Время бусово (СИ) - Пахомов Николай Анатольевич (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно TXT) 📗
— Куда все летят, сломя голову? Вроде бы и враги на город не на-падают, и пожара не видать?.. А суета такая, словно все с ума разом со-шли. — Повторил всадник вопрос, обращая его конкретно к высокому горожанину, чем-то приглянувшемуся путешественнику. То ли тем, что менее других спешил, то ли тем, что на целую голову возвышался над толпой своей кудластой головой со смоляными волосами, что нетипич-но было для русколанцев, обычно светлоголовых и светлобородых. А может и тем, что одет был как-то не для этой поры: в волчьей безрукав-ке-душегрейке поверх голого худощавого тела, алых, из парчи, штанах-шароварах и деревянных сандалиях с кожаными ремешками, которые обычно носят свободные ромеи.
Как правило, такие люди никаким конкретным трудом не заняты. С сошкой ратая не дружат, к ремеслам призвания не имеют, но много знают и засапожным ножом владеют мастерски. Они не прочь при слу-чае и татьбой заняться, если дело подвернется, и в набег с ватагой таких же сорвиголов податься, и во всякой заварушке участие принять не прочь. Подобные субъекты встречаются чуть ли не в каждом городище на любой земле. Имелись они и в стольном граде Русколани.
— Сойдешь и впрямь с ума, — остановился горожанин. — Князь Да-жин сына старшего Буса из далеких стран встречает. Вот и суетится народ, проявляет любопытство. А тебе, чужеземец, судя по обличью, хоть и наш язык понимаешь, что за дело? — И вцепился во всадника своими черными жгучими глазищами. — Тебе-то какое дело? Или лазут-чик какой, соглядатай? Так у нас с лазутчиками разговор всегда корот-кий — задом на кол, вот и все дела.
— Какой я лазутчик?! — обиделся всадник, придерживая своего ко-ня. Его примеру последовали и сопровождающие: тоже придержали своих лошадок. — Какой я лазутчик, Перун тебя зашиби! Что не местный — то верно. Но не лазутчик. Я такой же русич, как и ты. Из града Курска вот в ваши края по делам попал с товарищами своими, — кивнул он го-ловой в сторону трех верховых, сделав сердитое и одновременно с этим обиженное лицо, — и увидел столпотворение, которое у нас, не приведи Световид, при пожаре только бывает.
Горожанин прищурил один глаз и стал похож на хищную птицу, приготовившуюся клюнуть пораженную ею жертву, еще трепыхаю-щуюся, еще дымящеюся свежей кровью, льющейся из ран, но уже пол-ностью находящуюся во власти своего врага.
— Прежде чем вопросы задавать, да честной народ от дел отрывать, ты бы сначала земляка чем-либо угостил, попотчевал. Тогда можно и беседы беседовать, и сказы сказывать. Я вижу, что не простой ты селя-нин или огнищанин, наверно, и монетки римские или ромейские в кисе на поясе имеешь, да и солнечной сурьице в суме переметной место на-шлось? Конь-то вон какой под тобой справный — сто поприщ прошел, а как бы и не шел. Добротный конь. У простого смертного таких коней не бывает, — пустился на лесть и хитрость горожанин. — Да и у сопровож-дающих твоих то же самое, — скользнул он черными глазищами по вер-ховым, молча сопровождающим всадника и не вмешивающимся в бесе-ду своего начальника.
— Ты еще меня и князем светлым назови, — раскусил его всадник и улыбнулся устало. — Да, Бог с тобой, черноглазый. Так и быть, угощу я тебя сурьей курской, на смородине и травах мятных настоянной. А се-ребра-злата, как и солидов золотых, у меня отродясь не водилось и не водится. Тут уж извини. А с десяток сестерциев, что хранятся в кисе, сам понимаешь, считать за серебро-злато порядочному человеку не при-стало. Разве это богатство?..
— Меня Враном кличут, — представился черноглазый горожанин, оставив без видимого внимания остальные слова всадника. И было не понять: то ли это имя, то ли прозвище. — А тебя?
— Враном — так Враном, — произнес дружески всадник, всем своим видом показывая, что не только согласен на знакомство, но и от чистого сердца рад этому знакомству. — А меня — Сколотом.
