Графиня де Монсоро (ил. Мориса Лелуара) - Дюма Александр (книги полностью .TXT) 📗
— Не знаем мы никакого Антрагэ, — ответил начальник караула, — но что касается разговора с герцогом Анжуйским, то ваше желание будет исполнено, так как мы вас сейчас арестуем и отведем к его высочеству.
— Арестуете меня! — ответил всадник. — Не такому жалкому сброду, как вы, арестовывать Шарля де Бальзака д’Антрагэ, барона де Кюнео и графа де Гравиля.
— И, однако, я его арестую, — ответил, поправляя свой нагрудник, анжуец, позади которого стояло двадцать человек, а перед ним — всего один.
— Ну погодите, милейшие! — сказал Антрагэ. — Вам, как видно, еще не доводилось сталкиваться с парижанами. Отлично. Я покажу вам образчик того, что они умеют делать.
— Арестовать его! Отвести к монсеньору! — завопили обозленные стражники.
— Полегче, мои анжуйские ягнятки, — сказал Антрагэ, — я доставлю себе удовольствие явиться к нему без вашей помощи.
— Что он говорит, что он говорит? — спрашивали друг у друга анжуйцы.
— Он говорит, что конь его сделал всего лишь десять лье, — ответил Антрагэ, — а это значит, что он проскачет по вашим брюхам, если вы не посторонитесь. Прочь с дороги, или, клянусь святым чревом!..
И так как анжерские буржуа, по всей видимости, не поняли парижского проклятия, Антрагэ выхватил шпагу и великолепным мулине обрубил древки наиболее близких к нему алебард, острия которых были направлены на него.
Меньше чем за десять минут около двух десятков алебард было превращено в ручки для метел.
Разъяренные стражники осыпали непрошеного гостя градом палочных ударов, которые он отбивал с волшебной ловкостью, спереди, сзади, справа и слева, хохоча при этом от чистого сердца.
— О! Что за прекрасная встреча, — приговаривал он, крутясь на своем коне. — О! Что за милейший народ эти анжуйцы! Разрази меня бог! Ну и весело же тут! Как мудро поступил принц, покинув Париж, и как хорошо сделал я, что поехал вслед за ним!
И Антрагэ не только отражал самым блестящим образом удары, но время от времени, когда на него слишком уж наседали, рассекал своим испанским клинком чью-нибудь кожаную куртку, чью-нибудь каску или же, приглядевшись, оглушал ударом плашмя какого-нибудь неосторожного вояку, бросившегося в схватку, позабыв, что голову его защищает всего лишь шерстяной анжуйский колпак.
Сбившиеся в кучу горожане взапуски наносили удары, калечили при этом друг друга, но снова возобновляли свои атаки. Казалось, они вырастают прямо из земли, как солдаты Кадмуса.
Антрагэ почувствовал, что начинает сдавать.
— Что ж, — сказал он, видя, что ряды нападающих становятся все более плотными, — отлично, вы храбры, как львы, это несомненно, и я тому свидетель. Но вы видите, что от ваших алебард остались только палки, а мушкетов своих вы заряжать не умеете. У меня было намерение въехать в этот город, но я не знал, что его охраняет армия Цезаря. Я отказываюсь от мысли победить вас. Прощайте, доброго вам вечера, я удаляюсь; только скажите принцу, что я специально приезжал из Парижа повидать его.
Тем временем капитану ополчения удалось поджечь фитиль своего мушкета, но в тот момент, когда он приложил приклад к плечу, Антрагэ с такой силой огрел его несколько раз по пальцам, что анжуец выпустил свое оружие и запрыгал с ноги на ногу.
— Смерть ему! Смерть! — завопили избитые и взбешенные ополченцы. — Не выпускайте его! Не дайте ему ускользнуть!
— А! — сказал Антрагэ. — Только что вы не хотели впускать меня, а теперь не желаете выпускать. Берегитесь! Я переменю тактику. Я бил плашмя, а буду колоть, я обрубал алебарды, а буду обрубать руки. Ну как, мои анжуйские ягнятки, выпустите вы меня?
— Нет! Смерть! Смерть ему! Он устал! Убьем его!
— Прекрасно! Значит, возьмемся за дело всерьез?
— Да! Да!
— Ладно, берегите пальцы, я рублю руки!
