Княгиня Монако - Дюма Александр (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Мадемуазель отвергла половину королей и принцев Европы и была отвергнута другой их половиной; между тем она старела, и незамужняя жизнь стала сильно ее тяготить. Я уже не раз говорила, что она давно подумывала о Лозене, разумеется не как о муже (столь невероятная мысль не могла ни с того ни с сего прийти ей в голову), а как о мужчине, который ей нравился. Однако, поскольку все беспрестанно говорили с принцессой о ее наследстве, она внезапно передумала и решила выбрать себе супруга, о чем она заявила во всеуслышание, чтобы ее оставили в покое по поводу ее завещания.
Прежде всего речь зашла о герцоге де Лонгвиле, в ту пору графе де Сен-Поле, который по возрасту годился Мадемуазель в сыновья, затем об английском короле, а после смерти г-жи Генриетты — о Месье. Все единодушно выступали за Месье, исключая короля, которого нисколько это не интересовало, и Мадемуазель, которую не интересовал принц. Поэтому она его отвергла с согласия государя, и принц сожалел только о ее богатстве. Тотчас же снова стали возникать честолюбивые помыслы, и на первый план выдвинулся граф де Сен-Поль. Однако это не устраивало ни Мадемуазель, ни некоего кавалера, который начиная с 1666 года прилагал все усилия, чтобы усилить влечение, возникшее у принцессы с первого взгляда и замеченное им одним. Он заботился об ее экипажах, гвардейцах и шатрах, с удвоенным рвением нес королевскую службу и избегал женщин, позволяя им открыто любить его; вскоре этот хитрец стал горячим другом принцессы и изливал ей свою душу; мало-помалу он обрел ее любовь и, увидев, что она в его власти, отступил.
Мадемуазель все сильнее привязывалась к этому человеку и советовалась с ним по всякому поводу, не скрывая своего расположения к нему, что сочли вполне естественным; он был фаворитом короля, и никто, кроме меня, причем временами, не придавал этому значения, да и то я посмеивалась над своими опасениями. Лозен, понимавший, что все складывается так, как он задумал, держался очень строго с внучкой Генриха IV, но ввел в ее окружение своих друзей и свою сестру, которые расточали ему похвалу; им даже удалось внушить принцессе, что г-жа де Ла Саблиер, за которой тогда ухаживал граф, всего лишь старая одноглазая мещанка, и что Лозена оклеветали. Тот, кто знает Мадемуазель, эту гордую и цельную натуру, может понять ее легковерие. Перестав встречаться с Лозеном, которого она привыкла видеть каждый день, принцесса стала скучать. Ее тоска по графу усилилась до такой степени, что переросла в любовь; она призналась себе в этом, и это ее не испугало. Она легко убедилась, что Лозен платит ей взаимностью — об этом свидетельствовали как его почтительное отношение к ней, так и отчужденность. Граф окружал ее нежной заботой, стараясь это скрыть, как она полагала; и тут Мадемуазель поняла, как сильно она его любит, и попыталась обуздать это чувство, но было уже поздно. Она стала страстно молиться и в конце концов, после мучительной борьбы с собственной гордостью, решила сдаться и увенчать эту пламенную страсть узами брака. Она принялась искать в прошлом, в браке своей сестры с графом де Гизом, оправдания своего безумия, нашла достаточно убедительные доводы и признала их. Оставалось лишь известить Лозена о том, как ему посчастливилось; ожидавший этого граф, чтобы не спугнуть удачу, сделал вид, что он колеблется.
Принцессе пришлось написать ему в подобающих выражениях, что она желает выйти за него замуж; хитрец вначале отказал ей, заявив, что она смеется над ним и что он ни за что не поверит, будто она собирается выйти замуж за слугу своего двоюродного брата. Затем Лозен выдвинул множество других возражений, чтобы принцесса их опровергла, и она поспешила это сделать. Предатель убедил ее, что он не выносит женщин, в то время как он не мог без них жить. Бедная Мадемуазель, бедная принцесса, поверившая обещаниям младшего сына гасконской семьи!
