Коррида - Зевако Мишель (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Но кому же она так хотела понравиться? Кого ждет Хуана? Такие вопросы задавал себе Пардальян и, казалось, находил на них ответ, потому что лукаво улыбался и косился на Чико, разинувшего от восхищения рот.
Увидев Пардальяна и Чико, Хуана вспыхнула. Ее глаза засияли. Она сложила свои тонкие ручки и скорее простонала, чем вскрикнула:
– Матерь Божия! Господин шевалье…
Хуана готова была рухнуть на пол, но шевалье тут же оказался рядом и подхватил ее. Пардальян улыбался. Улыбку эту вызвала одна любопытная деталь. Хуана закричала: «Господин шевалье!», но смотрела она в этот момент на Чико.
Шевалье поднял ее на руки и бережно усадил в кресло. Затем он стал приводить Хуану в чувство:
– Ну же, все хорошо, моя милая. Откройте ваши прекрасные глазки.
Хитро покосившись в сторону окаменевшего Чико, еще более бледного, чем хозяйка, Пардальян сказал:
– Это пустяки. Это от радости, мое появление было для нее неожиданностью. Никогда не предполагал, что бедняжка Хуана так ко мне привязана…
Обморок и впрямь был недолгим. Красавица почти сразу открыла глаза и, мягко отстраняя от себя шевалье, смущаясь и краснея, сказала:
– Это пустяки… Это от радости…
И – конечно же, совершенно случайно – Пардальян заметил, что взгляд Хуаны был устремлен на Чико, и улыбка тоже предназначалась ему.
– Вот видишь, а я что тебе говорил: это все от радости, – слова шевалье казались абсолютно искренними.
Обращаясь к Хуане, он добавил:
– Теперь, милая моя, когда с вами снова все в порядке, я могу вам сказать, что чертовски хочу есть, пить и спать… Знайте, что я не ел, не пил и не спал уже две недели!
– Две недели! – ужаснулась Хуана. – Как же это возможно?
Чико сжал кулаки и глухо сказал:
– Значит, они пытали вас голодом? – голос карлика дрожал. – О, негодяи!..
Ни он, ни она ни секунды не сомневались в словах Пардальяна.
Раз он сказал «две недели», значит, так оно и было. Да, он выглядит крепким, полным жизни и сил, но это потому, что он – сеньор Пардальян, то есть исключительное существо, полубог, который выше всех человеческих слабостей. Он сильнее, смелее и умнее простых смертных.
Пардальян все это понимал. Он был очень тронут такой чистосердечной верой в него и посмотрел на молодых людей с нежной жалостью. Однако он терпеть не мог, когда окружающие замечали его чувства, и поэтому вскричал с наигранной грубостью:
– Да, черт возьми! Две недели! Моя дорогая Хуана, позаботьтесь, пожалуйста, чтобы мне принесли поесть и приготовили постель, в которой я с радостью растянусь сразу после еды. Завтра мне понадобятся силы. И еще одно: мне нужно поговорить с моим другом Чико кое о чем, чего не должны слышать ничьи уши – исключая ваши, такие маленькие и такие розовенькие, – поэтому я прошу вас предоставить мне комнату, где я буду уверен, что нам никто не помешает.
– В таком случае я сейчас провожу вас к себе и все улажу, – весело сказала Хуана, оживавшая прямо на глазах. Одной рукой она схватила руку Пардальяна, другой – Чико и повлекла их куда-то со смехом, может быть, немного нервным. Хуана была просто счастлива, что сегодня у нее такие посетители.
Когда они достигли ее комнаты, Хуана собралась выйти, чтобы отдать необходимые распоряжения. Однако шевалье остановил ее и торжественно и проникновенно произнес:
– Дорогая Хуана, я уже говорил вам, что вы для меня – словно сестра. Если судить по той радости, которую вы выказали сегодня, увидев меня целым и невредимым, я тоже стал для вас братом. У нас во Франции после долгой разлуки брат и сестра целуются. Неужели здесь не принят такой обычай?
– О! Конечно! – воскликнула Хуана без тени смущения.
И, не заставляя просить себя дважды, она подставила Пардальяну свои щечки, на которых тот запечатлел два братских поцелуя. После этого он, добродушно улыбаясь, повернулся к Чико и показал на него Хуане:
– А как же он? Ведь он… немного больше, чем брат. Не удостоите ли вы и его той же чести?
Хуана покраснела до корней волос. Это была уже не та девушка, которая простодушно позволила шевалье поцеловать себя. Она молча стояла, опустив глаза, и теребила уголок своего фартука.
Что касается Чико, то он тоже покраснел, а потом, видя замешательство Хуаны, стал белый как платок. Ноги у него подкашивались. Чтобы не упасть, бедный малый оперся о стол. Он смотрел на Хуану затуманенными от слез глазами. Пардальян молча наблюдал эту немую сцену. Затем он машинально подкрутил себе усы и тихо пробормотал:
– Они очень милые… Но ужасно глупые!.. Наконец шевалье пожал плечами.
– Бедные дети!.. К счастью, они не одни. С ними я, а я уж помогу им.
Наш герой не отдавал себе отчета, что в этот момент он был просто великолепен. Нужно быть Пардальяном и иметь его душу, чтобы подобно ему забыть про самого себя и думать только лишь о счастье двух несмышленышей, которые обожали друг друга, не смея себе в этом признаться. И это в то время, когда самому шевалье так нужно было поесть и отдохнуть!
Между тем Хуана по-прежнему оставалась неподвижной, казалось, рассматривая что-то на полу, и не оставляла в покое свой фартук. О Чико нечего было и говорить: он смутился еще больше, чем его возлюбленная. Шевалье сделал вид, что ужасно разгневан, и проворчал:
– Черт подери! Чего вы ждете, чего вы боитесь? Неужели это так мучительно – поцеловаться?
Он подтолкнул Чико вперед:
– Иди же! Дурачок, тебе же так этого хочется… и ей тоже.
– Хуана! – прошептал карлик. Это означало: «Ты позволишь?» Девушка подняла глаза, полные слез, взглянула на юношу и нежно прошептала:
– Луис!
И это значило: «Чего же ты ждешь? Разве ты не видишь, как я несчастна?!» И все-таки оба они не пошевелились.
Пардальян снова пробурчал:
– Черт возьми! Столько церемоний из-за какого-то несчастного поцелуя!
Он усмехнулся и вдруг резко толкнул их в объятия друг к другу.
Это был самый чистый из поцелуев; Губы Чико едва коснулись розового лобика девушки. Он тут же отошел назад, а Хуана закрыла лицо руками и тихо заплакала.
– Хуана! – воскликнул карлик.
Снова пришлось вмешаться Пардальяну. Шевалье схватил Чико и подтолкнул его к ногам девушки. Чико, в свою очередь, осмелился взять в свои руки ручки Хуаны. Сам чуть не всхлипывая, он проговорил дрожащим голосом:
