Порт-Артур. Том 2 - Степанов Александр Николаевич (бесплатные полные книги TXT) 📗
Блохин с помощью стрелков и матросов поднял на бруствер десятипудовый шар, начиненный пироксилином.
– Готово! – наконец доложил Блохин и поджег запальный шнур.
Борейко сам навалился на мину и столкнул ее вниз.
Не успев коснуться земли, мина с грохотом взорвалась.
Немногие уцелевшие японцы стремительно бросились к своим окопам.
Снова началась бомбардировка Орлиного Гнезда.
Вершина горы утонула в облаках пыли и дыма.
– Вытянем до ночи? – спросил поручик у солдат.
– Как бог даст, – уклончиво ответил явно робевший
Гайдай.
– Не могет японец осилить утесовцев, – убежденно проговорил Блохин, – Мы должны выдержать, а там подадимся в город, к учителькам, – уголком глаза лукаво посмотрел он на поручика.
– Я слыхал, что ты проявляешь больно много интереса к фельдфебельской дочке, – не остался в долгу Борейко.
– Сиротку надо пожалеть, особливо ежели она обижена от людей, – смущенно ответил солдат.
Под прикрытием артиллерийского огня японцы вновь добрались до подножия горы и на этот раз прочно закрепились в мертвом пространстве. Ни бомбочки, ни шаровые мины не могли их достать.
Дул северный ветер. Блохин решил воспользоваться им. Набрав по блиндажам всякого тряпья, солдат связал его, прицепил к нему камни, облил керосином, зажег и спустил вниз. Едкий, вонючий дым распространился вокруг. Японцы не выдерживали, выбегали из своих нор и попадали под обстрел.
– Выкурили мы японца, – обрадовались солдаты.
Но сильный орудийный обстрел заставил гарнизон Орлиного Гнезда опять укрыться в блиндажах. Число раненых все время увеличивалось. Их едва успевали наскоро перевязывать; Борейко разрешил им уходить с горы.
– Нам некогда возиться с перевязками, – решительно заявил он.
Утесовцы, все, как один, решили остаться до конца со своим командиром.
– Вместе воевали на Утесе и Залитерной, вместе и смерть принимать будем, – за всех сказал взводный фейерверке? Жиганов.
Около двух часов дня, без всякой подготовки, японцы снова кинулись на Орлиное Гнездо. Они быстро окружили его со всех сторон и по склонам начали взбираться вверх. Некоторым удалось добраться до вершины, но их тотчас же перекололи.
Отрезанный от штаба, Борейко мог только сигнальными флагами сообщать о своем положении и просить помощи из резерва. Но Горбатовский был глух и нем. По приказу Фока Орлиное Гнездо подлежало сдаче, и гарнизон его был обречен на гибель.
Перед вечером поднялся туман. Старый город затянуло пеленой. Борейко последний раз взглянул на здание Пушкинской школы и глубоко вздохнул.
Вскоре иссяк запас воды. Раненые просили пить и в смертельной муке беспомощно метались в блиндажах. На исходе были бомбочки и ружейные патроны.
– Вашбродь, разрешите отогнать японца штыками и вынести раненых, – обратился к Борейко Жиганов.
Поручик осмотрелся. Здоровых солдат оставалось всего пятнадцать-двадцать человек, раненых было примерно столько же, из них человек пять тяжело.
– Вали, Жиганов! – с грустью проговорил он. –
Оставь мне двух человек, я с ними буду прикрывать твой отход.
– Разрешите, вашбродь, мне остаться с вами, – тотчас отозвался Блохин.
– И мне также, – подошел Заяц.
– У тебя еще не зажили раны, поэтому ты не подходишь. Кто еще? – окинул он своих солдат испытующим взглядом.
– Эх, была не была! Вместе с Блохиным дрался под Цзинджовой и теперь еще раз попытаю свое дырявое счастье, – тряхнул головой Гайдай.
– Помните, живыми отсюда едва ли уйдем, – предупредил Борейко.
– Мы, вашбродь, утесовцы, – бойко отозвался Блохин.
Собрав около себя всех способных держать винтовки, Жиганов бросился сверху на японцев. Это было так смело и неожиданно, что осаждающие кинулись врассыпную. Почти все солдаты благополучно прорвались через цепь, окружавшую Орлиное Гнездо.
– Прешли, – проговорил следивший за ними Борейко. – Теперь, ребята, держись! Сейчас японцы кинутся на нас.
