Дипломатическая тайна - Никулин Лев Вениаминович (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Какое странное лицо у этой женщины. Рот, который всегда улыбался, и губы, которые только целовали, сложились в горькую, чуть не трагическую усмешку. И теперь кажется, что мисс Элиза Даун и мадемуазель Люси Энно не одно и то же лицо.
Пароход “Керчь” уходит на север. Несколько позже “Бреге?32” компании “Европа – Азия” подымается с аэродрома и берет курс на юго?восток по направлению к Мирату, унося майора Герда, военного атташе королевского посольства.
Все прошло и забыто.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ВОРОБЬЕВА
Воробьев сидит в “Паризиане” в комнатке, отделенной от другой такой же комнатки полотняной стеной. За стеной звенит золото, шуршат карты и кредитные билеты, и тяжелое, хриплое дыхание игроков как бы колеблет полотняные стены.
Указательным и большим пальцами Воробьев берет липкое, темно?коричневое, тягучее тесто из металлической коробочки, скатывает его в шарик и бросает шарик на дно бокала с терпким и кислым вином. Потом залпом выпивает бокал, задумчиво проводя по коротким, колючим усам. От липкого, коричневого теста приходит меланхолическая созерцательность, спокойствие и мечтательность.
Полотняная стена комнатки странно колышется, и через минуту он видит голубое небо над ней, желтый песчаный берег. Теперь уже ясно, что это яхта “Нелли” черноморского яхт?клуба и что он, Воробьев, сидит на руле, а против него сидит живая Нелли, его Нелли. Нелли и молодость…
Но за стеной кричат, и парус – опять мертвая полотняная стена.
Опиум действует медленно. Привычнее морфий.
Воробьев тяжело встает. Он зовет слугу, игроки слишком шумят за стеной, выходит на порог и видит стол игроков. Он забывает, зачем вышел, и неверными шагами идет к столу. Ему подставляют стул, и сразу против себя он видит смуглое лицо, вытаращенные белки глаз и выжидательную, широкую усмешку банкомета.
Черная цепкая рука подвигает ему карты. Одно мгновение он смотрит на черные пальцы с крепкими синими ногтями и медленно берет карты. Игра начинается…
ДЕПЕША КОРОЛЕВСКОГО ПОСЛА
– Я записал слово в слово все, что я слышал. Я сам был у телефона. Документ отправлен в Москву Абду?Рахим?ханом за день до его смерти.
– Документ отправлен в Москву?
Сэр Роберт Кегль явно озадачен.
– Отдайте распоряжение пограничной агентуре.
– Слишком поздно. Это случилось три недели назад. Надо полагать, что он уже в Москве.
Тогда сэр Роберт Кетль перебирает карандаши на столе, находит тот, который ему нужен, и пишет еле заметными, тонкими, бисерными буквами тридцать строк, которые начинаются так:
“Королевское министерство иностранных дел.
Копия королевскому осведомительному департаменту.
Вся энергия и средства нашей русской агентуры должны быть направлены для розыска и изъятия документа, касающегося займа Гюлистана, подписанного мною и председателем совета министров Гюлистана Мирзо?Али?Мухамедом. Со своей стороны…” и так далее.
Когда листок блокнота исписан, сэр Роберт Кетль отдает его Перси Гифту. Перси Гифт уносит его вниз, в комнату, перед дверями которой сидит часовой, – там работают двое пожилых и молчаливых людей.
Через сорок минут Гифт входит в кабинет королевского посла, где, не изменив позы, сидят сэр Роберт Кетль и майор Герд, не сказавшие за это время ни одного слова. Сэр Роберт Кетль бросает взгляд на радиотелеграфный бланк.
“Королевское посольство в Гюлистане”.
Радиограмма. Пометка: “Средняя Азия” – первый. 245678 159768 956267 241541 и так далее девять рядов цифр и подпись зашифровавшего депешу внизу.
Сэр Роберт Кетль подписывает свое имя в указанном месте и возвращает депешу Перси Гифту. Когда тот уходит и вслед за ним поднимается майор Герд, то, чтобы прервать мрачное молчание, сэр Роберт Кетль спрашивает:
– Надеюсь, вы хорошо использовали ваш краткий отпуск?
– Великолепно.
– Ваши родные?
– Все благополучно…
– Я очень рад.
На этом кончается доклад.
Радиотелеграфист королевского посольства в эту минуту передает.
“Средняя Азия” – первый. 245678 159768 956267 241541 и так далее девять рядов цифр.
