Тайна королевы - Зевако Мишель (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
— И это лишний раз доказывает, сир, что когда вам будет угодно отдать приказ уничтожить вашего врага, народ, духовенство и дворяне немедленно встанут на сторону Вашего Величества, — подхватил де Люинь; обернувшись к Вальверу, он добавил:
— Не так ли, господин де Вальвер?
— Разумеется, — ответил Вальвер. — Долг каждого подданного идти за своим государем, даже если тот выступает один против всех. Но, сударь, вы меня удивляете. Разве у короля есть враг?
— О Господи, да откуда вы свалились? — расхохотался Люинь.
И, опомнившись, тут же поправился:
— Простите, я забыл, что вы новичок при дворе… по крайней мере пока.
Но Вальвер не слушал Люиня; он был сражен известием, что у короля есть некий неведомый недруг.
— Но почему же Его Величество не отдает приказа о немедленном аресте этого человека?!
Король не проронил ни слова. Губы его были плотно сжаты, на лбу залегла горестная складка. Он слушал дворян, но на лице его читалась твердая решимость не вмешиваться в их беседу. Впрочем, он вовсе не собирался одергивать Люиня, который сделал весьма прозрачный намек на Кончини. Однако, несмотря на свое решение, король не смог удержаться, услышав искреннее возмущение Вальвера:
— Арестовать Кончини!.. Это гораздо проще сказать, чем сделать, сударь. Да и кто возьмется исполнить такой приказ?
Людовик показался Вальверу сильно напуганным, и юноша еще больше изумился. Не таким представлял он себе короля и уж во всяком случае ожидал от него совсем других слов. Однако, немного подумав, он сообразил, что король Франции еще совсем мальчик.
«Ах, бедный малыш! — подумал он с нежной жалостью. — Он, наверное, пока не знает, что король повелевает всеми, что он — единственный человек в государстве, которому никто не смеет перечить. Черт побери, надо втолковать малышу его права! Надо подбодрить его!..»
И с неподражаемым спокойствием Одэ громко произнес:
— А, так вы изволите говорить об этом мошеннике-итальянце?.. Но, да простит меня Господь, неужели король имел в виду именно его, когда уверял, что никто не посмеет поднять руку на этого мошенника… даже по приказу нашего государя?
Король смущенно кивнул.
— Так вот, — решительно произнес Вальвер, — король ошибается. Если Его Величеству угодно будет приказать, я за шиворот приволоку в Лувр связанного по рукам и ногам итальянца и швырну его к подножию трона Его Величества.
— И вы осмелитесь сделать это? — воскликнул король; в глазах его зажегся огонек надежды.
— Как только король соизволит повелеть мне, — твердо ответил Вальвер.
— Вот видите, сир, — вмешался Люинь, — не я один советую вам проявить твердость. Вы были несправедливы, заявив, что никто не осмелится арестовать Кончини, ибо я уже давно предлагал вам сделать то же, что только что предложил вам этот молодой человек.
— Вы правы, мой отважный Люинь, беру свои слова обратно, — извинился Людовик XIII.
— Но, сир, — нетерпеливо перебил его Люинь, нередко позволявший себе вольности в обращении с королем, — что же ответит король господину графу де Вальверу?
— То же, что я всегда отвечал тебе, — угрюмо буркнул король. — К чему арестовывать Кончини, если королева, в чьих руках находится регентская власть, тотчас же освободит его?
И юный монарх разразился саркастическим смехом.
— Это другое дело, — все так же невозмутимо заметил Вальвер, — однако королева-регентша не может помешать дворянину вызвать господина Кончини на поединок и убить его. Я, например, был бы не прочь бросить перчатку в физиономию этого мерзавца, а потом всадить ему в грудь шесть дюймов стали.
— Очень может быть, — ответил король, — но королева-регентша почти наверняка прикажет отрубить голову тому, кто осмелится убить Кончини.
И он печально прошептал:
— Нет-нет, надо набраться терпения и ждать. Через несколько месяцев я стану совершеннолетним… И буду властвовать!..
Слова эти были произнесены таким тоном, что Люинь не осмелился настаивать. Вальвер же, изумленный тем, как быстро он сумел завоевать расположение короля, сделавшего ему такие важные признания, приосанился.
