Собрание сочинений в 10 томах. Том 9 - Хаггард Генри Райдер (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Впоследствии Бенита узнала, что, по всей вероятности, столбы эти были поставлены финикийцами или другим древним народом, который и возвел эти исполинские укрепления, и что они являлись своеобразным календарем, служившим для точного обозначения различных времен года и месяцев при помощи теней, которые они отбрасывали.
Теперь же она не обратила особого внимания на эти колонны, потому что рассматривала удивительный памятник древности, поднимавшийся на самом краю пропасти.
Это был огромный конус, о котором говорил ей Роберт Сеймур, высотой в пятьдесят футов или больше, своим видом он напоминал те, которые часто встречаются в развалинах финикийских храмов. Но в данном случае он не был сложен из камня, а представлял собой естественный гигантский гранитный монолит, только отделанный рукой человека. Такие монолиты встречаются в разных местностях Африки, они образуются путем выветривания более мягкой породы вокруг твердого гранитного ядра; миллионы лет работы ветра и непогоды дают такие причудливые формы. С внутренней стороны этого конуса были вырублены удобные ступеньки, по которым можно было легко подняться наверх. Его вершина, имевшая приблизительно шесть футов в диаметре, представляла собой нечто вроде чаши, служившей, по всей вероятности, местом жертвоприношений и молитв. Это необыкновенное сооружение, которое можно было заметить только с другого берега реки, потому что снизу оно заслонялось холмом, было слегка наклонено вперед, так что камень, брошенный с его вершины, попадал прямо в воду.
— На этом месте, — сказал Молимо, — мои предки видели последнюю из португальцев, прекрасную дочь великого вождя Феррейры, которая бросилась отсюда в воду, поручив нам хранить золото, пока она не вернется обратно. Я часто видел и слышал ее во сне, и другие тоже видели ее, но только снизу, с той стороны реки.
Он замолчал, взглянул на Бениту своими странными, мечтательными глазами и вдруг спросил:
— Скажи мне, госпожа, ты ничего не помнишь об этом?
Все это начинало раздражать Бениту, она чувствовала на себе тяготение чего-то чуждого, назойливо вторгавшегося в ее душу.
— Как я могу, — откликнулась она, — вспомнить то, что случилось больше чем двадцать пять лет тому назад?
— Я не знаю, — проговорил Молимо. — Может ли это знать невежественный чернокожий старик, проживший на свете не больше восьмидесяти лет? Поэтому я обращаюсь к тебе, госпожа, и прошу сказать мне, откуда ты произошла. Скажи мне, госпожа, где ты родилась? На земле или на небе? Ты качаешь головой, ты не помнишь? Ну, так и я тоже не помню. Но все же не подлежит сомнению, что непрерывно одно сменяется другим, что все круги где-нибудь сходятся; к тому же португальская девушка сказала, что она вернется когда-нибудь на землю. Наконец, правда и то, что она очень похожа на тебя, она много раз являлась здесь, и я часто видел ее сидящей там при лунном свете, а потому хорошо изучил ее прекрасную внешность. Тем не менее возможно, что она не вернется больше в своей телесной оболочке, а явится только ее душа. О, госпожа, из твоих глаз она смотрит на меня, и я чувствую ее. Пойдем, — добавил он, резко меняя тон разговора, — спустимся вниз. Раз ты ничего не помнишь, то я многое могу показать тебе. Не бойся, ступеньки эти очень удобны.
Они сошли вниз без всякого труда, так как с этой стороны стена оказалась значительно ниже, и сразу очутились среди густых кустов и прочей растительности. Узенькая тропинка вела отсюда мимо развалившихся построек, назначение которых было уже давно забыто — они обвалились много сотен или тысяч лет тому назад, — к входу в пещеру, помещавшуюся у самого подножия конуса, в тридцати или сорока ярдах от круговой стены.
Тут Молимо приказал им ждать, пока он зажжет лампы внутри. Через пять минут он вернулся и заявил, что все готово.
— Не пугайтесь того, что вы увидите, — прибавил старик. — Вам уже известно, белые люди, что кроме меня и моих предков ни один человек не входил сюда с тех пор, как в нем погибли португальцы. Мы приходили сюда, чтобы молиться и внимать словам великого Мунвали, но никогда не тревожили их покоя.
