Гайдзин - Клавелл Джеймс (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
В ту ночь, когда сгорело его первое убежище, он спал на топчане в крошечном убогом закутке в дальнем конце бара, на который ушли его последние деньги. Задолго до того, как проснулись остальные, его чувство опасности, отточенное с самого детства в двух десятках пожаров, подало сигнал и вырвало его из сна, он увидел, что языки пламени уже лижут деревянную лестницу наверх, увидел, как ещё одна выдолбленная тыква, наполненная маслом и с горящей тряпкой у горлышка, влетела в бар.
Обезумевшая собака запрыгала вниз по ступеням и присоединилась к двум кошкам, метавшимся в поисках выхода. Они начали носиться по бару, прыгая на стойку, натыкаясь на бутылки со спиртным, бутылки падали на каменные плиты пола и разбивались, давая новую пищу огню. С переполненного этажа наверху донеслись вопли и страшный шум. Полуголые люди в панике устремились вниз и на улицу, пламя лизало им руки, ноги.
Ори оставался в своей каморке, приученный к пожарам, он не испугался. Прижавшись к полу, он избегал клубящегося дыма, рот его уже был прикрыт смоченной в пиве тряпкой. Путь отступления в случае любой опасности был автоматически просчитан им сразу же, как только он вошёл в комнату. Безопасность всегда лежала в способности не поддаваться панике, а на этот раз ещё и в прыжке через маленькое, закрытое ставнями окно в противоположной стене бара, в стороне от горящей лестницы, которое выходило в темный переулок.
Ори уже приготовился к броску, когда увидел дородного владельца в ночной рубашке и колпаке, который вместе другими насмерть перепуганными людьми старался пробиться вниз. Под мышкой он крепко сжимал железный сундучок. Этот человек яростно оттолкнул ещё одного беднягу с дороги прямо в огонь, но лишь затем, чтобы тот же огонь в следующую секунду превратил его в вопящий факел. Лестница рухнула, отрезав путь всем, кто ещё оставался наверху, и хозяин вместе с двумя другими несчастными полетел вниз, в пылающие обломки. Сундучок вылетел из его беспомощных рук и покатился по полу. Один сильно обожженный мужчина, пошатываясь, выбрался из огня и захромал к двери. Пламя жадно поглотило владельца и двух остальных и, казалось, так же жадно потянулось к сундучку.
Без колебания Ори бросился сквозь огонь, подхватил сундучок и метнулся к окну. Гнилые ставни разлетелись в стороны, и он очутился на свежем воздухе в переулке. Тут же пригнувшись, он припустил к ограде напротив, перемахнул через неё и, не поднимая головы, заскользил через бурьян и мусор Ничейной Земли к покинутому колодцу.
Добежав до него, он осторожно оглянулся, грудь его ходила ходуном. Пламя, пожирающее постоялый двор, взметнулось в небо. Люди сновали вокруг, крича и ругаясь. Два человека выпрыгнули из окон второго этажа. Другие поливали из ведер соседние дома и постройки, громким ревом призывая остальных себе на помощь.
Его никто не заметил.
Пока шум прикрывал его, он разыскал сломанный ломик и вскрыл им сундучок, не обращая внимания на рой комаров и других ночных насекомых, облепивших его. При виде сокровища внутри его затрясло. Он быстро затолкал два мешочка с монетами в карманы своих коротких штанов, ещё один — за пазуху. Потом с огромной тщательностью закопал примерно ещё дюжину и в другом месте сделал то же самое с сундучком.
Все следующее утро он бродил по Пьяному Городу, пока не нашел более уединенно стоящий постоялый двор, подальше от пепелища. Десять «мексиканцев» в руку владельца и вес того, что ещё оставалось в мешочке, доставили ему быстрое и услужливое внимание и большую комнату, которую он сам выбрал. Владелец, мужчина с глубоко посаженными ярко-голубыми глазами — совсем как у неё, подумал Ори, и мысль эта откликнулась острой болью в низу живота — показал на мешок:
— С таким добром тебе свою башку не уберечь, желтолицый кенгуренок.
