Пират - Скотт Вальтер (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
Путешественники неуклонно продвигались вперед по дикой и унылой равнине. Магнус ехал на сильном, коренастом, хорошо откормленном коне норвежской породы, столь же выносливом, как местные пони, но несколько более рослом. Минна и Бренда, которые, помимо всех прочих совершенств, были еще известны на всю округу как искусные наездницы, ехали на двух бойких пони. Лошадки эти, выращенные и воспитанные с несколько большим вниманием, чем обычно, доказывали как своим внешним видом, так и резвостью, что порода их, столь напрасно и незаслуженно презираемая, легко может дать красивых животных, отнюдь не утративших при этом ни своей живости, ни выносливости. Хозяев сопровождало двое слуг верхами и двое пеших; впрочем, последнее обстоятельство отнюдь не замедляло путешествия, ибо большая часть дороги была столь неровной или топкой, что лошади могли идти только шагом. Когда же попадался порядочный участок твердого и ровного пути, то достаточно было выбрать из стада пасущихся поблизости пони подходящую парочку, и продвигавшиеся по способу пешего хождения слуги тоже превращались во всадников.
Поездка проходила печально, почти без слов. Иногда только Магнус, снедаемый нетерпением и досадой, побуждал своего коня к более быстрому аллюру, но тотчас же, вспомнив о болезненном состоянии Минны, переходил опять на шаг и снова спрашивал у нее, как она себя чувствует и не слишком ли утомляет ее путешествие. В полдень путники сделали привал у прозрачного родника и подкрепили свои силы припасами, имевшимися у них в более чем достаточном количестве. Чистая ключевая вода, однако, оказалась не по вкусу Магнусу, и ее пришлось сдобрить доброй толикой чистейшего нанца. После того как во второй раз, а потом и в третий он наполнил и осушил свой внушительных размеров дорожный серебряный кубок с рельефным изображением немецкого купидона с трубкой и немецкого Бахуса, вливающего в пасть медведю целый жбан вина, старый шетлендец стал более общительным, чем в начале пути, досада его прошла, и язык развязался.
— Ну, дети мои, — обратился он к дочерям, — теперь нам осталось всего лига или две до жилища Норны; посмотрим, как-то старая колдунья нас примет.
Минна встретила слова отца слабым восклицанием, тогда как Бренда, пораженная до последней степени, воскликнула:
— Так, значит, это мы к Норне едем? Упаси нас Боже!
— А почему это — «упаси Боже»? — возразил Магнус, нахмурив брови.
— Почему это, хотел бы я знать, «упаси Боже» посетить родственницу, которая, может быть, своим искусством поможет твоей сестре, если вообще какая-либо женщина в Шетлендии, да и мужчина тоже, способны принести ей облегчение? Ты просто дурочка, Бренда, у твоей сестры куда больше здравого смысла. А ты, Минна, держись веселей — ты ведь еще крошкой любила слушать песни и сказки Норны и вешалась ей на шею, а Бренда плакала и убегала от нее, как испанский купец от голландского капера.
— Хотела бы я, отец, чтобы сегодня она не испугала меня так, как в детстве, — ответила Бренда, поддерживая разговор для того, чтобы дать Минне возможность молчать и вместе с тем чтобы доставить отцу удовольствие. — Но я такого наслышалась о ее жилище, что прямо дрожу при мысли явиться туда незваной.
— Ты дурочка, Бренда, — сказал Магнус, — если думаешь, что приезд родных может прийтись не по душе такой доброй и сердечной хиалтландке, как моя двоюродная сестра Норна. И знаешь, теперь, когда я все обдумал, так готов поклясться, что тут-то и кроется причина, почему она не приняла Эрика Скэмбистера! Давно уже не видел я дыма ее трубы, а вас так ни разу и не привез к ней. Как же ей после этого не быть на меня в обиде! Да только я скажу ей напрямик, что хоть такие вещи у нас и приняты, а все же я считаю неблаговидным вводить в расходы одинокую женщину, словно своего брата юдаллера, когда зимней порой ездим мы веселой гурьбой из усадьбы в усадьбу, разрастаемся, как снежный ком, и съедаем все, что найдется у хозяев.
— Ну, на этот раз мы можем не опасаться, что введем Норну в расходы, — ответила Бренда, — у меня с собой достаточный запас всего, что только может нам понадобиться: рыбы, грудинки, соленой баранины, копченых гусей, — столько, что не съесть и за неделю, а сверх того достаточно крепких напитков для вас, отец.
— Правильно, дочка, правильно, — заявил Магнус, — «хорошо снабженному кораблю — веселое плавание». Значит, нам придется просить у Норны лишь гостеприимного крова и хоть каких-нибудь постелей для вас с Минной. А что до меня, так я предпочитаю свой морской плащ и добрые сухие доски норвежского пола всяким пуховым подушкам и матрацам. Итак, Норна получит от нашего посещения одно только удовольствие и никаких забот.
— Хотелось бы мне, сэр, чтобы она посчитала наш приезд удовольствием, — заметила Бренда.
— Как, дочка, что ты хочешь этим сказать? Клянусь святым мучеником Магнусом, — воскликнул юдаллер, — что же ты думаешь, что моя родственница — язычница, которая не обрадуется встрече со своей собственной плотью и кровью? Эх, хотел бы я быть столь же уверенным в хорошем годовом улове, как я уверен в Норне! Нет, нет, я боюсь только, что мы можем не застать ее дома, ибо она вечно бродит по острову, все раздумывая над тем, чему уж не поможешь.
Услышав эти слова, Минна глубоко вздохнула, а Магнус продолжал:
— Ты вздыхаешь о том же, дитя мое? Ну что же, это заблуждение доброй половины человеческого рода; только бы не стало оно и твоим уделом.
Другой подавленный вздох словно подтвердил, что совет этот был дан слишком поздно.
— Мне кажется, что ты так же боишься Норны, как и твоя сестра, — продолжал Магнус, вглядываясь в бледное лицо Минны. — Если так, то скажи только слово, и мы повернем обратно и помчимся, словно бакштагом, со скоростью пятнадцати узлов.
— Да, сестра, ради всего святого, — взмолилась Бренда, — вернемся домой! Ты ведь знаешь… ты помнишь… ты должна понимать, что Норна ничем не может помочь тебе.
— Это правда, — еле слышно ответила Минна, — но я не уверена… Она может ответить на один вопрос… вопрос, который только несчастный посмеет задать несчастному.
— Ну нет, — возразил Магнус, который из всего сказанного расслышал только последнее слово, — моя родственница не такова, чтобы отказать в помощи несчастному. Доход она имеет изрядный — как на Оркнейских островах, так и у нас, и немало платят ей полновесных лиспандов масла. Но львиная доля всего достается бедным, да и стыдно должно быть тому шетлендцу, который жалеет подать милостыню. Остальное она тратит, не знаю как, во время своих странствий по островам. Но вас позабавит и ее жилище, и Ник Стрампфер, которого она прозвала Паколетом. Многие считают его дьяволом, но только он настоящая плоть и кровь, как и все мы, и отец его жил на острове Грэмсей. Да, рад я буду снова увидеть Ника.