Лозен отказался предпринимать какие-либо действия, и Мадемуазель взяла все на себя; она поговорила с королем, что было труднее всего, и призналась в своей безрассудной и нелепой в ее годы страсти. Принцесса не щадила себя и, ко всеобщему удивлению, к ее собственному изумлению, король, поупрямившись немного, дал ей согласие на этот брак. Моему отцу все было известно (я думаю, что он подслушивал под дверью). Он тотчас же явился ко мне и сообщил эту странную новость. Я подпрыгнула на три фута в своем кресле: — Он женится на Мадемуазель?! Помилуйте, этого не может быть!
— Это возможно, поскольку король дал свое согласие и данный вопрос будет вынесен завтра на заседание совета, после чего представители знати, в число которых я, конечно, войду, станут благодарить короля и Мадемуазель за оказанную дворянству честь.
— А я вам говорю, что этому не бывать, этому не бывать!
Поспешив к Месье, я рассказала ему об этом чудовищном событии; он согласился со мной и поклялся, что этого не допустит.
Я поняла, что следует сыграть на самолюбии принца, и настроила его соответствующим образом. Поскольку встречаться с н и м было бесполезно, я бросилась к Мадемуазель, но она не приняла меня: я впала в немилость, Какую ночь я тогда провела! На следующий день я с нетерпением ждала решения совета; невзирая на сопротивление Месье и многих других, король заявил, что его кузина вольна выбирать себе мужа, а он не вправе ей препятствовать, и снова дал свое согласие. Мне передали этот ответ — я пришла в ярость. К счастью, тщеславие Лозена его погубило. Вместо того чтобы дожидаться свадебных нарядов, чтобы с большей помпой отпраздновать свою победу, графу следовало венчаться в тот же вечер и торжествовать на следующий день. Я это поняла и, осознав его ошибку, воспрянула духом. Я вернулась к Месье, который тоже рвал и метал; отправилась к г-же де Ланжерон, весьма влиятельной особе из дворца Конде, — словом, никого не забыла. Пустив в ход все средства, я в конце концов с радостью услышала, как господин принц говорит Месье:
— Мы вместе пойдем к королю и объясним ему, что это за гнусность; если, несмотря ни на что, король пойдет дальше, фаворит будет иметь дело со мной: я не позволю ему бесчестить первенствующую королевскую династию Европы.
Я поступила еще разумнее, послав Месье к г-же де Монтеспан; у меня не было сомнений, что на этот раз мы договоримся. Она раскричалась и стала повторять, что Мадемуазель безусловно сошла с ума и ее следует держать взаперти. Завязав всю эту интригу, я затаилась, как паук возле паутины. Без меня все бы только пустословили и строили планы, но ничего бы не предприняли. Лишь благодаря мне, мне одной, Лозен потерпел крах. Гордец! Я добралась до самой королевы с помощью Ла Молина, которой я дала бриллиант стоимостью в пятьсот пистолей; я бы пожертвовала всем, вплоть до последней драгоценности, лишь бы замысел графа провалился! Все отправились поздравлять Мадемуазель, но я не стала этого делать: я готова была ее убить! Она даровала Лозену свои бесчисленные сокровища! Этот наглец вел себя возмутительно. Однако на следующий день, когда король, наконец внявший голосу разума, пригласил кузину и запретил ей настаивать на своем, когда этот г-н де Монпансье стал прежним Лозеном, ах, как же я была счастлива! Ах! До чего же это унижение восхитительно подобало ему! Я написала графу: «Вы обязаны всем только мне».
То был один из лучших моментов моей жизни. Эта дурочка Мадемуазель, проливавшая старческие слезы, не вызвала у меня ни капельки жалости! Между тем я решила насладиться своим триумфом и пришла к ней вместе с матушкой. Принцесса даже не заметила моей радости и не догадалась, что ее соперница торжествует, — вот что значит любовь! Король же был еще более милостив: увидев; Лозена после приема, он сказал ему:
— Я так вас возвеличу , что вам не придется сожалеть о богатстве, которого я вас лишаю: для начала вы станете герцогом, пэром и маршалом Франции.
— Государь, — отвечал граф, — вы раздали столько герцогских титулов, что уже не стоит гордиться подобной честью; что касается жезла маршала Франции, ваше величество сможет мне его вручить, когда я буду достоин этой награды.
