Князь Рус - Никитин Юрий Александрович (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
Она трепетала как мотылек на ветру. Соломон любовался ею с грустной улыбкой:
– Рус знает, что невозможно жить нам на одной земле… Обязательно возникнет новая вражда, а затем и… Мы можем только слиться в один народ. Именно сейчас, пока скифы обескровлены и пока они еще уважают нас за ту резню.
Она вскрикнула:
– Но вы! Как можете решиться вы?
– Мы еще не решили, – ответил он мягко, – но я думаю, что мы… все-таки примем удивительное предложение Руса. Это ведь племя Гога и Магога, которому предназначено уничтожить народ Израиля! А если мы сольемся с ним, то в нем исчезнет этот свирепый дух.
Ее губы прошептали:
– Но исчезнете и вы…
– Нас было двенадцать племен, – напомнил он печально. – Мы только одно… Куда-то ушли еще одиннадцать. Неужели все погибли? Хоть одно да уцелеет! И тогда Израиль возродится из нашего пепла.
Она сказала сердито:
– Но если каждое из племен, столкнувшись с бедой, решит исчезнуть, только бы утащить с собой в бездну врага, то что будет? Врагам нашим несть числа. А племен наших всего двенадцать! А сколько осталось на сегодня?
Он поморщился, словно пережидал сильнейшую боль. Голос стал хриплым от страдания:
– Врагам несть числа… но они всем враги, а не только нам. Они уничтожают друг друга, нам только надо стоять в стороне. А сыны Гога – это другое. Гог, старший сын Яфета, решил, что отца его изгнали. Изгнали могущественные враги из страны богатой и обильной. Изгнали, отняв сады, земли, богатства… И сын горит жаждой отомстить за отца. И эту жажду и ненависть он передал своим детям. А их правнуки уже и не знают, почему так ненавидят нас и почему должны прийти в Опаленный Стан, чтобы уничтожить весь народ, там живущий. Уничтожить всех, даже младенцев. Забить весь скот, вырубить сады, засыпать родники и каналы. Но они живут с этой мыслью…
Она долго молчала, потрясенная. Спросила робко:
– Но почему они так решили? Почему Яфет, видя ростки зарождающейся ненависти, не сказал, что мы все – одно племя?
Теперь молчал долго Соломон. А когда заговорил, голос был нерешительный, словно стыдился чего-то:
– Подавлен был не только Яфет… Но и наш предок – Сим. И третий брат – Хам. Предания говорят, что они всю жизнь положили на какое-то великое деяние, что должно было их возвысить до уровня богов. Или бога, если тогда уже знали одного… Теперь говорят, что они строили гигантскую башню, дабы достичь небес.
– Бог рассердился и разрушил башню, – быстро сказала она, – но это легенда!
Он пожал плечами:
– Кто знает, что за гигантскую башню они строили? Ведь ты же сама говоришь, что мы за последние сотни лет проделали большой путь. Однако наши дома стоят здесь около тысячи лет…
– Ну, я имею в виду другой путь, – сказала она сердито. – Ладно, я поняла. Мы тоже идем… или строим, но благоразумно не рвем жилы, как делали три брата. Они пытались достичь небес в течение своей жизни, а мы это пытаемся сделать за срок жизни нашего племени. Но почему между братьями вдруг вражда?
– Крах великого дела, – сказал он. – Разрушение замыслов… Что у них там случилось, можно только гадать. Ясно только, что вмешательство бога было лишь оправданием. Мол, если бы не бог, то мы бы… Сама знаешь, когда что-то не получается, то сразу начинаешь винить друг друга.
– А когда получается, то себе приписываешь большую часть заслуг, – добавила она невесело.
– Увы, таковы люди. Пока верили, что получится, у них явно был, как водится в этих случаях, единый замысел, единая воля, единое стремление, единый язык. А когда рухнуло… или же устали от все возрастающих усилий… сама знаешь, что сперва любое дело видится как легко выполнимое, но пошли раздоры, упреки, заговорили на разных языках… Симу и Хаму было так же тяжело, как Яфету. И все трое разошлись в разные стороны. И больше не виделись друг с другом. Нет, вражда вряд ли, но что не хотели видеть друг друга – объяснимо. Сим, как гласят наши источники, тоже всю оставшуюся жизнь был хмур, желчен и выглядел как человек, который не может оправиться от понесенного жестокого поражения.
