Собрание сочинений в 10 томах. Том 9 - Хаггард Генри Райдер (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Они слезли с лошадей и напились из источника, после чего напоили также и лошадей, которые никак не могли оторваться от воды. Немного перекусив — не потому, что им хотелось есть, а просто для поддержания сил, — Клиффорды осмотрели раненую лошадь. Ее задняя нога сильно распухла, и из раны все еще сочилась кровь. Кроме того, животное уже совсем не могло ступить на больную ногу и касалось земли только краем копыта.
— Надо скорее ехать, пока опухоль не усилилась еще больше, — сказал мистер Клиффорд.
Они немедленно вскочили на лошадей. Но, Великое Небо, что это? Кобыла не трогалась с места.
Пришедший в отчаяние мистер Клиффорд начал беспощадно бить ее, но несчастное животное проковыляло несколько шагов на трех ногах и снова остановилось. Оттого ли, что сухожилие оказалось поврежденным, или оттого, что воспаление еще усилилось, только лошадь не могла сгибать коленного сустава. Сразу поняв, что это для них означало, Бенита не выдержала и разразилась рыданиями.
— Не плачь, дорогая моя, — сказал старик. — Покорись воле Божьей. Может быть, матабеле уже отказались от преследования. Во всяком случае, у меня еще остались ноги, а до Бамбатсе не более шестнадцати миль. Вперед!
Он ухватился за ее седло, и они стали спускаться по длинной тропинке, которая вела к холмам, окружавшим Бамбатсе.
Им очень хотелось пристрелить лошадь, но они не решались дать выстрел. Поэтому они предоставили несчастное животное его судьбе, бросив все бывшие на седле запасы, за исключением патронов, которые они захватили с собой. Однако, прежде чем оставить кобылу, Клиффорд по просьбе дочери посвятил лошади несколько секунд, чтобы расстегнуть подпругу и снять мундштук и облегчить этим ее положение. Некоторое время она следовала за ними, ковыляя на трех ногах и издавая жалобное ржание, пока, к величайшему облегчению Бениты, они не свернули в сторону и не потеряли ее из виду.
Проехав около мили, они опять обернулись назад, втайне надеясь, что животное оправилось и последовало за ними. Но его нигде не было видно. Зато они увидели вдали на равнине, в трех или четырех милях позади, множество черных точек, время от времени поблескивающих на ослепительном солнце.
— Что это такое? — спросила Бенита еле слышно, словно боясь ответа.
— Матабеле, которые преследуют нас, — вернее, отряд их самых быстрых бегунов. Ты видишь, как блестят их ассегаи. Теперь, дорогая моя, ты поняла, как обстоит дело. Они догонят нас прежде, чем мы успеем добраться до Бамбатсе: эти люди приучены бегать на дальние расстояния и могут в случае надобности пробежать пятьдесят миль, не сбавляя скорости и не останавливаясь ни на секунду. Но благодаря тому, что мы намного вырвались вперед, они не смогут угнаться за твоей лошадью; поэтому уезжай и предоставь мне позаботиться о себе.
— Никогда, никогда! — воскликнула она.
— Ты должна сделать это и сделаешь. Я твой отец и приказываю тебе слушаться. Что касается меня, то разве это должно тебя останавливать? Ведь я могу спрятаться и убежать… в конце концов, я уже и много прожил, тогда как у тебя еще вся жизнь впереди! Прощай же и торопись!
С этими словами он выпустил из рук ремень от стремени, за который держался, но Бенита вместо ответа только остановила лошадь.
— Я не сделаю ни одного шагу, — сказала она, решительно сжимая губы.
Тогда мистер Клиффорд начал браниться, называя ее непокорной и непочтительной. Когда же и это не подействовало, он начал умолять ее, чуть не плача.
— Отец, дорогой, — проговорила Бенита, наклоняясь к старику, шедшему рядом с ней, так как теперь они снова двинулись вперед. — Ведь я сказала тебе, почему мне так хотелось бежать из Бамбатсе, не так ли? Я предпочитала рисковать жизнью, нежели остаться там. Так неужели ты думаешь, что я хотела бы вернуться в Бамбатсе и жить вдвоем с Джейкобом Мейером? Я скажу тебе еще одну вещь. Ты помнишь мистера Сеймура? Я не могу смириться со случившимся, совсем не могу, а потому, хотя мне и страшно, я не дорожу жизнью. Мы спасемся или умрем, но непременно вместе. Постараемся же спастись.
