Последний инка - Свет Яков Михайлович (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Против Кориканчи с ее солнечным, лунным, радужным и грозовым храмами на противоположной стороне площади располагались дворцы инков. Каждый инка непременно воздвигал для себя новый чертог. Считалось дурным тоном жить в отцовском дворце.
Инка Уайна-Капак украсил свою резиденцию башней, но и его дворец, и прочие безбашенные палаццо красотой не отличались. Это были массивные каменные постройки с узкими окнами-амбразурами. Зато в таких зданиях можно было годами отсиживаться от всех врагов. И послы уже наперед размечали, в каком из этих дворцов удобнее разместить на постой пехоту, и где пробить амбразуры для пушек…
Послы Писарро прибыли в Куско не для того, чтобы любоваться достопримечательностями тауантинсуйской столицы. Войску нужно было золото, много золота. И послы тотчас же ворвались в Кориканчу и во дворцы на квадратной площади. Они действовали быстро и ловко, но золота в Куско было столько, что на одну только опись здешних сокровищ ушел целый месяц.
Атауальпа милостиво разрешил испанцам забрать все золотые украшения из Кориканчи. Он молил лишь не трогать золотых мумий, и послы не без колебаний уважили эту просьбу. Из храма вынесли и уложили во вьюки семьсот золотых блюд. Кориканчу опоясывал золотой карниз, и послы приказали выломать его из каменных пазов. Но строители Кориканчи в свое время потрудились на славу. Золото приросло к камню, карниз приходилось выдирать с мясом, а каменная кладка не поддавалась усилиям разрушителей. Впрочем, тауантинсуйские каменщики и не очень старались выполнить приказы из Кахамалки. Они работали с явным отвращением, доводя до белого каления нетерпеливых писарровских послов. Неудачу с карнизом послы с лихвой, однако, возместили, опустошая другие городские здания. В конце концов им удалось отправить в Кахамалку двести вьюков золота и целый караван серебра.
ВОЛКИ РАСТАСКИВАЮТ ДОБЫЧУ
В то время как писарровские послы грабили Куско, в Кахамалке кипели страсти. В феврале 1533 года из Сан-Мигеля пришел со своими молодчиками Альмагро. В Кахамалку он явился не зря.
Альмагро опасался, что Писарро обделит его отряд, когда будет решаться судьба Атауальпы и сокровищ в палатах с красной чертой. И с приходом Альмагро испанский лагерь стал осиным гнездом. Одни требовали похода на Куско, другие рвались в окрестные селения за мелкой добычей. В ночную пору кладбищенскую тишину пустынных площадей нарушали пьяные вопли. Удалые молодцы бродили по растерзанному городу, затевали скандалы и драки, которые нередко кончались поножовщиной.
Дом с красной чертой не давал им покоя. Как, в двух шагах от лагеря хранятся такие сокровища, а у нас ни гроша в кошельке! И не собирается ли этот старый козел Писарро присвоить себе выкуп Атауальпы? Черт возьми, надо быть последним остолопом, чтобы позволить ему заграбастать все золото инки!
У Писарро рука была железная, но он знал: узду нельзя натягивать до предела. Порой вожакам волчьей стаи приходится уступать матерым смутьянам, и, огрызаясь, они отходят в сторонку, а голодная стая остервенело кидается к лакомой добыче.
И Писарро решил поделить сокровища Атауальпы.
В покоях с красной чертой было множество бесценных произведений тауантинсуйского искусства: кубки, чаши и блюда великолепной работы, золотые и серебряные статуи, золотые и серебряные фигурки зверей и птиц – ягуаров, лам, кондоров, попугаев. Глаз нельзя было оторвать от золотых початков кукурузы, от колосьев с золотым стеблем и широкими серебряными листьями.
Но эту гору сокровищ, созданных гением тауантинсуйских художников, Писарро оценил на вес.
Правда, Писарро отобрал для короля Испании золотые и серебряные изделия на сто тысяч песо и отправил ко двору Карла V своего брата Эрнандо с этим даром. Но он приказал: все остальное переплавить. И в белом пламени плавильных печей истаяли золотые колосья и золотые звери. Пробили лётку, из печи, шипя, хлынул тусклый желтый расплав…
Когда слитки брошены были на весы, то оказалось, что золота в них содержится на один миллион триста двадцать шесть тысяч песо. Один миллион триста двадцать шесть тысяч песо – это шесть тонн, или триста шестьдесят пудов золота.
