Гайдзин - Клавелл Джеймс (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Последние восемь столетий император, Сын Неба, со своим двором жил в уединении в императорском дворце в Киото. Лишь один раз в год выходил он из высоких стен, окружавших дворец, чтобы посетить священную обитель Исэ, но и тогда он был скрыт от посторонних глаз; люди никогда не видели его лица. Даже внутри дворцовых стен ширма отгораживала его ото всех, кроме самых близких родственников, как того требовали древние мистические протоколы, за соблюдением которых ревностно следили особые чиновники, передававшие свою должность по наследству.
Таким образом, любой военачальник, в чьих руках находились Дворцовые Врата, единолично решал, кто в них войдет и кто выйдет; такой человек владел, по сути, самим императором и его ухом, а через них — его влиянием и властью. И хотя все японцы безусловно верили в божественное происхождение своего императора и почитали его как Сына Неба, ведущего свой род от богини Солнца — линия, не прерывавшаяся с начала времен, — по сложившейся исторической традиции император и его двор не держали своей армии и не получали иного дохода, кроме того, который назначал им военачальник, установивший свой контроль над вратами; сумма менялась ежегодно по прихоти этого человека.
На протяжении десятилетий сёгун Торанага, его сын, а потом внук правили мудрой, хотя и безжалостной рукой. При последующих поколениях хватка сёгунов ослабела, менее значительные чиновники стали забирать себе все большую и большую власть, постепенно тоже делая свои должности наследственными. Формально сёгун оставался верховным правителем, но вот уже больше века он являлся лишь марионеткой — правда, его всегда избирали исключительно из ветвей рода Торанага, как и всех членов Совета старейшин. Нынешний сёгун Нобусада был избран четыре года назад, когда ему исполнилось двенадцать лет.
И ему недолго осталось жить на этой земле, пообещал себе Сандзиро, возвращаясь мыслями к текущей проблеме, которая его тревожила.
— Кацумата, эти убийства, сколь бы похвальны они ни были сами по себе, могут заставить гайдзинов зайти слишком далеко, а это было бы пагубно для Сацумы.
— Я не вижу никакого вреда, господин. Император хочет изгнать гайдзинов, как этого хотите вы, как этого хочет большинство даймё. То, что эти два самурая родом из Сацумы, также доставит удовольствие императору. Не забывайте, что ваше посещение Эдо увенчалось полным успехом.
Три месяца назад, действуя через посредников при императорском дворе в Киото, Сандзиро убедил императора Комэя лично подписать несколько «пожеланий», предложенных Сандзиро, и назначить его в сопровождение к императорскому посланнику, который должен был официально доставить свиток в Эдо и добиться его принятия сёгуном — «пожелание» императора, при условии, что оно попадало к тому, кому предназначалось, было крайне трудно проигнорировать. Последние два месяца он вел напряженные переговоры и, как ни выкручивались, какие отговорки ни придумывали старейшины и бакуфу, он возобладал над ними и теперь увозил с собой их письменное согласие на некоторые реформы, которые неизбежно должны были ещё больше ослабить сёгунат. Важным было и то, что он заручился их официальным согласием отменить позорные Соглашения, подписанные вопреки желанию императора, изгнать ненавистных гайдзинов и полностью закрыть для них страну, как это было до незваного появления и насильственного вторжения в их воды кораблей Перри.
— Тем временем как нам следует поступить с этими двумя глупцами, которые нарушили строй и убили без приказания? — спросил Сандзиро.
— Любое действие, которое ставит бакуфу в затруднительное положение, полезно для вас.
— Я согласен, что гайдзины вели себя вызывающе. Эти подлые черви не имели никакого права находиться в такой близости от моей особы. Мое знамя и знамя императора были в первом ряду, они ясно запрещали это.
— Так пусть гайдзины пожинают плоды того, что сами же и посеяли: никто не звал их сюда, они высадились на наши берега силой и силой закрепились в Иокогаме. С теми людьми, что есть у нас сейчас, напав внезапно, среди ночи, мы без труда уничтожили бы их Поселение и сожгли окрестные деревни. Мы могли бы атаковать сегодня же, и тогда проблема гайдзинов была бы решена раз и навсегда.
