Неукротимый, как море - Смит Уилбур (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Когда льдина зацепила судно, на вахте стоял третий помощник и лайнер шел неходко – всего лишь двенадцать узлов. И пусть удар был слабым, айсберг вспорол корпус, как брюхо сельди, которую потрошат перед копчением.
Классическая пробоина, похожая на полученную «Титаником», длиной четырнадцать футов и двенадцатью футами ниже ватерлинии, пришлась на два водонепроницаемых отсека, один из которых был главным машинным отделением.
Поначалу откачивать воду не составляло труда, но когда замкнуло электросеть, капитану пришлось бросить все силы, чтобы удерживать лайнер на плаву. Трюмные насосы работали на полную мощность, но вода непрерывно прибывала – море выигрывало схватку.
Три дня назад капитан перевел всех людей с нижних палуб на верхнюю и задраил водонепроницаемые переборки. Экипаж и пассажиры заполнили салоны и курительные комнаты. Роскошное судно преобразилось в осажденный, запруженный толпами город с антисанитарными, ухудшающимися день ото дня условиями.
Капитан невольно вспомнил лондонскую подземку, превращенную в бомбоубежище во время войны. В ту пору он был лейтенантом и, получив увольнение на берег, попал под бомбежку. Ему пришлось провести там одну-единственную ночь, но помять о ней осталась на всю жизнь.
Сейчас на борту судна царила похожая обстановка. Санитарные условия были отвратительными. Четырнадцать унитазов на шестьсот человек, многие из которых страдали морской болезнью и поносом. Ни помыться, ни принять душ. Не хватало даже энергии, чтобы нагреть воду в рукомойниках. Аварийные генераторы едва поддерживали жизненно важные системы – насосы, связь, освещение, навигационное оборудование. Помещения не обогревались, а тем временем температура за бортом упала уже до минус двадцати.
Холод в просторных салонах стоял жуткий. Пассажиры, одетые в меховые пальто, в спасательных жилетах, прятались под наваленными одеялами. Камбуз не работал, и пришлось достать газовые плитки, которыми пользовались во время высадок на берег. Еду не готовили, а выковыривали холодной прямо из консервных банок. Разогревали только супы и горячее питье, пар от которого, смешиваясь с дыханием беспомощных людей, поднимался кверху липким туманом.
Опреснительные установки не работали с момента аварии, и запасы воды подошли к концу, даже горячие напитки приходилось нормировать.
Из трехсот шестидесяти восьми пассажиров только сорок восемь были моложе пятидесяти, однако никто не падал духом. Те самые люди, которых до столкновения со льдиной легко выводила из себя ничтожная морщинка на выглаженном костюме или переохлажденное на несколько градусов вино, теперь смаковали бульон, словно выдержанное шато-марго. Невзирая на холод, они смеялись и оживленно болтали, ставя своей стойкостью в неловкое положение тех немногих, кто пробовал жаловаться. Да что и говорить: мужчины и женщины, оказавшиеся на борту лайнера, не были обычными людьми. Они многого добились в жизни и, решив отправиться в глухой уголок планеты в поисках приключений, морально подготовились к опасностям. Похоже, они расценивали происходящее как задуманную часть путешествия.
И все же капитан не питал иллюзий и сознавал всю тяжесть положения. Всматриваясь сквозь потоки воды, струящейся по иллюминаторным стеклам, он наблюдал за авральной группой на баке. Под руководством старшего помощника четыре насквозь промокших матроса в желтых клеенчатых робах с наброшенными капюшонами стравливали плавучий якорь. Еле передвигаясь на сковывающем холоде, словно роботы, они старались развернуть судно носом к морю и отдалить неизбежное столкновение со скалистым берегом. За последние дни волны, ветер и вес самого лайнера уже дважды срывали поставленные якоря.
Три часа назад капитан отозвал с нижних палуб инженерный состав – ему не хотелось рисковать их жизнями, когда надежда восстановить подачу энергии на главной силовой установке таяла с каждым часом. Битва с морем проиграна, и осталось сделать последний шаг: покинуть беспомощное судно и высадить шестьсот человек на голый берег мыса Тревоги, обрекая их, возможно, на еще большие страдания.
