Порт-Артур. Том 2 - Степанов Александр Николаевич (бесплатные полные книги TXT) 📗

– Вы бы, Вильгельм Карлович, ушли в боевую рубку, а то здесь, не ровен час, пустяковым осколком зацепит, – предложил он.

– В рубке и без того тесно. Уйти одному я не считаю возможным, а всем нам все равно там не поместиться.

– Поднимитесь хотя бы на верхний мостик, там меньше падает осколков.

– Не все ли равно, где помирать, – мрачно отозвался командующий эскадрой и, отвернувшись, стал рассматривать противника.

Матусевич пожал плечами и вполголоса выругался.

Обе эскадры продолжали вести редкий огонь с дальней дистанции. Японцы пересекли курс русской эскадры и пошли контркурсом. Огонь с обеих сторон сразу усилился. «Цесаревич» грохотал всем правым бортом. В то же время в него один за другим попало несколько крупных снарядов, которыми броненосцу было нанесено несколько пробоин и разбит спардек. Осколки забарабанили по броне носовой башни.

Уловив момент, Сполатбог дал залп по головному японскому броненосцу «Микаса».

Как только откатившиеся орудия встали на свое место и были открыты замки для нового заряжения, вся башня наполнилась хлынувшими из дула едкими пороховыми газами. Прислуга сразу закашляла и зачихала, у многих начали болеть глаза.

– Наводить невозможно, вашбродь, – жаловался мичману Гаркуша.

– Открыть для проветривания броневую дверь! – распорядился Сполатбог.

Через некоторое время воздух в башне очистился, и матросы смогли снова войти в нее. При следующих выстрелах повторилось то же. Быстрая стрельба стала невозможной. Матросы жаловались на головную боль и с трудом обслуживали орудие.

Мичман вышел из башни и доложил об этом старшему артиллеристу, стоявшему впереди боевой рубки. Вслед за Сполатбогом о том же сообщили командиры других плутонгов [15]. Создалось неожиданное и серьезное препятствие. Дувший со стороны японцев ветер мешал стрелять русским.

– Вызвать вторую смену из людей от мелкой артиллерии. Пусть после каждого вые грела чередуются и выходят наружу из башен, прячась за ними, – распорядился командир броненосца.

Стрельба продолжалась. При каждом попадании неприятельского снаряда стоящие открыто матросы бросались за укрытия, спасаясь от осколков. Большинство успевало укрыться, но некоторых вес же задевало. То и дело раздавался громкий крик: «Носилки». Это бегание матросов вносило большой беспорядок.

Витгефт молчаливо созерцал картину боя.

Японцы, вначале усиленно обстреливавшие «Цесаревича», теперь перенесли огонь на концевые корабли. Когда крейсера ловким маневром вышли из-под обстрела, ни все – зааплодировали. Даже Витгефт начал улыбаться и приказал выразить крейсерам свое удовольствие.

Между тем японцы, продолжая идти прежним курсом, вскоре почти скрылись за горизонтом. Над поверхностью моря виднелись только трубы и мачты. Бой прекратился. Русская эскадра, развив ход до пятнадцати узлов, шла двумя колоннами к Корейскому проливу. На судах пробили отбой и велели команде пить чай.

На адмиральском мостике собрался весь штаб, командир и старшие специалисты броненосца. Началось оживленное обсуждение создавшейся обстановки. Запросили суда о повреждениях. Они оказались незначительными.

– Японцы, очевидно, сильно пострадали, так как оторвались от нас и сейчас, наверное, занимаются починкой, – уверял всех Матусевич. – Я своими глазами видел несколько попаданий в «Микасу» и «Ниссин», На последнем даже вспыхнул пожар.

Флаг-офицер Эллис и Кувшинников подтвердили, что почти на всех японских кораблях были видны значительные пробоины.

– Пока Того зализывает свои раны, мы успеем уйти подальше и с наступлением темноты сможем и вовсе скрыться от него, – вторил Матусевичу флагманский штурман лейтенант Азарьев.

– Ночью мы сможем скрыться от японцев ложными поворотами, – неожиданно оживился Витгефт.

Было видно, что и у него появилась надежда на благополучный исход боя. Эскадра продолжала идти в полном порядке, сохранив после первого боя всю свою боеспособность.

