Невеста с миллионами - Мютцельбург Адольф (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
Когда такие сцены происходили в присутствии Ральфа, тому приходилось сдерживаться, чтобы не показать своего пренебрежительного отношения. Ему было понятно, что можно соблазнить Жанетту, но жениться на цветной — фу! Он старался не демонстрировать Альфонсо, как мало его уважает. Он вообще недооценивал тихого, скромного молодого человека, который, впрочем, держался от него подальше, поскольку ему стало трудно преодолевать отвращение при виде вероломного убийцы.
Когда срок, в течение которого Ральф, как он уверил леди Джорджиану, отсутствовал в Нью-Йорке, истек, он написал ей, что вернулся, но с головой ушел в упорядочение своих воинских дел и в поиски священника. Он опасался встречаться с возлюбленной и охотнее всего вообще раз и навсегда уклонился бы от свидания с нею.
Теперь он почти ежедневно виделся с Бутом. Даже в газеты, издававшиеся на Севере, просочился слух о предстоящих волнениях, и повсюду царило мрачное настроение, невзирая на сводки о военных успехах, поступающие с Юга и Запада. Телеграф сообщил, что Виксберг — последний мощный опорный пункт мятежников на Миссисипи — пал. К тому же генералу Ли, командующему войсками южан, не удалось разгромить армию Союза и осуществить дерзкую атаку на Вашингтон. Несколько дней подряд противники вели ожесточенные бои под Геттисбергом. В конце концов Ли был вынужден отступить. Перевес оказался на стороне Севера. Ни для кого не было секретом, что Югу не удастся создать еще одну большую армию и все его ресурсы исчерпаны. Сопротивление южан могло еще, пожалуй, продолжаться некоторое время, могло еще обернуться немалыми жертвами с обеих сторон, но победа Севера стала очевидной.
Тем не менее в Нью-Йорке, как уже упоминалось, настроение было подавленное. Приближался день новой мобилизации в армию, и приходилось опасаться всеобщих волнений. Хотя подавляющее большинство граждан с удивительной самоотверженностью покидало свой дом, хозяйство и семью, чтобы пожертвовать жизнью за дело сохранения Союза, в крупных городах оставалось немало всякого сброда, который не желал подчиняться законам. Тайные сторонники Юга подстрекали эту чернь и подкупали ее. Да и сам закон о призыве в армию не пользовался в народе популярностью, ибо допускал выкуп, то есть позволял богатым уклоняться от выполнения гражданского долга по защите отечества, посылая вместо себя на смерть бедняков. Это еще больше разжигало всеобщую озлобленность. То тут, то там раздавались призывы к заключению мира, президента открыто обвиняли в бессмысленном затягивании военных действий. Нью-йоркские бродяги уже давно сгорали от желания вновь вернуться к разнузданным выходкам и всяческим бесчинствам, которые в последнее время энергично пресекались властями. Участились случаи оскорбления негров прямо на улицах, умножились нападки на тех, кто высказывался за окончательное подавление Юга. Толпы ирландцев с криками и песнями шатались по городу, чернь подняла голову, предвкушая беспорядки и грабежи. Когда мистер Бюхтинг или мистер Эверетт говорили об этом с Ральфом, тот в ответ со смехом заявлял, что бунтовщиков перебьют картечью. И в то же время ему, как никому другому, было известно, что готовится всеобщая резня и разграбление.
Тринадцатого июля пополудни Ральф получил письмо от леди Джорджианы, которая просила его немедленно прийти для неотложного разговора. Между тем капитан уже набросал для себя план действий, и теперь ему было совершенно безразлично, что сделает возлюбленная. Поэтому он передал посланцу Джорджианы несколько наспех написанных строк, объясняя, что именно сейчас у него совершенно нет времени, поскольку в ожидании опасных беспорядков он поступил в распоряжение коменданта города и должен незамедлительно заступать в караул. Но едва посланец Джорджианы ушел, как до него донеслись какие-то голоса в прихожей, и, открыв дверь, он увидел закутанную в вуаль даму, которая объяснялась с его слугой. По голосу, манере держаться и внешнему облику он безошибочно угадал леди Джорджиану и, сделав знак слуге покинуть прихожую, предложил гостье пройти к нему.