Он не ошибся. Решив, что Гнездо очищено, японцы со всех сторон стали взбираться к его вершине. Но Борейко, Блохин и Гайдай качали забрасывать их бомбочками. Как ни старались японцы подбодрить себя криками «банзай», все же принуждены были вновь отступить.
– Сколько осталось бомбочек? – усталым голосом справился Борейко.
– Десять штук, вашбродь. Девять японцам, а последняя нам, – ответил Блохин.
– И последнюю в них. У нас еще останутся винтовки со штыками.
– Банзай! – снова раздалось внизу.
Трое защитников кинулись к переднему брустверу. Едва их фигуры показались на вершине, как прогрохотал страшный взрыв мины, высоко вверх взлетели обломки скалы, бревна…
Через пять минут японский флаг взвился над Орлиным Гнездом.
Силой взрыва Блохина отбросило далеко в сторону. Оглушенный при падении, он потерял сознание. Уже затемно солдат пришел в себя, припомнил, что с ним произошло, и решил двинуться на поиски Борейко.
Вскоре ему попалась изорванная, окровавленная артиллерийская фуражка с черным бархатным околышем. Внутри были ясно видны золотые инициалы: «Б. Б.»
– Эх, пропал наш Ведмедь! А какой человечище-то был! – И Блохин почувствовал, как у него защекотало в горле. Слезы хлынули из глаз. Вокруг никого не было, и он, не стыдясь, вытер лицо рукавом. Затем спрятал фуражку в карман.
Заняв Большое Орлиное Гнездо, японцы не рискнули ночью продолжать наступление на Артур и стали окапываться. Это дало возможность Блохину благополучно добраться до русских частей. Попав в город, он прежде всего направился в Пушкинскую школу. На стук вышла Оля Селенина, опираясь на костыль. Солдат молча подал ей фуражку. Оля непонимающе повертела ее в руках, потом глухо зарыдала.
– На Большом Орлином Гнезде японские флаги! – влетел без спроса в кабинет Стесселя ротмистр Водяга.
Генерал-адъютант вскочил, как на пружинах, а затем снова сел на стул. Вера Алексеевна всплеснула руками и заплакала. В доме началась суматоха. Забегали ординарцы, захлопали двери.
– Где это запропастился Фок? – истерически вопрошала генеральша. – Надо немедленно начать переговоры о мире, пока японцы не ворвались в Артур и не устроили поголовной резни. Анатоль, пошли сейчас же за Рейсом!
Через минуту прибежал взволнованный начальник штаба.
– Виктор Александрович, надо немедленно отправить Ноги письмо с предложением сдачи Артура, – встретила его Вера Алексеевна.
– Текст у меня уже заготовлен, – вынул полковник бумагу из бокового кармана. – Но ведь мы еще не имеем официального донесения о положении наших частей ни от коменданта крепости генерала Смирнова, ни от начальника сухопутной обороны генерала Фока, – напомнил Рейс.
– Смирнова нечего путать в это дело, а Фока надо немедленно разыскать во что бы то ни стало, – распорядился Стессель.
– Он только что подъехал к дому, – доложил Водяга.
Через минуту Фок в пальто, перепоясанный серебряным шарфом, при шашке и с револьвером на боку, широким строевым шагом вошел в кабинет. Он официально вытянулся перед Стесселем и доложил:
– Ваше превосходительство, под давлением превосходящих сил японцев наши части отошли на последнюю линию обороны. Ввиду истощения запасов артиллерийских снарядов и ружейных патронов, а также вследствие крайнего изнурения гарнизона считаю дальнейшее сопротивление невозможным.
Стессель стоя выслушал этот доклад.
– Вполне согласен с тем, что дальше мы сопротивляться не можем. Что же вы, ваше превосходительство, предполагаете делать? – спросил генерал-адъютант.
– Считаю необходимым немедленно начать переговоры о капитуляции Порт-Артура, – твердо ответил Фок.
Стессель стоял бледный, взволнованный, сразу осунувшийся, утеряв обычный бравый вид.
– Как генерал-адъютант русского императора и старший из военных начальников в Артуре я решаю капитулировать, – проговорил он. – Полковник Рейс, потрудитесь по этому поводу вступить в переговоры с командующим японской осадной армией генералом бароном Ноги, – официальным тоном закончил он и опустился в кресло. – Господи, спаси и сохрани меня от всякого зла! Не миновать теперь мне виселицы…
