Узы крови - Хамфрис Крис (книги онлайн полностью txt) 📗
«Да, — подумала она, — я хочу научить моего мальчика истинному смыслу мужества, который был открыт его отцу и деду: бояться — и все равно бросаться во тьму».
Пронзительные звуки флейты взлетали над кораблем. Анна Ромбо, названная в честь королевы, вновь повернула лицо к новому для нее Старому Свету.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Королева Мария умерла бездетной 17 ноября 1558 года после долгой болезни и тяжелой жизни.
Елизавета, пережившая все направленные против нее заговоры, была коронована 12 января 1559 года.
Симон Ренар, «Лис», со смертью Марии лишился своей власти. Он умер в 1571 году.
Филипп Испанский, не добившись успеха в своих ухаживаниях, в 1588 году отправил против Англии свою Армаду. Последовал знаменитый разгром всей испанской флотилии в результате отважных действий английских моряков и ужасных штормов.
Тахонтенраты последними вошли в союз гуронов вендат — в 1610 году. В течение нескольких десятилетий вендат в союзе с французами процветал и лидировал в торговле пушниной. Однако у него не хватило сил, чтобы победить ирокезов, главным образом могавков и сенеков, которые покорили их в 1648—1649 годах.
Оденосони, или конфедерация ирокезов, в конце концов включила в себя шесть народов и приобрела большую силу. Как правило, в ходе войн следующего века они становились на сторону британцев против французов. Их сила начала убывать только после того, как среди них начался раскол: в 1776 году четыре племени остались с британцами, а два присоединились к американским революционерам. Это станет одной из тем следующего романа Криса Хамфриса, «Джек Абсолют и война за независимость».
ОТ АВТОРА
Замысел моего первого романа, «Французский палач», родился мгновенно, вспышкой озарения: палач-меченосец Жан Ромбо отрубает шестипалую руку Анны Болейн одновременно с головой. А вот второй пришел гораздо менее заметно. Я хотел провести еще немного времени с персонажами, которых уже создал, однако ощущал, что сюжет новой книги должен стать самостоятельным. Мне нравится описывать динамичные приключения, но я отдавал себе отчет в том, что новая история должна быть более личностной. В ней, как я чувствовал, необходимо уделить побольше места внутренним конфликтам моих героев. И тогда мне пришла в голову мысль о войне внутри семьи: отец против сына, брат против сестры, мать против дочери. Тем не менее мне требовались какие-то определенные исторические «крюки», на которых можно было бы разместить мою картину.
Когда я начал писать исторический роман, мне казалось, что предварительные исследования нужны для того, чтобы не сделать ошибки в деталях. Действительно, правильное описание прошлого приносит глубокое удовлетворение. Но в первую очередь подобные исследования служат отличным творческим стимулом. Я заново открыл для себя старую истину: правда очень часто оказывается причудливее любой выдумки. Один-единственный исторический факт может дать толчок целой сюжетной линии. И нередко такой факт — совпадение даты или места действия — может показаться настоящим чудом.
Вот несколько примеров. Я знал, что хочу включить в число действующих лиц романа не только прежнее поколение из старой книги, но и новое. Поскольку в эпилоге я оставил своих героев неподалеку от Сиены счастливыми и довольными в 1546 году, я задался вопросом: что происходило там, скажем, в 1555 году, когда дети уже вырастут, а их родители еще не состарятся настолько, чтобы им нельзя было участвовать в приключениях. И обнаружил, что итальянскую землю снова раздирала война и что Сиена пережила страшную осаду… которая окончилась 17 апреля 1555 года!
Тогда мне пришло в голову перенести опасность, угрожавшую Анне Болейн, на ее дочь. По школьному курсу истории я помнил, что Елизавете угрожали немалые опасности в течение всего царствования ее сестры, Марии Кровавой. Дальнейшие изыскания обнаружили, что Елизавету, все еще находившуюся под арестом, вызвали в Хэмптон-Корт… 21 апреля 1555 года!
На разных концах континента — и с разницей в четыре дня! — мои герои, выдуманные и реальные, переживали кризис. С такой симметрией в датах я почувствовал себя уверенно. Остальное оказалось почти просто.
