Гайдзин - Клавелл Джеймс (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Тогда... тогда что же вас тревожит? — спросила она, вдруг испугавшись, что он определил её подлинное состояние.
Он поколебался секунду-другую, потом опустил руку в карман и достал оттуда пакетик из шелковой бумаги. В пакетике лежал её золотой крестик.
— Это ваше, я полагаю.
В страшном смятении она уставилась на крест, губы её пересохли и не шевельнулись, хотя разум подсказал ей немедленное «нет» и безразличное пожатие плечами, которые в тот же тошнотворный миг были заменены на:
— Я... я действительно... потеряла такой, вы уверены, что это мой, где вы нашли его?
— Он висел на шее несостоявшегося грабителя.
— На шее? Как... как странно, — услышала она свой голос, видя себя как бы со стороны, словно она была не она, а кто-то другой, и голос её был голосом другого человека, заставляя себя сохранять спокойствие, хотя ей хотелось кричать во всю силу легких, потому что она поняла, что снова оказалась в тисках, пока её мозг лихорадочно подыскивал приемлемое объяснение. — У него на шее?
— Да, я снял его с тела. Не придал ему никакого значения в тот момент, кроме того, что этот человек оказался обращенным католиком. Потом, совершенно случайно, я увидел надпись, она едва заметна. — Короткий нервный смешок. — Зрение у меня поострее, чем у Хоуга. «Анжелике от мамы, 1844».
Её губы произнесли:
— Бедная мама, она умерла, родив моего брата, всего четыре года спустя. — Она видела, как её пальцы берут распятие и подносят к глазам, как она, щурясь, рассматривает его в свете масляной лампы, не в состоянии отчетливо разобрать написанное, проклиная эту надпись. Потом инстинкт подтолкнул её , и она сказала, словно бросилась головой в омут: — Я потеряла его или думала, что потеряла, на... на Токайдо, может быть, в Канагаве, в ту ночь, когда приехала к Малкольму, помните?
— О да. Тяжелая ночь, очень тяжелая, и день тоже тяжелый. — Бебкотт поднялся нерешительно. — Я... я подумал, что следует вернуть его вам.
— Да, да, благодарю вас, я рада, что он нашелся. Так рада, но, пожалуйста, присядьте, не уходите ещё, — сказала она, хотя очень хотела, чтобы он ушел. — Кто он был, этот человек, и как он мог найти его? И где?
— Этого мы никогда не узнаем, теперь уже нет. — Бебкотт посмотрел на неё. — Малкольм говорил вам, что, по нашему мнению, он был одним из тех дьяволов-убийц с Токайдо, хотя ни он, ни Филип не могли утверждать этого наверняка.
Несмотря на весь ужас, который она испытывала, корчась в этой новой ловушке, она почувствовала необоримый порыв расхохотаться с истерике и заявить: «Он не был дьяволом, только не со мной, только не в первый раз, он оставил мне жизнь в тот первый раз и перестал быть дьяволом, когда я изменила его. Он не убил меня, хотя я знаю, что он собирался это сделать, я знаю, что собирался, как раз перед тем, как я заставила его уйти... Дьявол? — нет, но и в этом случае он заслуживал смерти, он должен был умереть...»
Mon Dieu, я даже все ещё не знаю его имени, я была в таком смятении, что забыла спросить... должно быть, я схожу с ума, если начинаю думать о таких вещах.
— Как его звали?
— Никто не знает. Пока. Король Сацумы мог бы назвать его имя сейчас, когда он мертв, но оно, вероятнее всего, будет вымышленным. Все они такие лжецы — нет, это не совсем так, просто то, что мы называем ложью, для них, похоже, является нормой жизни. Вероятно, он нашел этот крест в Канагаве. Вы не помните точно, когда вы его хватились?
— Нет, не помню. Это случилось, когда я уже вернулась сюда... — Вновь она перехватила его пытливый, вопрошающий взгляд, и в голове у неё заметался крик: «Сказал ему мой пульс или пульсы о моем действительном состоянии?» — Он нашелся. Хорошо, слава Богу. Даже не знаю, как мне вас благодарить, но почему он носил его, почему не продал, вот чего я не могу понять.
— Я согласен, это очень странно. Молчание нарастало.
— А что думает доктор Хоуг?
