Пират - Скотт Вальтер (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
Наконец веселость юдаллера истощилась, а вместе с ней истощились и его силы. Он испустил тяжелый стон, вытер глаза и сказал, по временам все еще потрясаемый внутренними порывами смеха:
— Ну, клянусь костями святого Магнуса, моего предка и тезки, можно подумать, что быть выставленным, да еще ночью, за дверь — вещь самая забавная. Я по крайней мере все бока надсадил себе от смеха! Сидели себе люди спокойно, готовились заночевать, и я еще так был уверен в хорошем ужине и добром стакане вина, словно держал уже в руках и то, и другое. И вдруг всех нас ни с того ни с сего выгоняют вон, и вот мы здесь! А потом Бренда таким жалобным голосом спрашивает: «Что мы будем делать и где спать?» Честное слово, если кто-либо из этих не ко времени усердных дураков, взбесивших бедную старуху своими приготовлениями, в искупление своей вины не найдет для нас удобной гавани с подветренной стороны, ничего нам другого не останется, как, пользуясь светлой ночью, взять курс обратно на Боро-Уестру и уж как-нибудь перетерпеть все трудности пути. Беспокоюсь я только о вас, дочки, а что до меня, так я, бывало, совершал рейсы и на более скудном пайке. Жаль, что не сумел я сберечь хоть кусочек чего-либо для вас да глоток для себя, тогда не на что было бы и сетовать.
Дочери поспешили уверить Магнуса, что им совершенно не хочется есть.
— Вот и хорошо, — сказал он, — и если так, то и я не буду жаловаться на голод, хоть аппетит у меня не на шутку разыгрался. А заметили ли вы, какую рожу состроил мне этот мошенник Николас Стрампфер, когда вышвырнул мою флягу с нанцем в море! Он оскалился, прямо как тюлень на камне. Если бы я не боялся огорчить нашу бедную родственницу, полетел бы этот красавец с тыквой вместо головы прямым путем в море, вдогонку за дорогой моей фляжкой. Это так же верно, как то, что мощи святого Магнуса покоятся в Керкуолле!
Тем временем слуги вернулись с пони, которых они поймали очень быстро, ибо эти разумные животные не обнаружили на пастбищах, где им предоставлено было отдыхать, ничего привлекательного и поэтому безропотно позволили снова оседлать и взнуздать себя. Чрезвычайно улучшились также для наших путников виды на ужин, так как оказалось, что припасы, навьюченные на пони, погибли не полностью: небольшая корзина благодаря проворству одного из слуг, который успел схватить и унести ее, счастливо избегла ярости Норны и Паколета. Тот же самый слуга, расторопный и смышленый малый, заметил на берегу, не далее чем в трех милях от жилища Норны и с четверть мили в сторону от прямого пути, покинутое скио, или рыбачью хижину, и высказал предположение, что в ней неплохо было бы провести ночь: пони успели бы подкрепиться, а молодые леди нашли бы защиту от холодного ночного воздуха.
Когда нам удается избежать большой и грозной опасности, мысли наши обычно принимают — или по крайней мере должны были бы принять — более или менее серьезное направление, в зависимости от степени пережитого нами волнения и благодарности к охраняющему нас Провидению. Мало что, однако, может так поднять дух человека, впрочем, совершенно естественно и невинно, как неожиданный счастливый выход из какого-нибудь пустячного житейского затруднения, вроде настоящего случая. Юдаллер, успокоившись, что дочерям его не придется страдать от чрезмерной усталости, а ему самому — от слишком большого аппетита и слишком малого количества снеди, весело пришпорил своего конька и, продвигаясь в полумраке вперед, принялся распевать норвежские песенки с таким задором и увлечением, словно вся эта ночная прогулка совершалась исключительно для собственного его развлечения. Бренда стала вторить припеву, а слуги присоединили к нему и свои более грубые голоса, ибо в ту патриархальную эпоху участие их в господском пении не считалось дерзкой вольностью. Минна, правда, была еще неспособна на подобное усилие, но она старалась показать, что тоже принимает участие в общем веселье и, в противоположность тому, как вела себя начиная с того рокового утра, которым окончилось празднество Иванова дня, снова с интересом глядела на все окружающее и охотно и мило отвечала на вопросы о самочувствии, которыми Магнус то и дело прерывал свое пение. Таким образом, это ночное путешествие совершалось в куда более приподнятом настроении, чем утренняя поездка по той же дороге. Наши путники с легкостью преодолевали все трудности пути, мечтая об ожидавшем их приюте и покойном ночном отдыхе в заброшенной хижине, от которой они были уже совсем недалеко и которую думали найти пустой и темной.
Но юдаллеру на роду было написано в этот день не один раз ошибиться в своих расчетах.
— Да где же эта твоя хижина, Лори? — обратился он к тому самому смышленому парню, о котором мы уже говорили.
— Да вот там, должно быть, — ответил Лоренс Сколи, — там, с этого края воу. Да только, если это и есть то самое место, туда, ей-ей, уже кто-то до нас забрался. Дай-то Бог да святой Ронан, чтобы то были добрые люди.
Действительно, в покинутой хижине горел огонь, и довольно сильный, ибо он просвечивал сквозь все щели и скважины между камнями и обломками судов, из которых она была построена, и делал ее похожей на кузницу ночью. В Магнусе и его спутниках пробудилось суеверие, распространенное тогда в Шетлендии в любых слоях общества.
— Это трау, — сказал один из них.
— Это ведьмы, — пробормотал другой.
— Это русалки, — прошептал третий, — прислушайтесь только к их дикому пению.
Все остановились: из хижины действительно доносились звуки какой-то музыки. Бренда слегка дрожавшим голосом, но не без некоторого лукавства заявила, что это играют на скрипке.
— Кто бы там ни играл, хоть сам дьявол, — воскликнул Магнус, который хотя и верил в призраки ночи, напугавшие его спутников, сам, разумеется, нисколько их не боялся, — но черт меня возьми, если я снова дам какой-нибудь ведьме вырвать ужин у меня из рук!
С этими словами он спешился, крепко сжал в руке свою дубинку и двинулся к хижине. За ним последовал один только Лоренс; прочие слуги остались на берегу, около его дочерей и пони.
