Карденио - Эмар Густав (читать книги без .txt) 📗
Глава VII. КАКИЕ МЕРЫ БЫЛИ ПРЕДПРИНЯТЫ ДОНОМ МЕЛЬХИОРОМ ДЛЯ ДОСТОЙНОГО ПРИЕМА ЧЕРНОЙ ПТИЦЫ
Уже рассвело, когда наши вконец измученные путники в сопровождении избавителей триумфально вступили в имение дона Мельхиора.
Встреча отца с сыном была необыкновенно трогательной. Они бросились друг другу в объятия и долго-долго стояли так, не в силах произнести ни слова.
Юноша первым пришел в себя.
— Боже мой! — воскликнул он. — Жива ли Флора?
При этом возгласе плантатор с улыбкой протянул миссионеру руку.
— Вы действительно достойный служитель Бога, сеньор падре! — сказал он. — Ничто не может остановить вас, когда речь идет об исполнении священнической обязанности. Но, к счастью, на этот раз вам не придется осушать слезы и утешать несчастных. Бог сотворил чудо и исцелил мою дочь.
— Да будет благословенно имя Господне! — тихо произнес аббат.
— Сестра спасена! — воскликнул Карденио. — О, я побегу к ней…
— Подожди, дитя! — сказал дон Бартас. — Еще только рассвело, и Флора спит. Не буди ее, дай отдохнуть.
— Правда, правда, — согласился юноша. — Пусть она хорошенько выспится и проснется здоровой и веселой. Тогда я ее и расцелую.
— Вы, вероятно, совершенно измучены, — обратился дон Бартас к аббату. — Отдохните. Позвольте мне проводить вас в вашу комнату.
Аббат, стараясь казаться бодрым, стал отказываться, но сеньор Мельхиор был непреклонен:
— Это отлично подкрепит вас. Да и вы, молодой человек, верно, тоже порядочно измучились и нуждаетесь в отдыхе, — добавил он, обращаясь к Фраскито.
С этими словами он проводил гостей в приготовленную для них комнату, где стояли кровати, укрытые противомоскитными пологами.
— Будьте как у себя дома, отдохните хорошенько, и тогда мы с вами побеседуем, сеньор падре! — сказал дон Бартас.
— Уверяю вас, я чувствую себя прекрасно, — возразил миссионер, — и вовсе не нуждаюсь в немедленном отдыхе.
— Нет, падре, это вам так только кажется, а сами вы еле держитесь на ногах, так измучены всеми перенесенными волнениями. Да к тому же наш разговор совсем не к спеху. Отдыхайте себе спокойно!
— В таком случае я не буду больше перечить вам и прилягу. До свидания! — проговорил аббат, пожав руку дону Бартасу и запирая за ним дверь.
Устроив гостей, плантатор вернулся к Карденио, который его ожидал.
— А ты разве не хочешь отдохнуть? — спросил дон Бартас сына.
— Нет, отец! — улыбаясь, отвечал Карденио. — Я нередко провожу ночь на ногах, к тому же я молод, и здоровье мое не подорвано лишениями и воздержанием, как у аббата. Да и времени нет для отдыха. Сегодня мне еще предстоит побывать во многих местах, и прежде всего передать распоряжения дону Сегюро.
Разговаривая таким образом, отец с сыном вошли в ту самую гостиную, где несколько часов перед тем плантатор принимал индейского вождя.
— Правда ли, Карденио, что ты не устал? — спросил Бартас сына.
— Конечно, правда. Вы же знаете, папа, что я никогда не лгу. Уверяю вас, в настоящую минуту мне ничуть не хочется спать, но зато я страшно голоден, и если позволите, то съем что-нибудь.
— В твои годы это естественно. А пока ты будешь закусывать, я сообщу тебе очень важные новости.
С этими словами плантатор ударил в гонг и приказал явившемуся на его зов Педрильо подать завтрак и позвать дона Рамона.
Его приказание было тотчас же исполнено. Не более чем через десять минут на столе стоял обильный завтрак, после чего не замедлил явиться и дон Рамон, которого Мельхиор любезно пригласил за стол.
— Я вижу, — проговорил плантатор, глядя на высокие со шпорами сапоги управляющего, — что вы собрались ехать, но мне придется задержать вас, так как необходимо, чтобы и вам были известны те неприятные новости, которые я недавно узнал. Вы ведь тоже член нашей семьи!