Цифры бегут по стальной мачте, невидимыми могучими волнами уходят на северо?запад за три тысячи пятьсот километров и попадают в стальное кружево мачт и паутину проволок во внутреннем дворе здания, занимающего две тысячи квадратных метров и шесть этажей. Радиотелеграфист на шестом этаже этого здания в металлическом шлеме?приемнике, напрягая слух, ловит жужжащее отрывистое пенье волн, и правая рука автоматически пишет:
“Королевское министерство иностранных дел.
Копия королевскому осведомительному департаменту.
“Средняя Азия” – первый. 245678 159768 956267 241541 и так далее девять рядов цифр и подпись:
“Сэр Роберт Кетль, королевский посланник в Гюлистане”.
Затем депеша проходит девять комнат, регистрируется, расшифровывается и переписывается в двух экземплярах.
И почти одновременно в разных концах здания читают:
“Вся энергия и средства нашей русской агентуры должны быть направлены…” и так далее до подписи королевского посланника в Гюлистане. Один из них, одетый в штатское, но имеющий знак военного ордена в петлице, отдает депешу почтительному секретарю для соответствующего распоряжения.
КОНЕЦ ВОРОБЬЕВА
– В котором часу?
– В шесть утра…
– Без признаков жизни?
– В состоянии агонии. Скончался на носилках.
– Вскрывали?
– Да. Отравился морфием. Акт будет доставлен вместе с бумагами.
– Алло! Подождите…
Перси Гифт на короткое время опускает руку с телефонной трубкой.
– Пока никому не сообщайте. Во всяком случае, ждите моего распоряжения.
Гифт отходит от телефона и предается философским размышлениям о бренности земного существования.
Штаб?ротмистр Воробьев, доставивший столько неприятностей европейским посольствам в Мирате, перестал существовать за два дня до отъезда на родину.
Вместе с не имеющими прямого отношения к делам мыслями Гифт трезво взвешивает, какое значение может иметь эта случайная смерть бывшего штаб?ротмистра в госпитале королевского благотворительного общества в Мирате. Затем возникают неопределенные соображения, которые окончательно формулируются, когда на столе Перси Гифта появляются:
Акт, подписанный врачами королевского госпиталя, о вскрытии тела бывшего штаб?ротмистра Воробьева; два–три потрепанных документа, удостоверяющих личность Андрея Воробьева, и разрешение возвратиться в Россию, выданное Советским правительством гражданину Андрею Воробьеву.
Перси Гифт до часу ночи сидит над этими документами, затем решительно встает, звонит и посылает слугу к майору Герду.
Гифт просит принять его по спешному и важному делу.
НОЧЬ И РАССВЕТ
В двадцати километрах от Мирата, в одном из десяти тенистых, темно?зеленых садов, принадлежащих повелителю, над оросительными каналами, поджав под себя ноги, сидят люди в черных верблюжьих плащах и высоких бараньих шапках. Их тридцать человек. Немного дальше, в густой траве, привязаны к стволам деревьев кони.
В молчаливом и внимательном кругу стоят Омар эль Афгани и “американец”.
Говорит Омар с яростью и страстью, которую зажгли тридцать лет борьбы и лишений:
– Вы тратите свою кровь, вы боретесь с пограничными королевскими войсками, но имеете ли вы надежду на победу? Можете ли вы бороться с их аэропланами, автоматическими ружьями и пушками… Можете! Я верю, и вы верите. Что мешает вашей победе? Вы не спокойны! У вас за спиной враги! Правительство Гюлистана, Мирза Али?Мухамед и другие продают вашу кровь королевскому послу. Может ли быть спокоен воин, когда у него за спиной змея?
Одобрительный шепот.
– Теперь я говорю вам. До этих дней мы были слабы. Десять лет назад восстал народ Гюлистана и победил. Но плоды победы похитили. В законодательное собрание Гюлистана пришли лжецы и изменники. Народ был обманут. У него отняли свободу, усыпив сладкими речами. Купцы, и ханы, и продажные чиновники взяли то, что принадлежит труженикам и беднякам. Нас преследовали муллы, сыщики Али?Мухамеда, наемники королевского посла. Но мы слышим голос с севера. И ныне час близок! Вы, сражающиеся за границы Гюлистана, должны знать, что ваше спасение здесь, в союзе с нами. Когда вы уничтожите врага у себя за спиной, вы победите другого лицом к лицу. Моими устами с вами говорит народ Гюлистана. Тысячи уже прозрели. А слепым мы покажем свет и покажем лицо тех, кто управляет Гюлистаном. Старейшины тридцати родов храбрейшего племени Гюлистана, будьте готовы! День и час близок! Хитрость против силы. Сила против хитрости!
