Время бусово (СИ) - Пахомов Николай Анатольевич (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно TXT) 📗
Если раньше, до императора Константина, на всей территории Римской империи — и остров Родос тут не был исключением — христиан преследовали, безвинно казнили, отдавали на растерзания диким зверям на аренах цирков, то с его восхождением на трон Римских императоров, христианская вера была сначала признана равной другим верам. А за-тем, в 1078 году Римской эры, или в 325 году от Рождества Христова, или в 5823 году от Сотворения Мира по вновь принятому летоисчисле-нию, она становится главной государственной религией Империи. В этом году в древней Никии происходит Собор христианских Церквей, в работе которого участвует высшее должностное лицо государства — им-ператор Константин. И не просто участвует, а председательствует, оли-цетворяя этим единство светской и церковной власти и признание хри-стианской церкви единственной и главной в государстве. Теперь хри-стианам незачем было скрывать от окружающих своей веры в Единого Вседержателя и Творца. Теперь сторонники Христа не только открыто совершали таинства, но и сами начинали теснить и преследовать вче-рашних гонителей — язычников. Причем, не менее жестоко и яро, как только что были преследуемы сами.
Родители Эвлисии, несмотря на знатность рода, длительное время скрывали свое верование, тайно творя христианские обряды. Впрочем, в том они были не одиноки: так поступали почти все и везде. Когда же необходимость в том отпала, то они одними из первых на острове от-крыто стали не только справлять христианские обряды, но и встали в ряды самых ярых проповедников новой религии. Поэтому ничего не-обычного в том не было, что своих детей, в том числе и последнюю дочь они крестили, дав ей в крещении имя Эвлисия, и воспитывали ее в соответствии с адептами христианского учения. Скажи ей кто-нибудь, что станет она супругой языческого князя из далекой и неизвестной Русколани, не то что бы не поверила, но даже и слышать о таком не за-хотела, как, впрочем, о самой Русколани никогда не слышала.
Царевна Эвлисия, впрочем, как и ее родители, царь и царица Родо-са, была христианкой, потому строго соблюдала христианские заповеди, в том числе и дочернюю обязанность послушания родителям своим. Поэтому против воли родителей поступить не могла. От одного мудре-ца, проживавшего на острове и одно время занимавшегося ее образова-нием, ибо не пристало принцессе быть неграмотной, слышала, что их остров Родос назван так в честь языческой нимфы Роды, дочери Гелио-са — бога Солнца. И что традиция острова — всем принцессам, родив-шимся на острове, подлежит выходить замуж за детей царского рода и тех, кто люб богами. Пока не воцарилось христианство, традиции, как знала Эвлисия, соблюдались строго. Теперь же наступала иная пора, и как поступать в ней, никто не знал.
Смуглоликая, длинноногая, с миндалевидными глазами-омутами дикой серны, со смазливыми ямочками на румяных щечках, с по-девичьи угловатой фигуркой, в которой, однако, уже все отчетливей и отчетливей вырисовывались формы женщины-красавицы, она весело скакала с подружками по отеческому саду, пугала важно шествующих среди фонтанов и фруктовых деревьев золотокрылых павлинов. Отец и мать в том не мешали, исходя из житейской мудрости: девичий век ко-роток, так пусть резвится, пока живет при родителях. Накручиниться еще, ох, как успеет!
Так продолжалось до тех пор, пока во дворце царя и наместника острова не появились посланцы императора Константина и не приказа-ли ее отцу вместе со всем семейством явиться в стольный град Визан-тий на празднование очередной победы римского оружия над варвара-ми. Такие праздники в Римской империи проводились довольно часто и ничего необычного в том не было.
Отец и мать таким приглашением явно были смущены и встрево-жены: ранее никогда Константин не удосуживался их звать к своему двору. И потому от такого приглашения-приказа ничего хорошего не ожидали. Однако деваться было некуда, подчинились молча, с прису-щим христианам смирением. Она же несказанно обрадовалась: еще бы, не только мир большой надлежало повидать, но и самого божественного императора и его дворцы сказочные узреть!
