не замечал ни шрапнели, ни раненых и убитых. Залпы сменялись огнем пачками, за которым опять следовали залпы. Кругом стоял невероятный грохот и треск. Подпоручика уже никто не слушал, стрелки вели огонь сами. Махнув рукой, офицер взял винтовку убитого, лег в цепь и сам начал, стрелять в японцев. И опять японцы не выдержали и начали отступать, только несколько человек добежало до самого гребня. Один из них, совершенно ошалелый, с пылающим лицом и горящими глазами, вскочил на бруствер, крикнул:
– Здравствуй, русски!
– Прощай, японец! – ответил стрелок и пырнул его штыком.
Бсаумец опрокинулся навзничь и полетел с крутизны. Четвертая за день атака была отбита. Но число защитников таяло с каждой минутой, – осталось не больше одной трети, подпоручик давно был убит, никто и не видел, когда это произошло. Офицеров больше нет, кто командует ротой, никто не знает, но зато стрелки помнили, что где-то близко находится Кондратенко, который велел им держаться до последней крайности, и они держались, День клонился к вечеру. Солнце почти спряталось за горы. Сквозь насыщенный дымом и пылью воздух едва пробиваются слабые кроваво-красные лучи. Почти незаметные днем, взблески шрапнельных разрывов с каждой минутой становятся все ярче и ярче. На фоне темнеющего неба четко вырисовываются отливающие зеленью вершины покрытых гаоляном хребтов. На небе вспыхивают первые звездочки, предвестницы надвигающейся ночи. День догорает, но воинственный пыл японцев еще не остыл. Лишь только первые тени легли в долинах, как в них начали скопляться для новой атаки свежие, еще не бывшие в бою части. Стрелки поручили уходящим в тыл легкораненым доложить об этом самому Кондратенко. Вскоре двое из них, один с перевязанной окровавленной головой, другой с рукой на самодельной перевязи, предстали перед генералом.
– Кто у вас остался из офицеров? – справился Роман Исидорович, выслушав доклад.
– Почитай с полудня никого нет, всех побили!
– Кто же вами командует?
– Миром держимся, ваше превосходительство. Кто раненый, того с горы отпущаем. А которые целы, те сидят – подмоги ожидают. Беда только – патроны на исходе, – докладывали солдаты.
Кондратенко с нежностью смотрел на добродушные загорелые лица солдат, доверчиво глядевших на него, видимо не сознавая всего героизма совершаемого ими там, на горе, подвига.
– Я отправляюсь принять командование над теми, кто еще остался на горе, – объявил он окружающим. Дайте мне две роты из резерва.
Через минуту к штабу подошел резерв. Оба ротные командира явились за распоряжениями.
– Вы должны занять и упорно оборонять гору Высокую, – приказал генерал. – Нам надо удержать гору во что бы то ни стало, любой ценою!
– За вами, Роман Исидорович, мы пойдем в огонь и в воду, но вам нельзя рисковать собой! Правда ли, ребята? – обернулся ротный к солдатам.
– Так точно! Сами все обладим, не извольте беспокоиться, – зашумели в ответ солдаты.
– Тогда с богом! Я все же провожу вас, – решил генерал и двинулся во главе рот.
Доведя отряд до половины горы, он пропустил солдат мимо себя, напутствуя их теплыми, ласковыми словами. Гора Высокая опять была занята стрелками.
С наступлением темноты японцы подкрались и забросали русских гранатами. То здесь, то там слышался негромкий звук их взрыва, сопровождавшийся душераздирающими криками раненых. Это нападение было неожиданно. Стрелки растерялись и не знали, как защищаться. Они пытались отстреливаться, но в темноте попасть в японцев было почти невозможно, а гранаты так и сыпались со стороны засевших поблизости японцев.
Когда же японцам удалось зайти с одного из флангов и с тыла забросать русских гранатами, стрелки дрогнули и очистили вершину, засев на половине горы.
Кондратенко направил к месту прорыва последнюю резервную полуроту с двумя пулеметами и решил до утра контратаки не предпринимать.
Утомленные боем, японцы тоже не стали развивать свой успех и остановились на вершине.
На фронте наступило затишье. Взошедший месяц осветил мягким светом примолкнувшие сопки. По артурской дороге потянулись транспорты раненых вперемешку с обозами, патронными двуколками и китайскими арбами с казенным имуществом.
Семенов отводил в тыл все, что было ненужно на позициях.
Кондратенко подсчитал потери сегодняшнего дня.
– Около полутора тысяч, – докладывал ему исполняющий должность начальника штаба отряда Семенова капитан.
– Сколько же у нас осталось в строю?
– Не больше трех тысяч, считая и моряков и пограничников. Двадцать шестой полк назавтра сводим в два трехротные батальона. Двадцать пятый тоже в два батальона, плюс рота моряков и рота пограничников. Всего шестнадцать рот-полк нормального состава.
– Если нас не поддержат, то завтра мы не удержим своих позиций. Надо немедленно запросить резервы в штабе района.
– Генерал Стессель еще днем категорически отказал в этом.
– А Фок?
– Ответил бранью.
Кондратенко хотел было что-то ответить своему собеседнику, по запнулся на полуслове и, откинувшись на спинку стула, захрапел. Кликнув денщиков, Семенов бережно уложил генерала на походную койку.
Проснувшись довольно поздно, Фок по обыкновению отправился на прогулку в штаб расположенного поблизости Четырнадцатого полка. По дороге он встретил начальника штаба Дмитриевского и, выслушав его доклад о положении на фронте, справился о Сахарове и приказал отправить в Артур все обозы с ранеными, всех лишних людей, а саперов отослать к Волчьим горам.
– Разве намечается отступление? – удивился начальник штаба.
– На войне, да еще оборонительной, когда инициатива в руках противника, трудно что-либо намечать. Но необходимо обеспечить свободу действий себе заранее, а для этого нужно избавиться от всего лишнего, – объяснил Фок и отпустил Дмитриевского.