– Выпьем за наш успех, – предложил Матусевич и приказал подать на мостик завтрак себе и командующему эскадрой, отпустив остальных, офицеров в кают-компанию.

Старший офицер броненосца капитан второго ранга Шумов доложил Витгефту, что одним из снарядов разрушено адмиральское помещение.

– Бог с ним совсем, лишь бы нам благополучно вырваться отсюда, – отозвался адмирал. – Пошлите ко мне моего вестового, – попросил он.

Когда вестовой пришел, Витгефт приказал узнать, сохранился ли портрет его покойной жены, стоявший на письменном столике, и если он уцелел, то принести ему.

Подали завтрак. Матусевич с обычным аппетитом смаковал каждое блюдо.

Изысканный завтрак пришелся по вкусу и Витгефту. Он заметно повеселел, пробуя различные закуски.

– Не потребовав ли нам флакон Мумма, – предложил Матусевич после завтрака.

– Нет, уж шампанское будем пить, когда попадем во Владивосток, – отказался адмирал.

Перевалило за полдень, солнце начало склоняться к западу. По-прежнему стояла хорошая погода. Позавтракав, Витгефт сел поудобнее и, нежась на солнце, задремал.

Матусевич спустился с мостика и начал вместе с командиром обход броненосца. Матросы бодро вытягивались при виде начальства и бойко отвечали на все вопросы адмирала.

– Сколько японцев сегодня убил? – обратился Марсевич к стоявшему около башни Гаркуше.

– Трех офицеров и десятка два матросов, ваше превосходительство, – не сморгнув, ответил комендор. – Да еще один снаряд не разглядел в прицельную трубу. Думается, как бы не в самого ихнего адмирала угодил.

– Молодчина, врешь и не краснеешь! Спасибо за службу. А этот что у вас делает? – обернулся адмирал к Котину, который усердно протирал глаза.

– Японец на меня, ваше превосходительство, больно рассерчал, как я его двенадцатидюймовкой угостил, и со злости запорошил мне глаза, – улыбнулся в ответ матрос.

На спардеке на скорую руку приводили что можно в порядок. У правой кормовой шестидюймовой башни матросы, пользуясь перерывом, играли в орла и решку. Заметив начальство, они вскочили.

– Продолжай играть, – разрешил адмирал, – только смотрите, чтобы в игре с японцами нам выпал орел, а не решка.

– Если нам, ваше превосходительство, и выпадет решка, мы адмирала Тогова обжулим и перевернем орлом вверх, – ответил один из играющих.

– Молодцы, ребята! – похвалил Матусевич.

Спустившись затем вниз, он посетил раненых матросов. Судовой лазарет был разрушен одним из снарядов, и раненых временно поместили Б кондукторской каюткомпании. Многие из раненых были в сознании и, увидя адмирала, стали задавать ему вопросы о ходе боя.

– Подсыпали, значит, малость перцу японцам, коль они так скоро от нас отстали, – радовались матросы. – Пусть теперь будут поосторожнее в драке!

– Веселый адмирал, – заметил один из раненых, – он, сказывают, и морду бьет тоже весело, с прибаутками.

– Вот бы его заместо Витгефта. Тот с самого Артура сидит, как сыч, в кресле, – сокрушенно заметил один из флагманских сигнальщиков.

– Да. Нашему командующему настоятелем в монастыре быть, а не адмиралом. Все вздыхает да крестится. На него посмотришь – и на самого тоска нападает.

– Даже женину карточку ему вестовой принес, так он ее при всех поцеловал и в карман, как иконку, спрятал.

– Японцы с левого борта нас нагоняют, – сообщил вошедший фельдшер.

– Значит, еще будет драка, – угрюмо заметил сигнальщик.

В начале пятого эскадра адмирала Того, идя параллельным курсом с русской на расстоянии пятидесяти – шестидесяти кабельтовых, начала ее медленно нагонять. С каждой минутой становилось очевидней, что новый бои неизбежен.

На адмиральском мостике оба адмирала с командиром «Цесаревича» и флагманскими специалистами разбирали различные способы маневрирования эскадры, чтобы поставить неприятеля в невыгодное положение.

Начавшаяся перестрелка прервала совещание. Русская эскадра продолжала идти прежним курсом в кильватерной колонне, увеличив ход до пятнадцати узлов.