Непрекращающиеся шторма, волны и ветер сбивали, подобно кузнечному молоту, лед с черных скал мыса Тревоги, и он, как и несколько других безжизненных пиков, насквозь прорезал ледяную антарктическую шапку.
Длинный прямой гребень вклинивался в восточный берег моря Уэдделла на пятьдесят миль, достигая в некоторых местах пятидесяти миль в ширину и заканчиваясь раздвоенной косой, похожей на бычьи рога, внутри которых образовался небольшой залив, названный в честь полярного исследователя сэра Эрнеста Шеклтона.
Отмели залива Шеклтона, усеянные шлифованной фиолетово-черной галькой, облюбовала большая колония пингвинов, и поэтому он был постоянным местом остановки «Золотого авантюриста».
Всякий раз, проходя по этому маршруту, лайнер бросал якорь в глубоких, спокойных водах залива. Пассажиры высаживались на берег, фотографировали забавных птиц и любовались удивительными геологическими образованиями, которые своими невероятными, порой смешными формами были обязаны льду и ветру.
Прошло всего десять дней, как «Золотой авантюрист» поднял якорь и, покинув залив Шеклтона, вышел в море Уэдделла. Погода стояла мягкая, ярко светило солнце, море колыхалось легкой маслянистой зыбью. И вот сейчас, в семибалльный ветер, при температуре, упавшей на сорок пять градусов по Фаренгейту, бурное течение тащило лайнер обратно к тому же черному скалистому берегу.
Капитан Рейли не сомневался, что их выбросит на мыс Тревоги. Разгулявшаяся погода не оставляла ни единого шанса… если только французский спасатель не подоспеет раньше.
«Ла-Муэт» уже должна была появиться на локаторе, если верить координатам, переданным в радиограмме. Базил Рейли нахмурился, и на лбу собралось несколько складок, а в глазах промелькнула тревога.
– Сэр, еще одно сообщение из штаб-квартиры. – Второй помощник, похожий на плюшевого медвежонка, укутанного в толстую шерстяную кофту и пальто цвета морской волны, подошел к капитану. Базил Рейли давно перестал требовать от людей следить за соблюдением формы одежды. В морозном воздухе мостика стоял пар от дыхания.
– Отлично. – Рейли глянул на распечатку. – Ретранслируйте это капитану буксира.
В его голосе отчетливо слышалось презрение и к владельцам, и к спасателям, ведущим мелочный спор, в то время как лайнер с шестьюстами людьми на борту ведет в ледяном море битву за жизнь.
Рейли было наплевать на приказы штаб-квартиры, и если только буксир покажется до того, как «Золотой авантюрист» напорется на скальные зубья, он воспользуется правом капитана и тут же примет открытую форму Ллойда.
– Ты только появись, только появись… – пробормотал он себе под нос, поднял бинокль и медленно обвел широкий горизонт, изрезанный черными монолитами волн. В окулярах блеснула белая точка, и сердце замерло. Капитан нервно подкрутил настройку и тут же понял, что в оптику попал отраженный от вершины айсберга луч солнца.
Опустив бинокль, он перешел на подветренное крыло мостика. С этой стороны хватало невооруженного взгляда. Черные утесы мыса Тревоги угрожающе нависли на фоне грязно-серого неба, гребни скал блестели сверкающим льдом, впадины были завалены сугробами, о крутые берега разбивались волны, взрываясь тучами ослепительно белых брызг.
– Шестнадцать миль, сэр. – К Рейли подошел старший помощник. – Похоже, течение слегка забирает на север.
Они помолчали, машинально удерживая равновесие на раскачивающейся палубе. Затем старпом сказал с ожесточением:
– Где же этот чертов лягушатник?
И они снова уставились на негостеприимный подветренный берег, наблюдая, как траурной мантией, с воротником, подбитым горностаем, и полами, украшенными льдом, опускается антарктическая ночь.
Она была очень молода – не старше двадцати пяти, – и даже несколько слоев теплой одежды с накинутой поверху мужской, не по размеру, курткой не прятали стройность фигуры и не скрадывали грациозные, танцующие движения длинных, тренированных ног.