Только произнес он эти слова и собрался приступить к исполнению своей угрозы, как на дороге появился второй всадник, скачущий так же неистово. На бешеном галопе ворвался он в ворота и, как молния, влетел прямо в гущу схватки, которая сулила превратиться в настоящую битву.
— Антрагэ! — крикнул вновь появившийся. — Антрагэ! Что, черт возьми, ты делаешь в компании этих буржуа?
— Ливаро! — вскричал Антрагэ, обернувшись. — Разрази господь! Ты как нельзя кстати! Монжуа и Сен-Дени, на помощь!
— Я был уверен, что нагоню тебя. Четыре часа тому назад я напал на твой след и с той минуты скачу за тобой. Но куда это ты влез? Тебя же убивают, прости меня господи!
— Да, это наши друзья анжуйцы, они не хотят ни впустить меня, ни выпустить.
— Господа, — сказал Ливаро, снимая шляпу, — не угодно ли вам отойти вправо или влево, чтобы мы могли проехать?
— Нас оскорбляют! — завопили горожане. — Смерть! Смерть им!
— Ах, вот они здесь какие, в Анжере, — заметил Ливаро, нахлобучивая одной рукой шляпу на голову, а другой выхватывая шпагу.
— Сам видишь, — сказал Антрагэ. — Одно плохо: их много.
— Ба! Втроем мы с ними отлично справимся.
— Да, втроем. Если бы мы были втроем! Но нас только двое.
— Сейчас здесь будет Рибейрак.
— И он тоже?
— Ты слышишь? Уже скачет.
— Я его вижу. Эй! Рибейрак! Эй! Сюда, сюда!
И действительно, в ту же минуту Рибейрак, спешивший, судя по всему, не меньше своих друзей, так же, как и они, на полном скаку влетел в город Анжер.
— Гляди-ка! Тут дерутся, — сказал Рибейрак. — Вот так удача! Здравствуй, Антрагэ, здравствуй, Ливаро.
— В атаку! — ответил Антрагэ.
Ополченцы вытаращили глаза, весьма пораженные этим новым подкреплением, прибывшим к двум друзьям, которые готовились теперь превратиться из осажденных в осаждающих.
— Да их тут целый полк, — сказал капитан ополчения своим людям. — Господа, наш боевой порядок, по-моему, неудачен, я предлагаю сделать полуоборот налево.
Буржуа с той ловкостью, которая характерна для них при выполнении военных маневров, сделали полуоборот направо.
Предложение капитана само по себе пробудило в них чувство естественной осторожности, но, кроме того, и воинственный вид трех всадников, выстроившихся перед ними, заставил дрогнуть самых бесстрашных.
— Это их авангард, — закричали горожане, искавшие лишь предлога, чтобы обратиться в бегство. — Тревога! Тревога!
— На помощь! — кричали другие. — На помощь!
— Неприятель! Неприятель! — орало большинство.
— Мы люди семейные. Мы несем обязательства перед нашими женами и детьми. Спасайся кто может! — заревел капитан.
В результате этих разнообразных воплей, которые, однако, как можно заметить, имели одну цель, в улицах образовалась страшная давка, и палочные удары посыпались градом на любопытных, плотное кольцо которых не давало возможности робким убежать.
Как раз тогда звуки этой сумятицы долетели до площади перед крепостью, где, как мы уже сказали, принц отведывал дары своих приверженцев — черный хлеб, копченую селедку и сушеную треску.
Бюсси и принц поинтересовались, в чем дело. Им ответили, что весь этот шум подняли три человека, вернее, три дьявола во плоти, явившиеся из Парижа.
— Три человека? — сказал принц. — Пойди узнай, что это за люди, Бюсси.
— Три человека? — повторил Бюсси. — Поедемте вместе, монсеньор.
И они отправились: Бюсси ехал впереди, а принц предусмотрительно следовал за ним в сопровождении двух десятков всадников.
Они прибыли на место в тот момент, когда ополченцы начали, с большим ущербом для спин и черепов зевак, выполнять тот маневр, о котором мы говорили.
Бюсси встал на стременах и своими зоркими, как у орла, глазами разглядел в толпе дерущихся Ливаро, узнав его по долговязой фигуре.
— Чтоб мне провалиться! — крикнул он принцу громовым голосом. — Сюда, монсеньор! Нас осаждают наши парижские друзья.