— Вот и познакомились, — усмехнулся одними губами Вран. — А Сколот — это от слова Коло-Солнца или от птицы-сокола происходит? — тут же добавил он. — Если от птицы, то мы с тобой как бы родственни-ки: я — ворон, ты — сокол — птицы хищные и мудрые…
— Вот и познакомились, — поддержал нового знакомого Сколот, ос-тавив вторую часть вопроса без ответа, как перед этим подобное сделал сам Вран, словно не расслышал. Не станешь же объяснять Врану, что сам не знает. Зовут да зовут, вот и ладно, видно, родители так назвали, или бабка повитуха, которая роды у матушки принимала. — Так, где прикажешь тебя угостить? Прямо тут или до корчмы доберемся. Думаю, что в столь могучем граде, как ваш Кияр, корчма какая-нибудь да най-дется.
— А то как же! — Сверкнул черными глазами Вран. — И не одна. А где угощать — дело хозяйское. Мне везде хорошо будет: хоть в корчме, хоть тут, под ближайшим древом или кустом…
— Тогда веди к ближайшей, — заметил Сколот. — Винца местного отведаем, чтобы со своим сравнить, да и перекусить чего-нибудь горя-чего не помешает. Не все же время всухомятку перебиваться. А также надеюсь, что и для моего коня стойло там найдется да пару пригоршней овса или пшеницы ядреной в торбу. — И он тронул уздечку, отдавая ко-манду коню двигаться дальше.
— Найдется, — запоздало отреагировал Вран, прерывая свой преж-ний путь и направляя стопы в сторону ближайшей корчмы.
Перебрасываясь ничего не значащими репликами, они тронулись по обочине пыльной дороги в сторону ближайшей корчмы, управляемой расторопным греком Леонидисом, как уже успел поведать о том черно-глазый Вран в ходе продолжившейся беседы.
— Говорят, что княжич Бус с женой-гречанкой прибыл, — объяснял столь бурное оживление в городе Вран. — Вот народец-то и засуетился. Всем хочется княжну-гречанку повидать. Говорят, такая красавица, что другой такой и не сыскать!
— Неужели? — искренне усомнился Сколот, так как на его северной родине в браки с чужестранками не вступали, в своем роду-племени желанных находили и с ними в слюб вступали.
— Точно. Люди знающие видали, сказывали, — подмигнул Вран, и стал похож на ворона, на ту самую птицу, имя которой носил.
— Ну, если люди, да к тому же знающие, тогда точно, — вынужден был согласиться с новым знакомым Сколот. И тут же поинтересовался:
— А как же с верой быть? Чай, она иной веры… эллинской?..
— А что вера? — остался невозмутим Вран. — Вера верой, а жизнь жизнью… Когда детишек на полатях делают, кто про веру-то помнит… Некогда! Совсем другие думки сердца заполняют!
— Так гречанка не нашей веры, не славянской… — начал неуверенно Сколот.
— Ну и что?
— Как «что»? Ведь иноверка же. Жрецы брак не одобрят, да и роди-тели, я думаю, тоже… — искренне удивился курский гость. Потом по-смотрел внимательно на черноглазого, черноволосого Врана и добавил: — Может, ты и сам — греческих, а не славянских кровей? А?
— Может быть, — не стал переубеждать Сколота Вран. — Однако, — успокоил он нового знакомого, — в богов наших светлых верую и им поклоняюсь: и Сварогу, и Перуну, и Световиду, и Дажьбогу, и Стрибогу и еще многим нашим богам. Впрочем, у нас тут столько перемешалось народу, что сразу и не разберешь: кто каких кровей и верований. Но я — русич. Русич от пят и до кончика своих смоляных волос… — усмехнулся он. — Что верно, то верно! Как верно и то, что русколанцы выбор сына князя одобрят, как, впрочем, и князь с княгиней.
— В самом деле?! — проявил прежнее недоверие Сколот.
— Одобрят, одобрят, — заверил его Вран.
— Ну, не знаю… — не был уж столь категоричен курский гость. — У нас, северцев, такого не принято. — И пояснил, чтобы было новому зна-комому понятно: — Мы сами хоть и курские, но к северскому роду отно-симся. Старики говорят, что князь Сев давным-давно, еще в незапамят-ные времена, был нашим прародителем. Он первым поселения огнищан на наших землях основал. Потому — и северцы! И севера! И северяне!
— Одобрят, — повторил с уверенностью и убежденностью в своей правоте Вран. — Впервые что ли? Мало ли в полон женок брали, а затем на них же и женились, не спрашивая, какого роду-племени и какой веры они?..