Все сохранилось в таком виде, как это было вначале. Пойдем, госпожа, пойдем; та девушка, душа которой живет в тебе, последней из белой расы переступила этот порог. Поэтому твоим ногам и ее душе подобает войти туда раньше всех.
Бенита невольно отступила назад, пугаясь этой таинственности.
Но она тотчас овладела собой, не желая выказывать страха в присутствии старого вождя, взялась за протянутую им руку и смело направилась ко входу в пещеру. Двое мужчин последовали за ней, но Молимо остановил их, сказав:
— Так не годится. Девушка должна войти со мной одна: это ее дом, и если она пожелает, то пригласит и вас туда же. Но сперва она должна посетить свой дом одна.
— Ерунда, — проговорил мистер Клиффорд, сердясь. — Я не согласен на это. Она может испугаться!
— Госпожа, веришь ли ты мне? — спросил Молимо.
— Да, — ответила она. — Отец, я думаю, что мне лучше пойти одной. Я уже не боюсь, и мне кажется, что лучше ему не перечить. Вся эта история удивительно странная и необычная, и все-таки я твердо убеждена, что мне следует пойти одной. Если я не вернусь тотчас же, вы можете прийти за мной.
— Все те, кто нарушают сон мертвых, должны входить тихо, тихо, — зашептал старый Молимо нараспев. — Дыхание девушки чисто; шаги ее легки; дыхание девушки не оскорбит умерших; ее шаги не нарушат покоя. Белые люди, не прогневайте мертвых, ибо они всесильны и отомстят вам, когда вы тоже умрете. Это произойдет скоро, очень скоро, когда вы умрете, — умрете в горестях, умрете в грехах и, мертвые, воссоединитесь с мертвецами, покоящимися здесь.
И, продолжая уныло и нараспев говорить, он повел Бениту из света во тьму, от жизни в обитель смерти.
Глава XI. Спящие в подземелье
Как и все прочие входы в этой старой крепости, проход, через который проникали в пещеру, был узким и извилистым. Вероятно, древние устроили его таким образом, желая облегчить возможность защиты. После третьего поворота Бенита увидела свет, струившийся от туземного светильника, зажженного у сводчатого входа в пещеру. В стороне от входа было сделано углубление в форме раковины, вырубленное в скале на высоте трех футов от земли. Вид углубления показался ей знакомым; причина этого вскоре стала ей ясна, хотя в ту самую минуту она не знала, чему это приписать. Пещера по ту сторону сводчатого входа была просторна, высока и носила следы рук человеческих, придавших ей форму, или, вернее, отделавших стены. Здесь, по всей вероятности, древние жрецы помещали своего оракула или приносили жертвы.
Сперва Бенита почти ничего не могла разглядеть, потому что две лампы, заправленные горевшим в них бегемотовым жиром, освещали пещеру крайне скудно. Но ее глаза мало-помалу привыкли к темноте, и, двигаясь вперед, она увидела, что кроме звериной шкуры, на которой Молимо, вероятно, сидел во время молитвы, и нескольких тыквенных бутылок и тарелок, служивших ему для воды и пищи, вся передняя часть пещеры была совершенно пуста. Дальше, в самой середине, помещался какой-то блестящий металлический предмет с двумя рукоятками и колесом, опиравшийся на каменный фундамент и оказавшийся колодцем. В этот колодец выходил могучий ключ, снабжавший водой всю верхнюю крепость.
Позади колодца стоял каменный алтарь в виде обломка конуса или пирамиды, а немного дальше, у самой дальней стены пещеры, Бенита различила при свете лампы, стоявшей на алтаре, колоссальный крест, а на нем грубое изображение Спасителя из белого камня, с терновым венцом на склоненной голове. Теперь Бените все стало ясно. Для чего бы ни предназначалась первоначально эта пещера, было очевидно, что впоследствии ею завладели христиане и водрузили здесь священный символ своей веры, производивший подавляющее впечатление в окружающей его необычайной обстановке. Не подлежало также сомнению, что раковина у входа служила в этой подземной часовне вместилищем для святой воды.