— Благодарю вас, дон Мельхиор, — проговорил дон Рамон, усаживаясь напротив патрона, — я весь к вашим услугам. Ах да, — обратился он к Карденио, — я хотел вам сообщить, что Плутон и Нептун, дрожащие и все в поту, явились домой через несколько минут после вас. Я велел их накормить. Надеюсь, с ними ничего не случится.
— Благодарю вас, — с чувством откликнулся юноша, пожимая управляющему руку, — я очень рад, что лошадям удалось спастись.
Между тем завтрак начался. Все трое ели и пили с большим аппетитом. Когда, наконец, первый голод был утолен, дон Бартас принялся за свой рассказ: он подробно описал чудесное исцеление Флоры индейским вождем и передал все подробности своего разговора с ним.
— Вот как обстоят дела, — заключил он. — Что вы об этом думаете? Пожалуйста, дон Рамон, вы, как старший, выскажитесь первым.
— Сеньор Мельхиор, — начал управляющий, — я хорошо знаю краснокожих, так как почти всю жизнь провел среди них. Между ними, совсем как среди гвадалахарских мулов, встречаются или очень достойные натуры, или полные негодяи. Пламенное Сердце, которого я знаю очень давно, храбрый воин и притом безупречно честен. Услуга, которую он оказал вам, сделала его навсегда вашим союзником, и я уверен, что все, что он говорил, — совершенная правда. Да ему и нет никакого интереса выдумывать! Что же касается Черной Птицы, это иной человек. Храбрый и опытный воин, вместе с тем он страшно хитер и жесток. Черная Птица давно уже собирается сыграть с нами какую-нибудь злую шутку, так что, по моему мнению, надо его опасаться и быть готовыми ко всему.
— Ну а ты, Карденио, что скажешь? — обратился плантатор к сыну.
— Вполне согласен с доном Рамоном. Насколько я доверяю Пламенному Сердцу, настолько Черная Птица кажется мне опасным.
— А теперь, — сказал дон Бартас, — когда я выслушал ваши мнения, с которыми вполне согласен, подумаем о мерах, которые необходимо в данном случае принять для нашей защиты.
— Ваша очередь говорить, отец! — воскликнул Карденио. — Мы вполне доверяемся вашей опытности и пунктуально исполним все распоряжения!
— Ну хорошо, хорошо, — произнес дон Бартас, предлагая сигары собеседникам, — устроим теперь военный совет.
Карденио и дон Рамон закурили сигары.
— Предостерегая меня относительно Черной Птицы, Пламенное Сердце сказал вполне определенно, что если сегодня не произойдет нападения, то в следующую ночь его непременно надо ждать. Поэтому я считаю необходимым принять такие меры: перенести в башню все, что есть ценного в доме, и приготовиться к длительной осаде. Вы же, дон Рамон, отправитесь вместе с Карденио в саванну и распорядитесь, чтобы пеоны как можно скорее вернулись в усадьбу и пригнали бы сюда весь скот. Сколько всего у вас народу на плантации?
— Сеньор, — отвечал управляющий, — у нас всего сто десять человек способны носить оружие.
— Ну что ж, это порядочно. Сто десять преданных и хорошо вооруженных человек! Под защитой крепких стен мы можем долго продержаться. Передайте дону Сегюро, чтобы хлеб был убран с полей до захода солнца, иначе будет поздно. Впрочем, я уверен, нам нечего бояться нападения, тем более что Пламенное Сердце обещал мне содействие своего племени и, вероятно, сдержит слово.
— Весь урожай может быть убран с полей до полудня, — сказал дон Рамон. — Что же касается скота, то я сильно сомневаюсь, что его так быстро удастся перегнать.
— Почему? Объясните, дон Рамон.
— Думаю, краснокожие прежде всего нападут на имение.
— Без сомнения.
— Во всяком случае, они явятся только тогда, когда совсем стемнеет и, если даже Пламенное Сердце опоздает к нам на помощь, мы все-таки выдержим атаку не только в продолжение всей ночи, но и дольше.
— Все это так, дон Рамон, но я решительно не могу взять в толк, к чему вы клоните.
— А я, кажется, понял, — вмешался Карденио. — Думаю, что дон Рамон прав.
— Объясни же мне, в чем дело, — обратился плантатор к сыну.
— По-моему, дон Рамон имеет в виду вот что. Черная Птица хочет овладеть усадьбой и всем, что в ней находится. Что же касается скота, то он не особенно прельщает разбойника. Между тем загнать сюда этих почти диких животных будет стоить страшных трудов и отнимет немало времени. Кроме того, если осада затянется, скот будет только стеснять нас.
