Кровавые вороны Рима - Скэрроу Саймон (книга жизни .txt) 📗
Катон с благоговейным трепетом наблюдал сцену торга. Деловая хватка Порции и умение настоять на своем вызывали восхищение. Ясно, откуда Макрон в полной мере унаследовал эти ценные качества.
– Погоди-погоди! – привстал с места Макрон. – А если я не дам взаймы денег?
Порция сложила на груди изящные руки и, надув губы, капризно запричитала:
– Неужели ты и правда способен поступить так с родной матерью? Вынуждаешь меня купить захолустный трактиришко? А без твоей помощи ничего лучшего мне не светит. Придется работать до седьмого пота, чтобы добыть себе пропитание, и, в конце концов, умереть одинокой и всеми заброшенной!
– Черт побери, ты отлично знаешь, я этого не допущу! – рассердился Макрон. – Обещаю о тебе позаботиться.
– Спасибо, дорогой. Так как насчет нашей сделки?
– Ладно, так и быть, – раздраженно засопел Макрон. – Сколько ты хочешь?
– Всего пять тысяч денариев.
От неожиданности у Макрона отвисла нижняя челюсть.
– Пять тысяч! Но это же… Это же мое жалованье за несколько лет!
– Ты можешь себе позволить такую мелочь.
– Откуда ты знаешь?
– Заглянула в шкатулку, что ты хранишь на дне походного мешка.
– Но она заперта.
Порция с сочувствием глянула на сына.
– Ах, мой мальчик, я пятнадцать лет работала в питейном заведении Ариминума и научилась у посетителей многим полезным штучкам. Владение отмычкой – не самое трудное искусство. А вот откуда у простого центуриона скопилось столько денег – вопрос занятный.
Макрон быстро переглянулся с другом, и у обоих по спине пробежал холодок. В свое время в Риме они помогли разоблачить заговор в рядах императорской гвардии. Заговорщики похитили из императорской казны часть серебряных слитков, и во дворце кража осталась незамеченной. Катон настаивал на возврате слитков, но Макрон наотрез отказался, заявив, что они честно заработали это серебро. В результате друзья поделили добычу, и Катон оставил свою долю у римского банкира. Макрон, считавший всех банкиров продажными паразитами, поменял серебро на золотые монеты, занимающие меньше места, и возил их с собой. И вот маленькая тайна друзей неожиданно открылась. Макрон с тревогой огляделся по сторонам, желая убедиться, что их разговор никто не подслушивает.
– Ладно, так и быть, – обратился он к матери. – Пять тысяч, а мне – пятьдесят процентов прибыли.
– Я же сказала – сорок.
– Уступи сыну, – в отчаянии умолял Макрон.
– Сорок процентов, и точка.
– Черт возьми, сдаюсь! – скрипнул зубами Макрон. – Только не вздумай снова рыться в моих вещах.
Порция мило улыбнулась и потрепала сына по щеке.
– Я знала, ты примешь верное решение. В свою очередь обещаю вести честную игру и получить от полученных денег максимум прибыли.
На этот счет у Макрона имелись некоторые сомнения, так как он хорошо знал таланты матушки. Подобно многим мелким торговцам она была мастером делать приписки и обладала не менее виртуозной способностью потчевать посетителей самыми дешевыми блюдами. Однако теперь у Порции появились собственные средства к существованию, и такое положение дел вполне устраивало Макрона. Не нужно волноваться за судьбу матери, когда придется сражаться с врагом и надолго покинуть Лондиний. В любом случае, если мать окажется права, то и Макрону что-нибудь перепадет, и вложение денег окупится.
Вскоре служанка принесла дымящийся кувшин с подогретым вином и три миски с похлебкой. С грохотом опустив поднос на стол, она принялась расставлять перед гостями миски, простые глиняные чашки и раскладывать бронзовые ложки. Неожиданно девушка чихнула и тут же вытерла нос длинным рукавом.
– Девять сестерциев.
Катон потянулся за кошельком, но друг его опередил:
– Уж коли меня решили обобрать до нитки, то сегодня плачу я.
Порывшись в кошельке, он достал горсть монет и вложил в огрубевшую от работы руку прислуги. Быстро пересчитав деньги, девушка вернулась к прилавку под пристальным взглядом Порции.
