Первый выстрел - Тушкан Георгий Павлович (читаем книги онлайн txt) 📗
Он взглянул на Юру, сдвинул брови и деловито сказал:
— Ты сочиняешь небылицы… Впрочем, у тебя будет время подумать и освежить память. — Фальстаф позвонил.
Вошел солдат с винтовкой.
— Проводи арестованного во вторую. — Фальстаф показал пальцем в пол. — А ты, когда захочешь откровенно поговорить со мной, сообщи об этом начальнику караула.
В коридоре Юра машинально повернул налево, к выходу. Солдат схватил его за рукав, дернул и сказал:
— Поворачивай!
— А вы воли рукам не давайте! — Юра оттолкнул его руку.
— Что? Бунтовать?
Тотчас в грудь уткнулось острие штыка и нажимает-нажимает. Больно же, совсем одурел солдат. Юра судорожно ухватился за штык. Солдат дернул винтовку к себе.
— Пристрелю! Жив-ва-а по коридору шагом арш! Руки назад!
Глаза солдата стали совсем сумасшедшими, вздрагивающие губы обнажили большие неровные желтые зубы.
Броситься под ноги. Сбить на пол. Выхватить винтовку…
И тут Юра впервые в своей жизни при таком приступе злости, обычно делавшем его безрассудным, заставил себя сцепить руки за спиной и двинулся дальше в указанном направлении.
5
Юра оказался в низком подвальном чулане. Ни кровати, ни табурета, даже бревна нет. Голый земляной пол. Темно — крошечное, в два кулака, окошко под потолком затянуто колючей проволокой. Но вот постепенно стала заметной сидящая на полу фигура.
Дверь захлопнулась. Человек, сидевший в углу, вскочил. Это был подводчик Умар.
— Все рассказал? — спросил он. — Я спрашиваю: ты все рассказал?
— Нет! — с гордостью ответил Юра.
— В какой дом ездил в Эльбузлы, тоже не сказал?
— Нет!
— Подводчик не может забыть дом, куда он заезжал. Все надо говорить, все! Так мне сам мулла сказал.
— Значит, это ты разболтал про Суук-Су, про Эльбузлы и все другое? Как же ты? Ведь командир предупредил нас — не болтать!
— Бандит он, а не командир! Бандитов, поднимающих руку на достойных людей, сказал мулла, жалеть не надо. Пусть их скорее повесят! Плевал я на его приказ! Понимаешь? Я жить хочу! Понимаешь? Я не хочу, чтобы меня здесь били! Понимаешь? Смотри! — Умар повернулся, задрал рубаху — на спине его виднелись темные полосы. — Видишь?
— Вижу.
— Тогда иди скорее и все рассказывай!
— Да ты что, обалдел?
— Боишься? Тогда мне скажи, в каком доме в Эльбузлах вы останавливались?
— Иди ты к черту!
Умар обхватил Юру и сильно, как медведь, потащил к двери.
— Пусти, дурак! Тебе-то какое дело?
— Мне офицер сказал так. — Умар разжал руки. — Сейчас вызовем Юру Сагайдака, если он все подтвердит, во всем признается, сразу же вас обоих выпустим. А если он не подтвердит, не признается, и он и ты будете сидеть здесь до тех пор, пока он не скажет правду. Юрка, очень тебя прошу! Сколько хочешь денег, говори!
— Ты что, одурел от страха? Отстань!
— Не признаешься?
— Нет!
— Тогда я сам буду бить тебя, пока не признаешься!
В следующее мгновение Юра лежал на спине, а на нем верхом сидел Умар и дубасил его кулаками. Юра рванулся, но вырваться не мог. Тогда он укусил Умара. Тот вскочил. И Юра отбежал в угол. Умар снова бросился было к нему, но Юра увернулся. Так ему удалось увернуться еще раз, но потом Умар сшиб его на пол и начал топтать.
Юра никак не ожидал, что из него будут выбивать признание руками Умара. Ах, так! С трудом вскочив, он изо всех сил ударил Умара головой в солнечное сплетение. Умар сразу согнулся пополам, а когда Юра ударил его ногой под коленки, а кулаками толкнул в грудь, Умар рухнул на пол, как сноп. Не помня себя от ярости, Юра набросился на него. Умар завопил, призывая на помощь.
Вбежали солдаты. Они отшвырнули Юру и выволокли Умара.
Юра не в силах был стоять и должен был сесть на пол у стены. Его грудь вздымалась, как у загнанного коня. Из разбитого носа сочилась кровь. Левый глаз закрылся. Но Юра был доволен. Приемы джиу-джитсу пригодились…
Явившийся вскоре солдат повел Юру наверх.