До Византия добирались морем, на одной из торговых галер, при-надлежащих ее отцу на паях с греческим купцом Дионисием. Можно было совершить и сухопутное путешествие, перебравшись с острова на берег Малой Азии, и дальше следовать побережьем до Босфора. Но отец счел путь по суше опасней — на дорогах мародерствовали разбойничьи шайки — и выбрал морской.
Хоть судно и придерживалось берега, хоть и делали частые оста-новки с заходами в порты прибрежных городов для пополнения запасов свежей воды и пищи, а то и для кратковременного ночного отдыха, Эв-лисии порадоваться морскому путешествию не пришлось: измучила морская болезнь. Так что по прибытии в Византий она была бледна, худа и имела болезненный вид. Радости от предстоящего появления в императорском дворце значительно поубавилось. А когда же после оче-редного праздничного маскарада узнала, что император Константин, исходя из политических и государственных соображений, прочит ее в жены варварского князя, которого она впервые и увидела на этом мас-караде, ощущение праздника пропало напрочь. Сколько пришлось ей пролить слез — известно разве Всевышнему, да еще родителям.
— Не хочу! — прижимаясь к матери, словно ища у нее защиту и за-ступничество, плакала она, пока шли приготовления к свадьбе. — Не желаю!
— Мужайся, дочь, — утирала мать свои и ее слезы. — Бог терпел и нам велел. Видно, таков промысел Божий — быть тебе его проповедни-ком в далекой земле, среди варваров.
Отец не плакал и не утешал, но и он был хмур, как осенняя туча. Он знал, что тут ни слезами, ни мольбами помочь уже невозможно. Им-ператор твердо решил выдать Эвлисию замуж за княжича Буса, варвара из далекой Русколани. И ничто его, императора, от той задумки отка-заться не заставит. Добиться удалось лишь того, что будущий муж Эв-лисии согласился венчаться по христианскому обычаю.
— Не хочу за варвара! — То заламывала свои точеные ручки в бе-зысходной борьбе с роком и судьбой, то топала ножками в бесплодной ярости царевна. — Не хочу от вас уходить в варварскую страну. Спасите, матушка и батюшка!
— Ничего не поделаешь. Придется смириться с судьбой и уповать только на Спасителя. — Повторяла в сотый раз царица Родоса. Она-то знала, что воля императора непреклонна, и любые просьбы с отменой свадьбы только раздражают его и вызывают приступы гнева. — Ты же не хочешь, чтобы нас с отцом обвинили в государственной измене и каз-нили, как врагов Империи. Он же, — переходила на шепот она, — ни род-ного сына, ни супруги не пожалел! Что тогда о нас говорить? Распра-вится, как с мошками…
Император Константин, загоревшись идеей заключить брачный союз не столь меж людьми: княжичем и царевной, как между государ-ствами, Римской империей и Русколанью, даже слышать об отказе от свадьбы не желал.
— Бабья блажь… Стерпится — слюбится! — повторял он всякий раз на все просьбы и мольбы родителей царевны, как, впрочем, и ее самой, то добродушно, то с раздражением.
— У них, добрый и справедливый август, кровь человеческую вме-сто воды пьют, младенцев едят, — не оставляла Эвлисия попыток умило-стивить сердце императора в минуты редких визитов, добиваться кото-рых приходилась через окружение императора с помощью всевозмож-ных подарков и презентов, а, проще говоря, взяток.
— Чушь собачья! — скалился в язвительной улыбке Константин. — Досужие сплетни невежд. Княжич Бус — один из образованнейших лю-дей нашего времени. Латинским и греческим владеет лучше всякого римлянина или грека. По карте ориентируется — любо, дорого смотреть — проворней любого чертежника или же стратега. И в риторике, и в во-енном деле — любого за пояс заткнет. Так что прекрати дуть губки и увлажнять глаза — они не тучи дождевые — и иди, благословясь, под ве-нец. Если не будешь дурой, то обеспечишь своей родине достойного союзника. Ясно?
Было то ясно или же не очень родосской принцессе, неизвестно, но больше она о варварских обычаях будущего суженого не заикалась. Между тем необходимые приготовления к свадьбе были закончены, венчание состоялось, и Эвлисия стала законной женой русколанского княжича, а через некоторое время, поплакав и попрощавшись с родите-лями, отбыла с мужем в далекую и неизвестную Русколань.
