Список Мадонны - Форан Макс (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗
Дольше минуты Бернард сохранял молчание. Затем встал и подошел к единственному книжному шкафу, стоявшему у одной из стен бурого цвета, и внимательно оглядел названия книг. Затем вернулся на свое место напротив Теттрини и сел, скрестив ноги.
— Могу ли я быть столь же откровенным, отец-настоятель? Я думаю, вам нужен честный ответ.
— Конечно, Бернард. Бога ради, я слушаю вас.
Если Бернард и заметил, как изменился тон Теттрини, то ничем не показал этого. Он говорил так же размеренно, будто отвечал своему университетскому наставнику:
— Вы одновременно и правы и неправы, отец-настоятель. Вы правы в том, что наша Церковь теряет силы, правы в утверждении того, что наша миссия нуждается в реставрации. А неправы все же в том, что сетуете на постепенное уменьшение нашего прямого влияния на дела правительств, так очевидно пораженных антиклерикализмом.
Дни слишком открытой миру Церкви миновали. Наша задача распространять новую духовность, которая будет способна увлекать людей своим пылом. Мы принесем эту духовность всему человечеству, используя для этого силу принуждения с нашей стороны: силу, которую не остановят государственные границы, классовые и культурные различия. Наша мощь будет величественнее, чем когда бы то ни было.
Бернард смолк. Было очевидно, что он воодушевлен. Подняв бровь, Теттрини заговорил размеренным голосом:
— У меня к вам два вопроса, мой юный идеалист-крестоносец. Новая духовность. Нашли ли вы ей определение и каким образом эта сила будет распространяться?
— Нет необходимости ее определять, поскольку, как всякая подлинная духовность, она должна жить в себе. Для того чтобы распространить ее слово, нам понадобятся легионы верующих, которые не остановятся, пока весь мир не будет переделан по образу Божьему. Но для того, чтобы воодушевить этих зелотов, нам нужен Папа, отец-настоятель. Папа, который ищет совета для своей миссии внутри себя, а не наверху. Папа, от которого исходит свет, привлекающий к нему людей. Человек, который найдет, распознав их, равных себе, и они станут новыми апостолами.
Глаза Бернарда горели, он крепко вцепился в спинку стула и смотрел на Теттрини в ожидании его реакции.
Теттрини осторожно взвешивал свои слова:
— Если я понял вас правильно, то вы предлагаете отправиться на поиски искусственного созданного образа Христа, который затем вызовет новое духовное пробуждение по всей Европе, а в конечном счете и во всем мире. Лично я не знаю такой личности.
Бернард наклонился вперед:
— Верьте мне, отец-настоятель. Я видел таких людей. Они просто не понимают своей собственной силы. Тот, в котором так нуждается Церковь, ждет. Нам остается только найти его.
Теттрини снова почувствовал напряжение от мощной ауры этого незаурядного молодого человека. Обоим было понятно, что значили последние слова.
Теттрини заерзал на стуле, разглядывая свои пальцы.
— Давайте предположим, что такой лидер найден и он занял папский трон. Что он предпримет, чтобы осуществить это пробуждение?
Ответ Бернарда прозвучал очень уверенно:
— Это не может начаться в Испании или Португалии. Они никогда больше не будут великими. Британия слишком похожа на нас и проклинает нас за это. Дни Священной Римской империи сочтены. Страны Нового Света слишком молоды и слишком переменчивы, чтобы поддерживать свой пыл. У них также нет традиции, позволяющей придавать цели законность. Французы уже достаточно пытались соваться в эти дела. Они смотрят на Ватикан как на свои угодья. Их шпионы повсюду. Величайшая ирония в том, что страна, которую Церковь считает своим ближайшим союзником, по сути является ее злейшим врагом.
— Где же тогда?
— В северных протестантских странах. Германские княжества сейчас разделены, но это не надолго. Европа склоняется к объединению. Духовное возрождение объединенной Германии даст Церкви такое влияние, какого она не видела со времен Реформации. Необходим только символ. А когда люди будут готовы, то и символ легко мог бы быть выдуман. Семена могли бы быть посеяны, когда нужно, как нужно и где нужно. Вопрос в сеятеле. Нам нужен сеятель.
Бернард в ожидании ответа умолк.