В той же комнате за столом, где раньше сидел Фальстаф, Юра увидел князя. Его огромный нос шевелился.
— Я даже покойников, мой дорогой, могу заставить говорить, — сказал он, устремив на Юру свой единственный глаз. — Поэтому не испытывай моего терпения и отвечай сразу, к кому заезжали в Эльбузлах, кто убил подполковника Брагина, куда девали золото.
Опустив голову и глядя себе под ноги, Юра молчал.
От криков и ругани князь перешел к побоям. Он бил Юру, которого держал солдат, сначала кулаками, потом стеком. Вдруг зазвонил телефон.
— У меня… Нет еще… — доносилось сквозь нахлынувший туман до слуха Юры. — Скажет, клянусь Казбеком!.. Зачем прерывать? Лучше не прерывать!.. Понимаю… Он скоро? Буду ждать.
Бросив трубку на рычаг, князь приказал увести арестованного.
Юра очутился в своей камере. Он был один. Шепча проклятия и угрозы, он прислонился к стене. Затем силы окончательно его покинули. Он сполз на пол и заснул.
Проснулся он от удара в бок. «Вставай, каратели», — послышался ему голос Дуси. Второй удар вернул его к действительности. Яркий свет электрического фонарика слепил, и Юра зажмурил глаза. Ему опять показалось, будто он в Эльбузлах и надо бежать. Он вскочил.
— Этот самый! — послышался голос Гоги Бродского.
Юру охватил ужас, и он стал мысленно всячески ожесточать себя, чтобы как-нибудь держаться.
— В пятую! — раздалась команда.
Солдат взял Юру сзади за шиворот, как щенка, и повел, толкая перед собой. Юра уже не вспоминал героев из прочитанных книг, а только повторял про себя все самое плохое, что он знал о Гоге, разжигая свою злость.
Его ввели в большую комнату. Канцелярский стол и два стула. Посредине — широкая скамья. Яркая лампа под низким потолком.
Князь сел за стол, вынул лист бумаги. С ним рядом стал Гога Бродский.
— Ты сказал, — в голосе Гоги клокотала с трудом сдерживаемая ярость, — что подслушал генерала Слащева и донес на меня партизанам об алуштинском деле… Ты приписал моим людям и мне убийство и ограбление подполковника Брагина?
— Сказал! — Юра уже весь кипел от злости, теперь ему было море по колено.
— Мерзавец! А кто врал мне в Эльбузлах, будто едет из Карасубазара, где был у директора сельскохозяйственного училища, кто врал мне, будто моя мать вашего коня покупает? Кто убил подпоручика Спотаки и рядового Лютова? Твои друзья-бандиты, которых ты привез!
Юра молчал, опустив голову и глядя себе в ноги.
— Знакомая поза! Но у меня ты заговоришь! Яремчук, сними-ка с этого бывшего гимназиста Первой екатеринославской классической гимназии штаны и рубаху.
Юру бросили на скамейку. Кто-то надавил ему на плечи, кто-то сел на ноги.
— Так, — услышал он ненавистный голос Бродского.
Гога громко объявил:
— Молокососов порют нагайками, но я уже знаю твою упрямую хохлацкую натуру… Ты большевистский агент, шпион, подосланный в Судак. — Взяв из рук солдата шомпол, он продолжал: — Я заставлю тебя вспомнить, как ты крал в гимназии винтовки для красных, как ты обманул меня в Эльбузлах, как ты оклеветал меня!
Раздувая ноздри, Гога поднял шомпол над головой и шагнул к скамейке. Юра закрыл глаза, стиснул зубы и решил держаться, как тот запорожец, о котором рассказывал Дмитро Иванович: «Казалы, воно боляче, колы з жывой людыны шкиру знимають, а мени воно неначе комахи кусають». Нет, он не закричит!
Свистнул шомпол. Юре показалось, будто его рассекли пополам. Его тело изо всех сил рванулось кверху. И нечеловеческий вопль вырвался из его груди.
— Ага, запел! — прохрипел Гога.
И второй удар снова швырнул Юру кверху.
— Говори! Будешь говорить? — Гога снова изо всех сил ударил его шомполом.
Кровь из рассеченной кожи залила Юрину спину. Гога отшвырнул шомпол.
— Всыпь ему, Яремчук! А вы, — крикнул он державшим Юру солдатам, — учитесь!
Ненавидя себя за жалобные вопли, мертвея от боли, Юра впился зубами в левую руку и порывисто, шумно задышал носом.