— Иокогаму мы можем сровнять с землей, если нападение будет внезапным. Но их корабли недосягаемы для нас, мы не можем уничтожить их и их пушки.
— Это так, господин. И поэтому гайдзины немедленно нанесут ответный удар. Их флот обстреляет Эдо и разрушит его.
— Я согласен, и чем скорее, тем лучше. Но сёгунат оправится от этого нападения, а после Эдо гайдзины выступят против меня и нападут на мою столицу Кагосиму. Я не могу пойти на такой риск.
— Я думаю, что разрушение Эдо удовлетворит их, господин. Если Поселение сжечь, им не останется ничего, кроме как вернуться на свои корабли и отплыть назад в Гонконг. Когда-нибудь в будущем они могут вновь появиться здесь, но тогда, чтобы построить новое Поселение, им придется высадиться на берег крупными силами. И что ещё хуже для них, им потребуются сухопутные войска, чтобы охранять его.
— Они повергли в прах Китай. Их военная машина неуязвима.
— Здесь не Китай, и мы не сладкоречивые китайцы с трусливыми сердцами, чтобы позволить этой падали выпустить из нас всю кровь или запугать нас до смерти. Они говорят, что хотят лишь одного: торговать. Хорошо, вы тоже хотите торговать, в обмен на ружья, пушки и корабли. — Кацумата тонко улыбнулся и добавил: — Я предлагаю следующее: если мы сожжем и разрушим Иокогаму — а мы, разумеется, представим дело так, будто нападение было совершено по просьбе бакуфу, по просьбе сёегуна, — то впоследствии, когда гайдзины вернутся, тот, кто будет править сёгунатом на момент их возвращения, с неохотой согласится выплатить им незначительную компенсацию, а в обмен на это гайдзины с радостью согласятся порвать нынешние позорные Соглашения и станут торговать на любых условиях, которые мы решим для них установить.
— Они нападут на нас в Кагосиме, — возразил Сандзиро. — Мы не сможем отразить их нападение.
— Наш залив опасен для кораблей, а не открыт и удобен, как в Эдо. У нас есть береговые батареи и голландские пушки, о которых никто не знает. Мы становимся сильнее с каждым месяцем. И потом, такой акт войны со стороны гайдзинов объединил бы всех даймё, всех самураев и всю страну в одну несокрушимую силу под вашим знаменем. Армии гайдзинов не могут победить на суше. Это Земля богов, боги тоже придут к нам на помощь, — воодушевленно проговорил Кацумата. Ни в какую помощь богов он не верил, в очередной раз манипулируя Сандзиро, как делал это годами. — Божественный ветер, ветер камикадзе, разметал армаду кораблей монгола Кублай-хана шестьсот лет назад, почему не теперь?
— Верно, — сказал Сандзиро. — Боги заступились за нас тогда. Но гайдзины — это гайдзины, подлости их нет предела, кто знает, какую ещё хитрость они придумают? Глупо напрашиваться на нападение с моря, пока у нас не будет своих боевых кораблей, хотя я согласен, боги на нашей стороне и защитят нас.
— Поселение гайдзинов сейчас для вас как никогда легкая добыча. Эти два юноши, ожидающие вашего приговора, указали нам путь. Я молю, чтобы вы последовали им. — Секунду он раздумывал, колеблясь, потом заговорил ещё тише. — По слухам, господин, они являются тайными сиси.
Глаза Сандзиро сузились ещё больше.
Сиси — люди высокого духа, называемые так благодаря своей храбрости и подвигам, — были молодыми революционерами, которые стояли во главе невиданного доселе выступления против власти сёгуна. Они появились недавно, и предполагалось, что число их по всей стране не превышает полутора сотен.
Для сёгуната и большинства даймё они были безумными убийцами, бешеными псами, которых следовало уничтожить раз и навсегда.
Для большинства самураев, особенно рядовых воинов, они были верноподданными императора, ведущими смертельную войну со злом, стремящимися заставить клан Торанага упразднить сёгунат и вернуть всю власть императору, у которого, как сиси с жаром утверждали, она была незаконно отнята военачальником Торанагой два с половиной столетия назад.