Дорога в Лувр была коротка. Через несколько минут они уже подъезжали к королевскому дворцу. Остаток пути прошел в молчании. Вальвер, все более утверждаясь во мнении, что ему наконец удалось поймать свою птицу счастья, гордо поглядывал по сторонам. Ему повезло: по дороге он встретил обоих Пардальянов, которые по-прежнему бродили по улицам Парижа. Вальверу необычайно польстило их изумление при виде провинциального кузена, гарцующего на породистом коне подле короля.
Людовик остановился шагах в двадцати от ворот Лувра, куда Вальвер намеревался въехать победителем.
— Сударь, — ласково произнес он, — благодарю вас, что вы проводили меня до самого дворца. Оставьте себе этого коня на память о нашей встрече. И запомните: если вам захочется увидеть меня, будь то днем или ночью, приходите в Лувр, или в любой иной дворец, где я буду находиться. Вы назовете свое имя, и вас тотчас же проводят ко мне. А теперь — до свидания, граф!
С этими словами король пришпорил коня и легким аллюром въехал под массивную арку ворот свой парижской резиденции.
VII
СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ
Одэ де Вальвер застыл, словно пригвожденный к месту. Подобной развязки он не предвидел. Сладостные мечты мгновенно рассеялись, как дым. А так как в них он уже успел залететь достаточно высоко, то падение было отнюдь не из приятных. Некоторое время он стоял, совершенно ошеломленный, не зная, что предпринять. Затем его возмущение вылилось в поток яростных ругательств:
— Чума всех забери, дьявол и преисподняя, гром и молния!..
Облегчив таким образом душу, он постепенно успокоился и горестно и презрительно проворчал:
— Увы! Я начинаю думать, что господин де Пардальян все-таки был прав! Похоже, что фортуна — это капризная и жестокая богиня, которая только и делает, что дразнит вас, заманивает в свои объятия, а затем ускользает, оставив вас с носом.
И тут же с несокрушимой уверенностью, присущей молодости, он заключил:
— А все-таки в следующий раз она от меня не уйдет!.. Будь у нее на голове хоть одна волосинка, я вцеплюсь в нее и не отпущу, пусть даже мне придется задушить эту легкомысленную даму в своих объятиях!
Он развернул коня и поскакал на улицу Сент-Оноре, чтобы отыскать очаровательную цветочницу. Вскоре, забыв о своей неудаче, он, словно ребенок, радовался при мысли о том, что стал обладателем великолепного скакуна, чьи достоинства и недостатки он намеревался тщательно изучить. Однако не успел он отъехать на порядочное расстояние от дворца, как вновь увидел обоих Пардальянов. Несомненно, любопытство привело их в окрестности Лувра. Деваться было некуда. Вальвер спешился и двинулся к ним навстречу.
Позади Пардальянов маячил какой-то тип, одетый в невообразимые лохмотья; голову его украшало сооружение, более напоминавшее воронье гнездо, нежели шляпу. Длинный и тощий, он кутался в драный плащ. Заметив Одэ де Вальвера, человек остановился, почтительно снял шляпу и с неподражаемой улыбкой изогнулся в почтительнейшем поклоне. Движения его были не лишены изящества. Однако он понимал, что тот, к кому относилось его приветствие, вряд ли заметил его. Поэтому он отошел в сторону, вновь закутался по самые уши в плащ и принялся ждать. Пока он проделывал вышеописанные действия, мы успели разглядеть его лукавую физиономию, живые бегающие глазки и хитрую улыбку — словом, узнали в оборванце Ландри Кокнара.
— О! Да это же кузен де Вальвер! — приветливо улыбаясь, воскликнул Жеан де Пардальян. — Так это вы стали новым фаворитом короля? Вы, кажется, ехали по левую руку Его Величества?
Жеан де Пардальян говорил достаточно громко; со своего места Ландри Кокнар слышал все.
«Отлично, — сказал он себе, — значит, дворянина, который спас меня дважды — сначала вырвав из когтей Кончини, а затем подарив мне этот кошелек, чьего содержимого мне хватит, чтобы прожить добрых две недели, — зовут господин де Вальвер. Он кузен Жеана де Пардальяна, с которым я был знаком несколько лет назад, когда его прозвищем было — Жеан Храбрый. Неплохо, этого мне пока вполне достаточно».
