Блэк. Эрминия. Корсиканские братья - Дюма Александр (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Прошло пять минут.
— Я закончил, — сказал он.
Он позвонил и вызвал слугу:
— Жозеф, меня ни для кого нет дома, даже для Жиордано. Проведите его в гостиную. Я хочу, чтобы никто, кто бы то ни был, не помешал мне побыть десять минут наедине с этим господином.
Слуга закрыл дверь.
— Послушайте, — сказал он, — мой дорогой Александр. Жиордано — корсиканец, и он мыслит по-корсикански, я не могу ему доверить то, что хочу. Я буду просить его сохранить тайну, и это все. Вас же я хочу попросить пообещать мне точно исполнить мои инструкции.
— Конечно! Это задание для секунданта?
— Задание гораздо более важное, потому что вы, может быть, сможете уберечь нашу семью от второго несчастья.
— Второго несчастья? — спросил я удивленно.
— Возьмите, — он протянул мне письмо, — это то, что я написал матери, прочтите его.
Я взял письмо из рук де Франчи и стал читать его с возрастающим удивлением.
«Моя добрая мама,
Если бы я не знал, что вы сильны, как спартанка, и покорны, как христианка, я бы постарался изо всех сил, чтобы приготовить вас к ужасному событию, которое вас потрясет. Когда вы получите это письмо, у вас останется всего лишь один сын.
Люсьен, мой чудный брат, люби мать за нас двоих!
Позавчера у меня был приступ воспаления мозга. Я не обращал внимания на начальные симптомы, и врач приехал слишком поздно!
Милая мама, мне не на что больше надеяться, если только на чудо, но какое у меня право на то, чтобы надеяться, что Бог сотворит для меня это чудо?
Я пишу вам в момент просветления. Если я умру, то это письмо отнесут на почту через четверть часа после моей смерти, так как моя любовь к вам эгоистична и я хочу, чтобы вы знали, что я умер, не сожалея так ни о чем на свете, как о вашей нежности и о любви моего брата.
Прощайте, матушка.
Не плачьте. Вас любила душа, а не тело, и, где бы она не была, она будет вас любить вечно.
Прощай, Люсьен.
Никогда не покидай нашу мать и помни, что, кроме тебя, у нее никого нет.
Прочитав последние слова, я повернулся к тому, кто их написал.
— Итак, — сказал я, — что это значит?
— Вы не понимаете? — спросил он.
— Нет.
— Я буду убит в девять часов десять минут.
— Вы будете убиты?
— Да.
— Да вы с ума сошли! Откуда у вас подобные сумасбродные мысли.
— Я не сумасшедший и не сумасброд, мой друг… Меня предупредили, вот и все.
— Предупредили? Кто?
— Разве мой брат не рассказывал вам, — спросил Луи, улыбаясь, — что мужчины в нашей семье пользуются своеобразной привилегией?
— Действительно, — проговорил я, чувствуя, что меня помимо моей воли начинает знобить. — Он говорил мне об этом.
— Так вот, сегодня ночью мне являлся мой отец, и именно поэтому вы нашли меня таким бледным. Вид мертвецов делает бледными живых.
Я смотрел на него с удивлением, граничащим с ужасом.
— Вы сказали, что видели вашего отца сегодня ночью?
— Да.
— И он говорил с вами?
— Он объявил мне о моей смерти.
— Это был, наверное, просто страшный сон, — сказал я.
— Нет, это была страшная реальность.
— Вы спали?
— Я бодрствовал… Вы не верите в то, что отец может посетить своего сына?
Я опустил голову, ведь в глубине души я и сам верил в эту возможность.
— Как это произошло? — спросил я.
— Боже мой, очень просто и естественно, я читал, ожидая отца, ибо знал, что, если мне грозит какая-нибудь опасность, мой отец появится. В полночь моя лампа сама собой погасла, дверь медленно открылась и появился отец.
— Но как? — воскликнул я.
— Да как живой: одет в свою обычную одежду, но только очень бледный и с невидящими глазами.
— О, Боже…
— Он медленно приблизился ко мне. Я, лежа на кровати, приподнялся на локте.
— «Добро пожаловать, отец», — сказал я ему.
Он приблизился ко мне, пристально на меня посмотрел, и мне показалось, что сила отцовской любви оживила этот мертвенный взгляд.
