Джим Хокинс и проклятие Острова Сокровищ - Брайан Фрэнсис (бесплатные серии книг txt) 📗

Я опять отодвинул ставню — еще на дюйм. Никто меня не окликнул. Затем я тихонько высунул из окна рукоять пистолета и, сильно надавив ею на фитиль, попытался его загасить. Но когда я убрал пистолет, язычок пламени все бежал, шипя, по просмоленному шнуру. Я остановился и на миг отступил от окна. Казалось, удача — на моей стороне: когда я снова подошел к окну, никто не выругался и никто не выстрелил, потому что мчавшиеся к нам всадники теперь остановились. С дороги послышался громкий шум — там царила сумятица.

Смочив слюною пальцы, я загасил фитиль, сжав его между большим и указательным. Этот ожог еще много дней причинял мне боль.

Наших спасителей привел не доктор Ливси. Сын Тома Тейлора не застал его дома и поэтому поскакал в Холл. Не кто иной, как сквайр Трелони кликнул клич: «К оружию, джентльмены! К оружию!»

— И вы осмеливаетесь, сэр? — раздался один из тех голосов, что так устрашали нас совсем недавно.

— Я осмеливаюсь. Опустите оружие.

— Прошу вас осведомиться о том, с кем вы имеете дело.

— Да будь вы сыном самого короля, — ответствовал сквайр, — вам пришлось бы подчиниться законам его величества, применяемым в нашем округе. А теперь, сэр, извольте спешиться и приготовьтесь отвечать на вопросы.

— Я и есть закон, — ответил этот человек. — Самый законный закон, с каким вы только можете повстречаться.

Что-то в его тоне заставило сквайра приутихнуть. Он сказал:

— Объяснитесь.

— Наш сотоварищ, весьма известный вельможа и мой родственник, был подло убит.

— Да, я знаю. Двое из моих людей сейчас убирают с дороги его труп.

— А в этой гостинице, — продолжал главный из осаждавших, — прячут убийцу. И еще двух беглецов.

— Такое может всякий сказать, — пробурчал сквайр в ответ. — Это никак не доказывает, что вы — блюститель закона.

— Я — сэр Томас Молтби. Убитый — мой кузен… то есть он был моим кузеном. Это герцог Бервикский.

Заговорил еще один из осаждавших. В речи его был заметен иностранный акцент. Судя по тону, он пытался смягчить ситуацию своими объяснениями, при этом не сдавая позиций.

— Сэр Томас Молтби — один из советников при дворе его величества. Как таковой, он имеет полномочия блюсти законы его величества на территории всего королевства, где бы ни почел это необходимым. А я — его секретарь.

Сердце мое сковало холодом. Придворный советник обладал правом проводить срочное расследование, назначать судебное разбирательство и выносить приговор — то есть мог быть судьей, присяжными заседателями и, по всей видимости, палачом одновременно. Я слышал, как посетители трактира с ужасом рассказывали о скорых и неправых судах, вершившихся такими персонами. Этот человек обладал властью осудить меня и повесить в моем собственном дворе.

Сквайр Трелони тоже понял, к чему клонится дело. Тон его стал еще более сдержанным.

— Мировой судья нашего округа сможет оказаться вам весьма полезным, сэр, — пробасил он. — Я могу за него поручиться и жду его с минуты на минуту.

— Тем не менее «мирового судьи вашего округа» здесь нет, — заявил сэр Томас Молтби, едва скрывая презрение. — И позвольте мне усомниться, что король знает его в лицо. В каковом случае я прихожу к заключению, что нам самим следует применить закон.

Сквайр Трелони умолк. Это было настолько необычно, что я еще больше встревожился. Все решения сквайра диктуются зачастую не мыслью, а желанием действовать. В наступившей тишине к нам в дверь снова яростно застучали чем-то твердым.

— Эй, в доме! Выходите! Укрывательство преступников противно законам короля. Выходите, убийцы! Выходите! — Это опять был Молтби.

Щеки у моей матушки зарделись от возмущения, и она прошептала:

— Убийцы? Я сама стану убийцей, если он не перестанет обзываться!

Сквайр Трелони вступился за нас, но казался несколько притихшим.

— Я знаю эту гостиницу так же хорошо, как собственный домашний очаг. Там нет никакого убийцы — ни постоянного жителя, ни постояльца.

— Ну что ж, — прозвучал голос еще одного из нападавших, голос человека явно пьющего; его я еще не слышал. — Тогда пусть выйдут и покажут, что им нечего опасаться со стороны закона.

Мы трое провели молчаливый военный совет, задавая вопросы и отвечая на них лишь движениями бровей. Затем я медленно приоткрыл ставню — всего наполовину — и выглянул наружу, стараясь оставаться незаметным.

Видеть окружающее я мог только под определенным углом, но все же видел. Сцена во дворе гостиницы выглядела прелюдией к небольшой, но яростной битве. Наши преследователи сидели на лошадях, выстроившись в одну шеренгу, держа мушкеты на изготовку, нацеленными на сквайра и его всадников. Он, оказывается, вооружил нескольких мужчин, работавших у него в поместье. Чуть поодаль все происходившее наблюдал, сидя в седле, горбун; глаза его были холодны, как черные камни.

По-прежнему не сводя пристального взгляда со сквайра Трелони, Молтби окликнул меня сквозь зубы:

— Окно для этого не годится. Люди входят в дом и выходят из дома через двери. Но если они еще и воры, а не только убийцы, то…

За моей спиной возмущенно ахнула матушка. В этот миг я заметил во дворе быстрое движение, и что-то сверкнуло в воздухе. Небольшой молоток, со всей силы брошенный горбуном, ударил в открытую ставню, резко качнув ее назад. Она закрылась, ободрав мне костяшки пальцев. Я захлопнул ставни, а сквайр выстрелил из пистолета в воздух: пуля пролетела над головой горбуна. Сквайр прорычал:

— Следующая будет тебе в глаз, господин хороший. А вы, Молтвич, или как там ваше чертово имя, придержите этого урода, не то ему смерть!

Горбун выкрикнул новое ругательство, столь непристойное, что меня бросило в краску: хотя моя матушка и была привычна к грубым речам выпивающих матросов, мне было стыдно, что подобные слова коснулись ее ушей.

— Велите им открыть дверь, и мы больше ничего не станем предпринимать, — крикнул Молтби.

Не очень охотно сквайр Трелони окликнул меня:

— Все улажено, Джим.

Очень медленно мы с Томом Тейлором приоткрыли тяжелую дверь всего на фут или около того. Я следил за происходящим сквозь щель между косяком и самой дверью, но видел только сквайра и его людей. Некоторые из них вдруг пришли в движение, словно поняли, что чужаки собираются силой взять дверь или открыть огонь.