Им овладела бесшабашная, злая решимость. Он отдавал себе отчет в том, что собирается сделать нечто, что исключит его из круга людей, среди которых он до сих пор вращался, людей, которые станут бойкотировать его, которые в самом лучшем случае простят его лишь спустя много лет. Все средства, находящиеся в его распоряжении, — к коим он причислял, естественно, и состояние мистера Эверетта — он превратил, насколько это было возможно, в наличность, ибо только наличные деньги были в цене. У него в конторке лежали целые кучи двадцатидолларовых монет. Кроме того, являясь диспонентом мистера Эверетта, он сумел обезопасить деньги в некоторых крупных городах Севера, намереваясь, как он писал, получить их лично. Он порвал со своим прошлым. Так что? ему теперь до Джорджианы? Пусть будет довольна, что он еще обошелся с ней как с леди!
— Но позвольте, Джорджиана, — спросил он недовольно, — как вы осмелились прийти ко мне собственной персоной?
— Мне пришлось решиться на это, поскольку вы избегаете меня, — ответила она, откидывая вуаль. Уже несколько лет они оба были на «ты», а теперь, почти бессознательно, вдруг перешли на официальный тон.
— Подумайте же о своей репутации! — воскликнул Ральф.
— Я уже не вспоминаю о ней, она и так опорочена, — ответила Джорджиана, стараясь казаться спокойной. — Вы обманываете меня, Ральф!
— Как обманываю? Я кручусь как белка в колесе, дела в ужасном беспорядке, везде нужен глаз да глаз…
— Вы хотите провести меня такими отговорками? — спросила Джорджиана. — Долго, очень долго я верила вам; теперь знаю, что вы собой представляете. Бог покарает вас, Ральф! Я пришла, чтобы хоть раз спросить вас напрямик: собираетесь вы жениться на мне и покрыть этим наш общий грех или нет? Правда, ваш ответ известен мне заранее…
К столь неожиданному повороту событий Ральф не был готов. В глубине души у него еще жила надежда, что в случае крушения всех прочих планов он все же сумеет исполнить желание Джорджианы и женится на ней с ее двумя миллионами. Поэтому какое-то время он колебался, давать ли волю мрачному упрямству, овладевшему им при ее появлении, или сдержаться и попробовать еще немного отложить решительное объяснение.
— Надеюсь, вы согласитесь, что человек бывает так занят, что способен забыть обо всех развлечениях?
— Нет! О женщине, которую любят и собираются взять в жены, никогда не забывают! — твердо ответила леди Джорджиана. — И не рассчитывайте, что я стану умолять вас. Чем так унижаться, я скорее убью вас; я способна и себя лишить жизни, а вместе с собой и несчастное создание… Часы, которые мы проводим вместе, вы называете развлечениями? Развлечениями, подобными тем, какие предлагает вам ваш тайный клуб? Нет, Ральф, теперь мне известно все. Целый месяц я боролась с собой: еще с тех пор, как на празднике у мистера Бюхтинга услышала ваш разговор о любви с мисс Элизой, я не теряла надежды, что вы еще вернетесь ко мне. Теперь все это позади. Если то, что должно было навсегда привязать нас друг к другу, ни к чему вас не обязывает — я обесчещена, жизнь моя кончена. Мисс Бюхтинг презирает вас, и тем не менее вы отказываете мне в том, что обещали не один год, в чем поклялись…
— Какое мне дело до всего того, о чем вы говорите, до мисс Элизы, до праздника? — спросил Ральф. Когда он понял, что разоблачен, им вновь овладело упрямство. — Вы сказали, что сами присутствовали на празднике…
— Да, я была там!
— А с какой целью, позвольте спросить? — вскричал Ральф.
— С какой целью?! А вот послушайте. Время, когда я безоговорочно верила каждому вашему слову, прошло, — ответила Джорджиана, и в ее обычно столь кротких голубых глазах сверкнула то ли ненависть, то ли презрение. — Я давно догадывалась, что вы собираетесь предать меня, но не ожидала такого бесстыдства. Я хотела убедиться во всем сама, сумела достать пригласительный билет на этот праздник. Я увидела, как вы увиваетесь около мисс Элизы и как она дала вам ответ одним своим движением, — движением, которое открыло мне глаза на ваш характер, даже если бы я не подозревала о вашей измене. Так отвечают только мужчине, которого презирают! Но я была связана с вами. Приходится идти на жертвы, если хочешь дать своему ребенку честное имя! А что же дальше? Готовы ли вы по крайней мере обвенчаться со мной, или я для вас всего лишь одно из тех развращенных созданий, которых выставляют за дверь, как только пресытятся ими?