– Наивный, – сказала она с жалостью.
– Не суди его, – сказал он строго. – Без попытки трех братьев мы бы не знали, что это невозможно… сделать на одном рывке. Мы мудрее лишь потому, что пользуемся и их знаниями. Их горьким опытом.
Она провела ладонью по лицу. Ему показалось, что она стряхнула слезу.
– Ладно, – голос Исфири был прерывистым, – я понимаю… Мы как слабый воин, что дерется с гигантом на краю пропасти, цепляется за его одежду, чтобы утащить в пропасть и его.
Он взглянул на нее быстро, опустил взор. Она была хороша в своем приливе жертвенности.
– Это не обязательно, – сказал он, колеблясь. – Есть и другой шанс. Наша жертвенность не должна пройти даром. Мы ведь не в пропасть падаем! Из сплава двух таких разных народов появится нечто новое… что это будет за народ?
Ездра, который и раньше не чувствовал страха перед грозными сынами Гога – все в руке всевышнего! – с удовольствием шел из своей веси к темным стенам Нового Иерусалима прямо через стан русов. Нравилось бодрящее ощущение опасности, словно бы шел через львиное стадо, с которым заключили мирный договор.
Юный Храбр восторженно смотрел, как Бугай вскинул на мощной длани крохотную Хеву в седло, она визжала и цеплялась за луку, Бугай ржал громче коня, обещал отдать ее на съедение, если будет плохо себя вести, – а кони русов питаются только человечьим мясом! – и Храбр вздрогнул и отпрыгнул, когда Ездра кашлянул сзади.
– Ты чего подкрадываешься?
– Красиво? – спросил Ездра. Он внимательно наблюдал за великаном и крохотной женщиной. – У меня есть на примете одна юная и очень красивая девушка. Она столь прекрасна, что солнце закрывается тучкой, когда она выходит из дома!
Храбр буркнул холодно:
– Когда я вздумаю жениться, это будет не ради женской красоты.
Ездра всплеснул руками:
– Я слышу речь не мальчика, а разумного мужа! Что в женской красоте? Она проходит, ибо все проходит, как сказал наш великий пророк Экклезиаст. Но есть у меня также на выданье юная девушка, не столь прекрасна, как первая, но зато у нее есть шкатулка с золотыми монетами, на которые можно купить стадо коров, табун коней, выстроить дом и ко всему еще и посадить большой сад…
– Меня не интересует богатство, – отрезал Храбр.
Ездра посмотрел с уважением:
– Да, быть тебе вождем, если судишь так здраво. Конечно же, важнее всего в нашем мире родство с правителями. У меня есть девушка, которая старшая дочь нашего вождя, племянница ребе Соломона, внучка военачальника и троюродная сестра самого богатого торговца…
Храбр сказал уже гневно:
– Ты что, не понял? Когда я захочу жениться, то это будет не ради женской красоты. Не ради ее богатств, не ради знатности рода!.. Это будет только по любви, редкой и необыкновенной…
Ездра всплеснул руками. Подпрыгнул от радости:
– Прекрасно! У меня как раз есть такая! Пойдем, пойдем быстрее.
Озадаченный Храбр, совершенно сбитый с толку, потащился, влекомый настойчивым иудеем в сторону раскрытых врат Нового Иерусалима.
Багровое солнце, разбухшее и отяжелевшее, сползало к далекой полоске земли. Вся западная часть неба была красной, Рус понял подсказку богов, что в крови все-таки рождается новое племя, новый народ. За ночь земля и небо очистятся от пролитой крови, утро будет ясное, как смех ребенка, а небо окрасится лишь нежным румянцем…
К вечеру он оседлал Ракшаса, тот с готовностью помчался к воротам града. Стражей было еще больше, но одна из створок оставалась приоткрытой. Рус заметил среди кучки иудейских воинов двух скифов. Оба высились как дубы среди кустарника. Солнце блестело на выбритых головах и валунах голых плеч. Иудеи что-то торговали у простодушных скифов.
За Русом увязался неотступный Буська, гордый прозвищем оруженосца, как его называли иудеи, не в силах выговорить трудное слово «отрок». Его низкорослая, мохнатая лошаденка не отставала от горячего Ракшаса, неслась бок о бок, еще и норовила куснуть или хотя бы пихнуться в бешеной скачке.