Бебкотт посмотрел на неё, но она не смогла прочесть в его глазах, что он думал на самом деле.
— Я у него не спрашивал, — ответил он, — не обсуждал этого ни с ним, ни с Малкольмом. — Он опять заглянул ей в лицо, и серый цвет его глаз словно стал глубже. — Хоуг человек Струана, и он, ну, его чашку с рисом держит в своих руках Тесс Струан. Сам не знаю почему, но я подумал, что мне сначала следует поговорить с вами.
Опять молчание. Она отвернулась, не доверяя себе. Ей очень хотелось по-настоящему положиться на него, хотелось довериться кому-то, кроме Андре, то, что он все знал, уже само по себе было достаточно плохо, но она была больше чем уверена, что это невозможно. Она должна держаться своего плана: она была одна, она должна спасать себя в одиночку.
— Может быть... — произнесла она, — нет, конечно же, он должен был найти мой крестик в Канагаве, должно быть, он увидел меня там и... и... возможно... — Она замолчала, потом торопливо продолжила, уводя его за собой, придумывая на ходу: — возможно, он сохранил его как память обо мне, чтобы... я, право, не знаю, чтобы что?
— Чтобы причинить вам вред, моя дорогая, это очевидно, — неловко произнес он, — чтобы овладеть вами, любой ценой убить вас. Извините, но это, должно быть, и есть правда. Сначала я, как и все остальные, подумал, что он всего-навсего обыкновенный бандит, или ронин, как здесь говорят, но ваше распятие изменило все это. Как только я обнаружил, что оно принадлежит вам... должно быть, все произошло, как вы говорите: он увидел вас на Токайдо, они оба последовали за Малкольмом и Филипом в Канагаву с целью расправиться с ними, вероятно, чтобы те не могли их опознать. Потом он снова увидел вас, нашел крест и оставил у себя, потому что он был ваш, последовал за вами сюда и попытался вломиться к вам, чтобы, ещё раз прошу прощения, овладеть вами, чего бы ему это ни стоило. Не забывайте, что подобному человеку было бы легко потерять голову от такой особы, как вы, и стать... стать одержимым.
То, как он сказал это, яснее ясного показало ей, что он тоже во власти её чар. Хорошо, хорошо и то, что он понял правду, подумала она, едва не теряя сознание от пьянящего чувства, что ещё одна опасность успешно преодолена. Мысли её вернулись к маленьким бутылочкам и завтрашнему дню, который принесет ей очищение, и тогда для неё начнется новая жизнь и будущее её будет чудесно.
— Японцы — любопытный народ, — говорил он между тем. — Непохожий на нас. Но непохожий прежде всего в главном: они не боятся смерти. Иногда кажется, что они ищут её. Вам повезло, очень повезло, что вы остались живой и невредимой. Ну, мне пора.
— Да, и спасибо, спасибо вам. — Она схватила его руку и прижала её к щеке. — Вы скажете Малкольму и доктору Хоугу? Тогда об этом можно будет больше не вспоминать.
— Малкольма я оставлю вам. — На секунду он задумался, не попросить ли её помочь им справиться с его пристрастием к опиуму, но решил, что время пока терпит, да и в любом случае это была его забота, а не её. Бедная Анжелика, у неё и так проблем хватает. — Что же до Хоуга, какое до этого дело ему или всем кумушкам и длинным языкам Иокогамы? Это их не касается, как и меня, а?
Он увидел её чистые глаза, которые улыбались ему с сияющего лица, прозрачную кожу — все её существо излучало молодость и здоровье вместе с магнетической, неосознанной чувственностью, которая постоянно окружала её и которая, вопреки всем его медицинским прогнозам, стала ещё сильнее. Поразительно, подумал он, до глубины души удивленный её способностью так быстро восстанавливать физические и душевные силы. Мне остается только жалеть, что я не знаю её секрета, не знаю, почему некоторые люди словно расцветают под ударами судьбы, которые сломили бы большинство других.
Внезапно доктор в нем умер на время. Я не могу винить этого ронина, или Малкольма, или любого, кто сходит по ней с ума, я тоже хочу её.
— Любопытная вышла история с вашим крестом, — сдавленно произнес он, стыдясь своих мыслей. — Но, с другой стороны, вся жизнь — это лишь собрание любопытных совпадений, не правда ли? Спокойной ночи, моя дорогая, спите сладко.