Почти. Я почувствовал потребность включить в роман новые аспекты. Хотя я вырос в Англии, но местом моего рождения была Канада, и меня часто влекло обратно, к ее потрясающим лесам, горам и рекам. Как воздать должное обеим моим половинкам, англичанину и уроженцу Нового Света? Что происходило в то время в Канаде и можно ли связать это с событиями, которые разворачивались в Европе? Я начал выяснять это. И снова обнаружил такие поразительные вещи, каких сам не сумел бы придумать. А в особенности то, что в 1536 году, в год казни Анны Болейн, бретонский первооткрыватель Жак Картье совершил первое из своих трех путешествий по реке Святого Лаврентия. Он увез во Францию заложников. Воспользовавшись писательским приемом «а что, если», я предположил, что один из этих заложников, в те годы младенец, мог выжить. Если так, то этому молодому человеку в 1555 году должно было исполниться восемнадцать лет. И он был бы ровесником дочери Жана Ромбо, Анны.
Я получил нужную мне связь между Старым и Новым Светом — и так родилась вторая часть этой книги. Дальнейшие изыскания преподнесли мне подробные и удивительные сведения о культуре обитателей Канады того времени. Фактически именно эти сведения и продиктовали дальнейшее развитие сюжета. Немалую роль в этом сыграл тот факт, что встреченное Картье племя, которое позже европейцы назвали гуронами, было вытеснено их врагами, одним племенем из нации, которую позже знали как ирокезов…
…и это произошло в 1550-х годах!
Итак, у меня оформился сюжет. Дальнейшие поиски подарили мне чудесный реквизит и второстепенных персонажей.
Несколько книг чрезвычайно помогли мне. Сочинение Брюса Триггера «Гуроны: фермеры Севера» послужило настоящим источником сокровищ, равно как и работа Льюиса Генри Моргана «Союз ирокезов». (Эта книга была написана в 1851 году, и я обнаружил подержанный экземпляр при очень странных обстоятельствах, во время прогулки по Финчли-роуд. Ее выставили в витрине жалкого магазинчика, торговавшего преимущественно видеокассетами с «мягким порно». Странноватый владелец этой лавки пытался убедить меня в том, что Ковчег Завета был на самом деле гигантским CD-плеером. Спустя неделю, когда я снова заглянул туда, я обнаружил, что и магазинчик, и его владелец исчезли. Жуть!
За образец моих индейцев я взял тахонтенратов, племя гуронов, которое вполне могло быть вытеснено из района реки Святого Лаврентия в 1555 году. В качестве прообраза их победителей я взял сенеков — ирокезское племя. Мои сведения об их обычаях и языке почерпнуты главным образом из письменных источников, которые стали появляться несколькими веками позже. Однако, судя по всему, за протекшие века индейские сообщества мало изменялись. Они сохранили свои племенные группы, свои советы вождей, свои способы охоты и ведения войны — и даже лакросс. Они создали сложные социальные структуры, так что у них не было необходимости меняться. Пока не явились европейцы.
Осаду Сиены блестяще проанализировали Саймон Пеппер и Николас Адаме в книге «Огнестрельное оружие и укрепления: военная архитектура и осадные действия в Сиене шестнадцатого века». Очень полезен оказался мне вебсайт Лондонского Тауэра. Как и книга, которая давно хранилась у нас в семье и которую прислал мне мой брат, — «Лондонский Тауэр» У. Эйнсворта. Брату подарила ее двоюродная бабка Этель, чей предок (а значит, и мой) — сэр Генри Бедингфилд — был тюремщиком принцессы Елизаветы в Вудстоке. (Я отчаянно пытался ввести этого родича в роман в качестве какого-нибудь героического головореза, но он никак не помещался в сюжет!) С латынью мне помог ушедший на покой иезуит, брат Ричард Фоли.
Я провел чудесный день с Джоном Мозесом, специалистом по истории индейцев в поразительном Канадском Музее цивилизации в Халле (Квебек). В нем самом есть доля ирокезской крови. Он оказался блестящим рассказчиком и сделал для меня множество фотокопий, которые оказались просто бесценными. И самое лучшее, он вручил мне белые перчатки и отвел в особое хранилище, где находятся предметы, не выставленные на экспозиции. Там я смог помахать настоящими боевыми палицами ирокезов. Одна их них, относящаяся к началу семнадцатого века, особенно меня заинтересовала и стала основой поединка, состоявшегося во второй части романа. Я никогда не забуду того чувства, которое испытал, когда взмахнул ею. Такого рода опыт просто бесценен, особенно для постановщика боевых эпизодов.