О такой добыче и мечтать не могли грозные завоеватели минувших времен. В сравнении с Писарро даже Чингис-хан и Тамерлан были грабителями средней руки!
После долгих споров эту добычу разделили следующим образом: воины Альмагро, которые пришли в Кахамалку к шапочному разбору, получили отступное – сравнительно небольшую долю от шеститонного золотого запаса.
Затем пятую часть отделили для казны. Писарро взял себе на 57 444 песо золота и изрядное количество серебра. Остальные предводители получили по 20-30 тысяч песо, всадники – по 8880 песо, пехотинцы – по 4440 песо.
4440 песо – это больше пуда золота. Недурная добыча для простого солдата, для нищего бродяги, которого горькая нужда пригнала из Старого Света в тауантинсуйское царство!
УБИТЬ ИЛИ НЕ УБИТЬ?
После раздела добычи Писарро и его приближенные втихомолку обсудили весьма щекотливый вопрос: как дальше быть с Атауаль-пой? Эта угодившая в силки курица снесла немало золотых яиц, но держать ее в клетке в час трудного похода было делом очень рискованным.
Еще опаснее было выпустить инку на волю. Кто знает, какой оборот приняли бы события, если бы Атауальпа поднял на испанцев своих подданных. Ведь в Перу под копье можно было поставить сотни тысяч воинов, и тогда земля запылала бы под ногами дерзких захватчиков.
Сам Атауальпа помог испанцам затянуть петлю на своей шее.
Писарро нужен был для этого благовидный повод. Тогда на «законном основании» он нарушил бы договор с инкой, тогда он учинил бы комедию суда над ним. Требовалось лишь доказать, что Атауальпа не только враг испанцев, но и вероломный тиран, предавший свою собственную страну.
Еще до того, как Писарро приступил к разделу добычи, Атауальпа без ведома своих тюремщиков приказал умертвить Уаскара. Прямо или косвенно к этому убийству причастен был и Писарро. Он не раз говорил Атауальпе, что желает вступить с Уаскаром в переговоры, и Атауальпа знал, что такие переговоры действительно ведутся, и поэтому постарался избавиться от своего старшего брата. О смерти Уаскара Писарро узнал от Атауальпы, причем последний отрицал свое соучастие в убийстве.
Такого опытного душегуба, как Писарро, Атауальпе трудно было обмануть, но Писарро до времени не желал выводить инку на чистую воду и сделал вид, будто он верит клятвам Атауальпы.
Теперь, когда булыиая часть выкупа была у испанцев, имело смысл вернуться к делу Уаскара.
Ведь как-никак именно Уаскар был законным наследником Уайна-Капака. Атауальпа победил Уаскара и стал инкой-самодер-жцем по праву силы. Но, лишив Уаскара жизни, Атауальпа-узур-патор стал Атауальпой-цареубийцей.
В глазах тауантинсуйцев цареубийство – тягчайшее преступление. Это прежде всего святотатство, потому что инка – прямой потомок Солнца.
Но испанцам ли судить Атауальпу за совершенное им братоубийство? Ведь именно они вложили нож в руки Атауальпы. И, кроме того, по какому праву эти наглые пришельцы вмешиваются во внутренние тауантинсуйские дела? Почему католики-испанцы, которые считают культ Солнца сатанинской оргией, судят Атауальпу как святотатца?
Разумеется, такого рода соображения ни в коей мере не беспокоили Писарро. Сановники же и царедворцы Атауальпы боялись проронить хотя бы единое слово в защиту своего повелителя. Писарро приучил их к повиновению.
Призвав на помощь лживого попа Вальверде, Писарро принялся за дело.
Надо сказать, что среди соратников Писарро нашлись люди, которые до глубины души были возмущены действиями своего предводителя. Отважный рыцарь Эрнандо де Сото, герой многих сражений и битв, открыто сказал своему предводителю, что казнь инки – это преступление. С мнением де Сото Писарро не мог не считаться. Поэтому он убрал благородного воина из Кахамалки, отправив его на рекогносцировку в места, удаленные от главного испанского стана.