Он со стоном подчинился ее доводам, и они стали обсуждать свои шансы на успех. Сперва им пришло в голову спрятаться, но на всем видимом пространстве не было ничего, кроме трех деревьев, так что укрыться они не имели возможности. Они вспомнили о берегах Замбези, но от реки их отделял очень высокий скалистый горный кряж. Прежде чем они достигли бы вершины, даже если бы лошадь смогла взобраться туда, их уже нагнали бы матабеле. Словом, не оставалось ничего иного, как направиться к уже знакомому им ущелью и, если бы удалось попасть туда раньше неприятеля, попытаться укрыться среди лежавших по ту сторону развалин. Это еще могло им удаться, да и то только после наступления темноты.
Но беглецы нисколько не обманывались и прекрасно сознавали, что у них крайне мало надежды на успех — и то только в том случае, если бы матабеле устали и отказались от преследования.
Однако они совсем не выказывали усталости, — заметив издали беглецов, быстроногие дикари побежали еще резвее, с каждой минутой сокращая разделявшее их расстояние.
— Отец, — проговорила Бенита, — прошу тебя запомнить следующее: я не желаю попасть в руки этих дикарей живой…
— О! Как я смогу… — пробормотал он.
— Я тебя не прошу об этом, — отвечала Бенита. — Я сама о себе позабочусь. Только если я промахнусь… — И она взглядом докончила фразу.
Старик уже сильно устал. Взбираясь по крутому подъему горы, он то и дело спотыкался о камни. Бенита это заметила, и, соскользнув с седла, заставила его сесть на лошадь, а сама побежала рядом с ним. Когда Клиффорд немного отдохнул, они опять поменялись местами и таким образом преодолели несколько миль. Наконец, когда оба совсем измучились, они попробовали было ехать на лошади вместе — Бенита спереди, а он сзади; но хотя вещи были давно уже сброшены, усталое животное оказалось не в силах нести на себе двойную тяжесть. Пробежав несколько сотен ярдов, оно споткнулось, упало, с трудом поднялось на ноги и остановилось.
Таким образом им снова пришлось по очереди идти пешком.
До заката солнца осталось не более часа, а узкое ущелье находилось еще в трех милях от них.
О, как ужасны были эти три мили! Впоследствии они вспоминались Бените как самый страшный кошмар.
В это время матабеле отделяло от них расстояние около двух тысяч ярдов; когда они преодолели половину пути, расстояние сократилось до тысячи ярдов; наконец, когда впереди оставалась миля, между ними было уже всего пятьсот ярдов.
Человеческая природа способна на удивительные вещи. По мере приближения решительного момента усталость, одолевавшая путешественников, начинала проходить — вернее, они начали забывать о ней. Они больше не чувствовали себя измученными, а напротив, двинулись вверх по склону с такой энергией, словно только что встали с постели. Даже у лошади, казалось, открылось второе дыхание, когда же она вновь начинала уставать, мистер Клиффорд подгонял ее уколами своего охотничьего ножа. С трудом переводя дыхание, выбиваясь из сил, то садясь в седло, то идя пешком, они тащились к хребту, стараясь уйти от смерти в образе матабеле, которые преследовали их с упорством охотничьих собак. Солнце уже садилось, и они видели, оглядываясь назад, темные силуэты дикарей, резко выделявшиеся на фоне окровавленного шара. Широкие ассегаи тоже казались красными, словно их окунули в кровь. Клиффорд и Бенита уже могли различить насмешливые возгласы дикарей, которые предлагали им сесть на землю и ждать, когда их убьют, избавившись таким образом от лишних хлопот и возни.
Теперь их разделяло уже не более трехсот ярдов, тогда как до перевала оставалось все еще с полмили. Прошло еще пять минут, в течение которых лошадь пробиралась по неровной и крутой тропинке вверх. Ехал мистер Клиффорд, а Бенита бежала рядом, держась за стремя. Она оглянулась назад. Дикари, опасаясь, как бы их жертвы не укрылись за горой, побежали быстрее, а лошадь еле плелась. Один из матабеле, высокий и сильный малый, начал заметно обходить своих товарищей. Еще через две минуты он был в сотне шагов от белых, ближе, чем они находились от входа в ущелье. Вдруг лошадь остановилась, отказываясь двинуться с места.
