Узы крови - Хамфрис Крис (книги онлайн полностью txt) 📗
Этой ночью не было минуты, когда они не были бы вместе — во сне или бодрствуя. И их соединяли звуки, которые окружали их и не смолкали.
Анну разбудил утренний свет, который струился в отверстие в крыше и падал ей на лицо. Она лежала на боку, а Тагай обвился вокруг нее, так что они по-прежнему соприкасались друг с другом так тесно, как только было возможно. Она пошевелилась, и он застонал, но не проснулся. Девушка осторожно выскользнула из-под него. Изо всех ртов, которые пели всю ночь напролет, теперь вырывался тихий храп.
И тут Анна вспомнила, для чего было необходимо все это волшебство. И она пробежала те несколько шагов, которые отделяли их ложе от возвышения.
Гака лежала на спине, и ее веки были полуоткрыты. Один глаз так и остался закатившимся, а второй смотрел прямо вперед.
— Ох, Гака! Тетя! — вскрикнула Анна, опускаясь рядом с ней.
И тут девушка заметила две вещи: улыбку на лице Гаки и ее руку — ту, которая так скрючилась и искривилась из-за внезапной болезни. Теперь эта рука свободно раскрылась, словно перед самой смертью старуха потянулась за чем-то. И в этой руке лежала кисть Анны Болейн.
Глава 9. ПРИЗРАКИ
Полная луна не пребывала на небе в одиночестве. Столбы облаков непрерывно перекатывались по нему, так что суша и вода то внезапно скрывались, то стремительно показывались снова. Облака давили на землю, удерживали дневной зной. Воздух потрескивал, наполняя ноздри обещанием дождя.
Самая жестокая жара стояла у входов в вигвамы, потому что перед каждым горели огни — громадные костры, в считанные мгновения пожиравшие все, что в них попадало. И горело на них мясо — но не то, что может обрадовать желудки голодных. Каждая семья отправилась к могилам своих близких, к тем, кто оставался над землей со времени последнего Котла, который устраивался три года назад. Умерших снимали с настилов, вынимали из лубяных гробов. Их освобождали от бобровых шкурок, которыми они были обернуты, и если на костях еще сохранялась плоть, то эту плоть очищали в жарком пламени. А потом кости выгребали из золы, промывали и заворачивали в чистые бобровые шкурки.
Родные Гаки готовили ее тело по-другому, потому что она умерла совсем недавно. Как только ее смерть была замечена, тело согнули так, чтобы колени были прижаты к груди, а руки сжимались перед лицом. И теперь Гака лежала на медвежьей шкуре возле огня, как будто спала. Анна сидела совсем рядом с умершей, наслаждаясь теплым воздухом, омывавшим почти нагое тело девушки. Держа руку на плече Гаки, Анна не переставала изумляться тому, какая яркая улыбка осталась на лице мертвой старухи.
Что-то шевельнуло ее волосы. Девушка отмахнулась, решив, что это — еще одна ночная бабочка, которую привлекло пламя. Но скользнувшие по волосам пальцы встретились с чужими, и Анна невольно повернула голову… чтобы увидеть зрелище, которое могло вызвать только присутствие большого количества умерших.
Она отползла прочь, подавившись криком. Страшное существо последовало за ней, пытаясь успокоить ее быстрым жестом раскрашенной руки.
— Прости меня, Анна, — сказал Тагай. — Я не знал, как к тебе подойти.
Снова обретая способность дышать, она рассмотрела своего возлюбленного. Все его тело было выбелено, кроме лица, но и на лице были полосы краски — пять параллельных линий по ширине обеих щек. Набедренная повязка и даже волосы были покрыты такой же смесью. Коснувшись одной из полос, Анна почувствовала, что они липкие.
— Ох! Что это?
— Смесь речной глины и осколков одного камня, растертых в порошок. И каждый добавил в нее своей крови — но, кажется, это имело чисто ритуальное значение.
Тагай развеселился, когда Анна попыталась вытереть пальцы о его грудь и только сильнее испачкала их. Тогда она тоже рассмеялась и провела ими по своим щекам, оставив на своем лице полоски и сделав его бледным отражением раскрашенного лица Тагая.
Но когда взгляд молодого человека упал на Гаку, смех е прервался. Секунду он молчал, разглядывая покойницу.
— Она кажется умиротворенной, — проговорил он. Анна поймала его белые липкие пальцы.