– Когда заведение перейдет в мою собственность, придется произвести кое-какие изменения, – задумчиво произнесла она. – Взять, к примеру, эту девицу. Необходимо научить ее хорошим манерам и умению следить за своей внешностью.
– Ладно, давайте приступим к трапезе, – торопливо предложил Катон, желая положить конец словесной перепалке между матерью и сыном.
Все изрядно проголодались, а потому ели молча. Что до Катона, все его мысли сосредоточились на Риме, где осталась Юлия. Пройдут долгие годы, прежде чем закончится служба в Британии, и в один прекрасный день он попросит жену отказаться от привычной комфортной жизни в Риме и воссоединиться с супругом. Катон не питал иллюзий по поводу условий в приграничной крепости или провинциальном городке. Сам он давно привык к суровой походной жизни, а вот Юлия – дело другое…
Невеселые размышления Катона прервали голоса с улицы, и в следующее мгновение на пороге появились два офицера. В одном из них Катон узнал младшего трибуна, с которым недавно познакомился в штаб-квартире губернатора.
– Присоединяйтесь к нам, – пригласил новых посетителей Катон, предварительно утерев рукой губы.
Молодые люди в нерешительности застыли у входа.
– Выпивка за мой счет, – подмигнул Катон.
– Ну, раз так… – улыбнулся спутник младшего трибуна, высокий юноша с темными волосами изумительной красоты.
Молодые люди подошли к столу, и Катон представил друга и его мать.
– Трибун Марк Пеллин, – представился в свою очередь высокий юноша и кивнул в сторону товарища. – Кай Дециан. Мы с вами встречались у губернатора, верно? Вы – новый командующий фракийской кавалерийской когорты в составе легиона легата Квинтата.
– Именно так. – Поймав взгляд служанки, Катон жестом приказал принести посуду для гостей. Девушка неохотно поднялась с места и, наклонившись над прилавком, стала доставать чашки. – А мой друг примет командование когортой в Четырнадцатом легионе.
– Могу представить, что вас ожидает, – хмыкнул Пеллин. – Похоже, вас специально выбирали для такой работенки.
– Какой именно? – поинтересовался Макрон.
Служанка поставила на стол еще две чашки, и трибун Дециан стал разливать вино.
– Во владениях силуров есть сторожевая застава, куда направили фракийцев вместе с когортой из Четырнадцатого. По плану губернатора мощные колонны должны продвинуться как можно дальше вглубь территории и не спускать глаз с противника, чтобы немедленно пресечь любую попытку Каратака и его воинов прорваться в провинцию. Только из крепости поступают донесения о сложной обстановке внутри гарнизона.
– И в чем же дело? – удивился Катон.
– Ну, сами понимаете, особой любви между легионерами и наемниками никогда не наблюдалось. То есть, когда дело ограничивается оскорбительными кличками и потасовками, ничего страшного нет. Однако воины в этих двух подразделениях люто ненавидят друг друга, и тут уж не до шуток.
– Сдается мне, кто-то должен надрать идиотам уши, – сердито буркнул Макрон.
– Похоже, временно назначенный командующий справляется с обязанностями и в ожидании замены наладил дисциплину. Но, безусловно, гарнизону требуется сильная рука. Вот почему туда направляют таких людей, как вы. Я видел послужные списки и должен признать, они производят сильное впечатление. Именно люди вашего склада там и нужны. Особенно если учесть, что ваша колонна пойдет первой в наступление, задуманное губернатором.
– Если только ему не удастся договориться с вождями местных племен на назначенной в ближайшее время встрече, – предположил Пеллин.
– Думаю, всем понятно, что добром это сборище не закончится, – возразил его товарищ. – Дикарям не терпится ввязаться в драку. Если они не воюют с римлянами, то режут глотки друг другу. Осторий тратит время попусту, пытаясь вести переговоры. Тупоголовые варвары не понимают ничего, кроме хорошей порки. – Дециан на мгновение умолк. – И уж коли разговор зашел о тупоголовых варварах, полюбуйтесь на одного из их представителей: вон он, стоит во дворе.