— Продолжайте… это ужасно!..
— Его губы шевелились, но странно: хотя его слова были беззвучны, я отчетливо слышал, как они звучали внутри меня, отчетливо и звонко, как эхо.
— И что он вам сказал?
— Он сказал мне: «Думай о Боге, сын мой!»
«Я буду убит на этой дуэли?» — спросил я. И увидел, как две слезы скатились из глаз призрака.
«В котором часу?»
Он показал пальцем на часы. Я посмотрел в указанном направлении. Часы показывали девять часов десять минут.
«Хорошо, отец, — ответил я. — Пусть исполнится Божия воля. Я покидаю мать, это так, но для того, чтобы соединиться с вами».
Бледная улыбка пошевелила его губы, и, сделав мне прощальный знак, он удалился.
Дверь сама открылась перед ним… Он исчез, и дверь сама закрылась.
Рассказ был так прост и очевиден, что стало ясно: или сцена, о которой рассказал де Франчи, произошла на самом деле, или в его воспаленном сознании — игра воображения, которую он принял за реальность и которая была так ужасна.
Я вытер пот, струившийся у меня по лицу.
— Так вот, — продолжил Луи, — вы ведь знаете моего брата, не так ли?
— Да.
— Как вы думаете, что он сделает, если узнает, что я был убит на дуэли?
— Он в ту же минуту покинет Суллакаро, чтобы драться с тем, кто вас убил.
— Правильно, и, если его тоже убьют, моя мать станет вдовой трижды: вдовой мужа и двух сыновей.
— О, я понимаю, это ужасно!
— Значит, этого нужно непременно избежать. Вот я и решил написать это письмо. Веря, что я умер от воспаления мозга, мой брат не будет никому мстить. Матери будет не так тяжело, если она поверит в то, что мною распорядилась воля Божья, а не рука человека. Разве только…
— Разве только?… — повторил я.
— О! Ничего… — ответил Луи. — Я надеюсь, что этого не произойдет.
Я понял, что он, отвечая сам себе, чего-то опасался, Я не стал его больше ни о чем спрашивать.
В этот момент открылась дверь.
— Дорогой мой де Франчи, — проговорил барон де Жиордано, — я повиновался твоему запрету насколько это было возможно, но уже восемь часов, а встреча в девять. Нам нужно проделать около полутора лье, и поэтому нужно выезжать.
— Я готов, мой милый, — ответил Луи. — Войди. Я сказал уже все, что собирался сказать.
Он посмотрел на меня и приложил палец к губам.
— Что касается тебя, мой друг, — продолжил он, поворачиваясь к столу и беря запечатанное письмо, — то вот тебе поручение. Если со мной произойдет несчастье, прочитай это письмо и, я прошу тебя, сделай все, о чем я тебя в нем прошу.
— Хорошо!
— Вы принесли оружие?
— Да, — ответил я. — Но в последний момент я заметил, что заедают курки. Поэтому, когда будем проезжать, возьмем пистолеты у Девизма.
Луи посмотрел на меня, улыбаясь, и пожал мне руку. Он понял, что я не хотел бы, чтобы он был убит из моих пистолетов.
— У вас есть экипаж? — спросил Луи. — Или послать за ним Жозефа?
— Я на двуколке, — сказал барон, — и, потеснившись, мы уместимся там втроем. И поскольку мы уже немного опаздываем, то приедем гораздо быстрее на моих лошадях, чем на нанятых экипажных.
— В путь, — сказал Луи.
Мы спустились. У двери нас ждал Жозеф.
— Мне пойти с вами, месье? — спросил он.
— Нет, Жозеф, — ответил Луи, — нет, это ни к чему, вы мне не нужны.
Затем, немного поотстав:
— Возьмите, друг мой, — сказал он и положил ему в руку столбик золотых монет, — и, если порой, когда я был в плохом настроении, я был с вами резок, простите меня.
— О! месье, — воскликнул Жозеф со слезами на глазах, — что это значит?
— Тише! — проговорил Луи.
Он вскочил в коляску и сел между нами.
— Он был хорошим слугой. — Луи последний раз посмотрел на Жозефа. — И если вы сможете ему чем-либо помочь, кто-нибудь из вас, то я вам буду признателен за это.