— Она начинает свой путь с улыбкой. Разве это не урок всем нам?
— Конечно. Надеюсь, что и на моем лице появится похожая улыбка, когда я начну мой путь. И наверное, я буду думать о том же — о последней вещи, которую она видела.
Он посмотрел на Анну, надеясь, что она захочет вместе с ним вспомнить прошедшую ночь. Однако ее лицо осталось грустным.
— Только не надо улыбаться слишком скоро, Тагай.
— Не раньше, чем через двадцать лет. Или позднее, — быстро добавил он.
Однако его ответ пришел недостаточно скоро: в уголке ее глаза собралась слезинка. Тагай поднес руку к ее лицу и остановил покатившуюся по щеке слезу, а потом поднял на пальце крошечную капельку, глядя, как она ловит и удерживает свет костра.
— Обещаешь? — Анна стиснула его пальцы. — Пока эти нарисованные линии не превратятся в морщины?
— Обещаю.
Тут она притянула его к себе, не думая о его раскраске. Ей необходимо было прижаться к его телу. Их кожа соприкоснулась — и пришел жар.
Они обнимали друг друга, пока не услышали вокруг новый шум. Семьи вигвама собирали последние очищенные пламенем кости, увязывая их в связки. Две женщины пришли за Такой и начали заворачивать ее в меховое одеяло, на котором она лежала. С дальней части площадки перед вигвамами до них донесся тихий треск погремушек из черепахового панциря и первые тихие повторы:
— Ха-эх-эх, ха-эх-эх.
Тагай вздрогнул и пробормотал:
— Мне пора. — Он отвернулся от возлюбленной, замер… повернулся обратно. — Да, еще одно. Ты должна взять вот это.
Она опустила взгляд. На белизне его ладони мелькнуло что-то темное.
— Оки Доннаконны. — Анна отвела назад руки, когда он протянул ей гладкий камень. — Один раз я помешала тебе выбросить его. Тогда я сказала тебе, что в нем заключена сила. Зачем ты хочешь отдать мне эту вещь в тот самый момент, когда она тебе нужнее всего?
Его голос остался мягким.
— Мы не берем с собой туда оки. Только оружие.
— Тагай…
— Я помолился ему, возжег перед ним табак. — Тагай колебался, и Анна почувствовала, как он борется с собой. — Я не хочу потерять его в бою.
Это было отговоркой, и они оба знали это. Ему хотелось, чтобы камень остался цел, даже если он сам не уцелеет.
Долгие мгновения они смотрели друг на друга поверх камня. А потом ее пальцы сжались вокруг оки.
— Я буду беречь его для тебя. Но только нынешней ночью.
Анна забрала оки, и Тагай вздохнул. А потом, глядя на краску, которой она испачкалась, опять рассмеялся.
— Ее нелегко будет отчистить.
— Мы отчистим ее вместе, — яростно отозвалась девушка, — когда я верну тебе твой оки. На месте встречи.
— На месте встречи.
Наклонившись к свертку, лежавшему возле ее ног, Тагай проговорил:
— Прощай, тетя.
— Я о ней позабочусь, Тагай. Я тоже ее любила.
— Знаю. — Он помялся. — Анна, я…
— Знаю. Иди. Уходи! Увидимся на месте встречи. Тагай быстро зашагал к реке. Анна провожала его взглядом, пока он не скрылся из виду. А потом спрятала оки в свой мешочек и наклонилась, чтобы помочь племянницам Гаки поднять сверток, в котором лежала их тетка. Они влились в процессию жителей поселка, поднимавшуюся по скальной тропе, которая вела на Пир Мертвых.
Грома по-прежнему не было. Ветер налетал внезапными короткими порывами, а потом замирал, сменяясь жаркой неподвижностью. При этом он менял направление, принося разные звуки людям, которые спрятались на берегу. Когда он дул им в спины, они слышали треск черепаховых погремушек и возгласы: «Ха-эх-эх, ха-эх-эх!» В эти мгновения воины поворачивались навстречу ветру и посылали ему тихие молитвы: у всех были родичи, которые нынешней ночью начинали свой путь к Поселению Мертвых. И все они знали, что скоро могут последовать за ними по этому пути. Однако когда ветер менялся и дул им в лицо, с воды, к ним прилетали иные звуки, слабые, но безошибочно узнаваемые. На дальнем берегу татуированное племя устроило военный пир.