Теттрини напряженно думал. Вся идея — полный абсурд. Молодой дурачок пребывает в блаженном неведении о роли мелких политических факторов при выборах Папы. И сама идея о том, что нечто подобное Иоахимовской Третьей Эпохе Духа могло быть создано усилиями одной личности в независимости от того, насколько харизматической эта личность являлась бы, была надуманной. Но все же его восхищала дерзость видения, та сила, с которой это видение представлялось. Он подумал, потирая руки: «Да, теперь у нас есть лидер».
Он встал и подошел к стулу, на котором сидел Бернард. Молодой человек, подняв голову, посмотрел на него с удивлением. Теттрини протянул ему руку.
— Бернард Биру, добро пожаловать в орден братьев-проповедников. Пусть высокое доверие, оказываемое тебе, будет соразмерно твоей вере и преданности на пути служения Господу.
Провожая Бернарда до двери, он объяснил, что после необходимых приготовлений в течение недели монастырь Святой Сабины примет его. После того как Бернард ушел, Теттрини неожиданно почувствовал себя усталым. Ему захотелось отдохнуть. Вместо этого он опустился на колени и принялся молиться за себя, свои грехи и за орден, так любимый им.
В темном коридоре за дверями Бернард улыбнулся про себя. Первый шаг в предназначенной ему судьбе был сделан. Боль окатила его волной, он затрясся и прижался к стене, его дрожащая голова была всего в нескольких сантиметрах от портрета неулыбчивого Реджинальда в нищенских лохмотьях. Если бы только демоны могли убраться из его головы!
Глава II
Дверь небольшого дома открылась, и на яркий солнечный свет вышел Мартин Гойетт. Он с благоговейным видом нес задрапированный черным крепом крест. Его губы бессловесно шевелились, исторгая только звуки скорби и гнева. Его дядя Антуан говорил ему, что из всех чувств эти два были наихудшими, поскольку кормились своим собственным бессилием. И вот он умер.
За Мартином следовал катафалк с гробом, который несли четверо носильщиков, нанятых кюре из соседнего прихода. За катафалком шла женщина в черном, она плакала, вытирая глаза черным кружевным платком, а уже за ней шла группа пожилых дам. Время от времени кто-нибудь подходил к ней с утешениями. Мужчин не было, только несколько зевак молча провожали глазами процессию, направлявшуюся к церкви с высоким шпилем, вокруг которой располагалось ухоженное кладбище. Внутри церковь была сумрачна и скудно украшена. Мартин опустил крест на крышку гроба и встал на колени за женщиной, склонившейся в молитве в одиночестве в первом ряду.
Заупокойную мессу служил единственный священник. Два боковых алтаря были пусты, хор не пел.
После мессы все собрались у выкопанной могилы. Кюре завершил службу коротким обращением к Богу о тленности человека и соответствующими обряду похорон словами сопроводил тело Антуана Кузино в землю. Мартин снял крест с крышки гроба, после чего гроб опустили в могилу. Как только по крышке застучали первые комки земли, он подал знак могильщику. Тот растерянно посмотрел на кюре, ожидая указаний. Не обращая внимания на то, что лопаты уже делали свое дело, Мартин спрыгнул в яму и вытащил из гроба распятие. Он бросил его могильщику, который молча поймал его. Все еще выглядя очень смущенным, но уже внутренне собравшись, могильщик подошел к Жанне Кузино, приглушенные рыдания которой стали еще тише под тяжелой траурной вуалью. Оцепеневшая, она взяла распятие, поблагодарив кивком головы. Она оставалась у могилы еще несколько минут, пока подруги не взяли ее за руку и не отвели в один из домов для дальнейшего утешения.
Получасом позже у аккуратного холмика, обозначавшего место последнего отдохновения Антуана Кузино, остался один Мартин Гойетт. Позже здесь должны будут установить скромное надгробие. Мартин надеялся, что после его отъезда найдется какая-нибудь добрая душа, которая станет ухаживать за могилой дядюшки. Сначала это будет делать его мать, пока живет в Сент-Тимоти. А все остальное, конечно, зависело от других вещей. Задумавшись, он взял один из увядших белых цветков с могильного холмика и принялся срывать с него лепестки. Неожиданно налетевший ветер относил падавшие белые и зеленые лепестки. Подобие улыбки появилось на его лице, когда последний лепесток коснулся земли.