Ори не понял слов. Однако вскоре их смысл стал ясен ему, и тогда появился Тайми. Понял он и то, что, если Тайми будут хорошо платить, и владельцу тоже, Ори может считать себя в безопасности и здесь, и на улице, а в его отсутствие комната его будет неприкосновенна. В качестве дополнительной меры предосторожности, сознавая опасность того, что он доверился этим людям, Ори с помощью знаков и терпения дал им понять, что эти два мешочка были лишь малой частью его богатства, которое надежно охранялось в укромном месте в деревне и которое он готов был щедро тратить на свою защиту и на все остальное, что ему понадобится.
— Ты хозяин, чего надо — говори, получишь. Меня зовут Бонзер, я австралиец. — Как почти все в Пьяном Городе, он постоянно почесывался из-за блох и вшей, зубов у него осталось мало, и они торчали в разные стороны, и от него воняло. — Хозяин. Это означает итибан. Номер один. Вакаримасу ка?
— Хай, домо.
Дверь открылась, и это вывело его из задумчивости. Тайми принес ему высокую кружку пива.
— Хозяин, я сейчас пойду пожру. — Он прокашлялся. — Жор, кушать, вакаримасу ка?
— Хай. — Пиво утолило жажду Ори, но не принесло ему покоя, и его никак нельзя было сравнить с пивом, которое подавали в деревне. Или дома в Сацуме, или в Ёсиваре, или в гостинице Полуночных Цветов в Канагаве. Или в любом другом месте.
«Я, должно быть, схожу с ума, — подумал он, хмуря лоб в недоумении. — Эта гайдзинская шлюха с кожей цвета жабьего брюха и пахнущая рыбой была хуже, чем самая мерзкая старая ведьма, которая у меня была когда-либо, и все же я дважды испытал Облака, Пролившиеся Дождем, и хотел ещё и ещё.
Что в них есть такого? Что это — их голубые глаза, белая кожа, светло-каштановые волосы на лобке? В этом сегодняшняя шлюха почти не отличалась от неё, во всем остальном — да. — Его пальцы бессознательно поигрывали золотым крестиком, который он носил на шее. Губы искривились в усмешке. Тогда, в подземном ходе, он обманул Хирагу. Кусочек металла, который он выбросил, был последним из его золотых обанов. — Я рад, что сохранил её крест, он не дает мне забыть. И он очень пригодился мне в другом: эти глупые гайдзины думают теперь, что я христианин. Что такое скрыто в их женщинах, что превращает меня в безумца?
Это карма, — решил он наконец, — карма, что нет никакого ответа, никогда не будет никакого ответа, кроме... кроме как послать её дальше в вечность».
Он представил, как стискивает руками её шею, его член глубоко погружен в неё, и по коже пробежал озноб и чресла вновь стянула пульсирующая боль, словно у него ничего не было только что. Вновь комната качнулась, поплыла и стала давить, давить на него... Он спустил ноги на пол, сунул в карман свой «дерринджер», надел короткую кожаную куртку и спустился вниз.
— Хозяин? — Тайми кашлянул и поднялся от тарелки, на которую был навален рис с мясным рагу, собираясь сопровождать его, но Ори, махнув рукой, усадил его на место, знаком показал второму человеку, чтобы тот охранял комнату наверху, и вышел.
Хирага сразу же заметил его. Он был на другой стороне этой многолюдной грязной улочки, где сидел на скамейке снаружи грязного бара. Перед ним стояла выдолбленная горлянка с пивом, к которой он не притронулся, а вокруг него не смолкал людской гомон: люди пили, стояли, лежали мертвецки пьяные на скамейках, брели к себе в ночлежные дома или на постоялые дворы, направлялись в любимый бар или игорное заведение, которые лепились друг к другу, образуя трущобы под стать, если не хуже, иным в Лондоне. Эти люди являли собой разноязыкую массу, состоявшую из европейцев, азиатов, евразийцев, профессиональных рабочих и тех, кто брался за любую работу, какая подворачивалась. Каждый был вооружен по меньшей мере ножом и одет примерно так же, как сам Хирага. Здесь были отдыхавшие после рабочего дня парусные мастера, приказчики корабельных лавок, механики из ремонтных мастерских — новая профессия, рабочие десятков специальностей, связанных с кораблями. С нищими и бродягами здесь мешались пекари, мясники, пивовары, ростовщики и все остальные, кто обслуживал эту часть Иокогамы и питался за её счет, по общему согласию отдельно от деревни и Города Толстосумов, как называли здесь ту часть, где жили коммерсанты.
