Последняя схватка - Зевако Мишель (читать книги онлайн без .TXT) 📗

Рано утром все, включая и Ландри Кокнара, покинули особнячок и лишь поздно вечером вернулись обратно. На следующее утро наши герои вновь ушли чуть свет; в прекрасном настроении шагали они по Парижу.

Все вместе добрались до улицы Планш Мибре (от нее начиналась улица Сен-Мартен). Там Пардальян оставил друзей, направившись на улицу Ванри. А граф с оруженосцем и Эскаргас с Гренгаем прошли по мосту Парижской Богоматери и оказались на острове Ситэ. Одэ де Вальвер и Ландри Кокнар задержались там, а Гренгай с Эскаргасом по Малому мосту выбрались на узкие, темные улочки Университета.

Около полудня взрыв страшной силы потряс целый квартал города от Бастилии до городской ратуши: это стараниями Пардальяна взлетел на воздух дом в тупике Барантен.

Оторопевшие жители этого густонаселенного квартала выскочили на улицу, пытаясь понять, в чем дело. Взорванный дом стоял на отшибе, и все считали, что там никто не живет. Жертв не было. Тем не менее, происшествие это было загадочным и наделало немало шума.

Обрастая фантастическими подробностями, новость эта распространялась с удивительной быстротой и вызывала всеобщее смятение. И вскоре весь город уже гудел, как растревоженный улей. Из уст в уста передавались самые невероятные предположения.

Однако ни одно из них не подтвердилось, и люди стали успокаиваться. Страх уступил место любопытству.

И вдруг молниеносно распространился слух, что непонятным, таинственным образом взлетел на воздух еще один дом. Он находился на острове Ситэ, рядом с портом Сен-Ландри. И, удивительное дело, это здание тоже стояло особняком и считалось заброшенным.

Чуть позже выяснилось, что в районе Университета взорвался еще один дом, рядом с городской стеной. Он тоже стоял отдельно и был необитаем. И этот третий взрыв тоже казался совершенно необъяснимым.

Новость мгновенно облетела весь город и дошла до Лувра, до самого Людовика XIII. Скоро мы узнаем, как это случилось.

О взрывах немедленно сообщили Фаусте, которая восприняла это известие совершенно спокойно, словно оно не имело для нее никакого значения. Но, оставшись одна, герцогиня пришла в страшное бешенство: рушились все ее планы. В лучшем случае их осуществление отодвигалось на многие месяцы. И женщина прокляла Пардальяна, нанесшего ей такой сокрушительный удар. Да, она сразу поняла, чьих это рук дело…

Новость дошла и до особняка Кончини. Только Леонору пока что занимало совсем другое, и она не особенно вникала в эти слухи.

В данный момент она входила в комнату Флоранс, два дня назад ставшей ее законной дочерью. За ней следовали Ла Горель и Марчелла. Служанки стали бережно раскладывать на кровати ослепительный придворный наряд и футляры с драгоценными украшениями, на которые Ла Горель взирала с алчным блеском в глазах; если бы взгляд старой мегеры притягивал золото и самоцветы, как магнит притягивает железо, футляры уже давно бы опустели.

За эти два дня Флоранс видела флорентийку в первый раз. Позавчера, после того, как были подписаны официальные бумаги и свидетели удалились, девушка ушла к себе. Ни Леонора, ни Кончини ничего ей тогда не сказали. Ни единого слова… Как будто ее для них просто не существовало. Но девушка совсем не удивилась и не обиделась, понимая, что никогда не станет для них родным человеком.

Галигаи немедленно отправилась к Марии Медичи и сообщила ей, что все улажено и что Флоранс официально стала ее, Леоноры, дочерью. Королева принялась горячо благодарить и поздравлять свою наперсницу, радуясь и за себя, и за маркизу д'Анкр.

Королева явно не испытывала никаких материнских чувств. Нарадовавшись вволю, она добавила тоном холодной угрозы:

— Из-за нее я такого страха натерпелась… Этот кошмар я никогда не забуду… Надеюсь, ты придумаешь, как сделать, чтобы она исчезла… Чтобы я больше ее не видела и чтобы никто о ней и не заикался. Понятно, Леонора?

Никто бы не посмел возражать королеве. Только Леонора могла себе позволить подобную дерзость.

— Понятно, мадам, — ответила она с холодным упрямством. — Но какое-то время я еще буду вынуждена рассказывать вам о ней. И вам придется увидеть ее хотя бы один раз.

— Ты с ума сошла, Леонора! — возмутилась Мария Медичи.

— Нет, мадам, с головой у меня, слава Богу, пока все в порядке, — усмехнулась Галигаи. — И вот вам доказательство: для вашей безопасности необходимо, да, просто необходимо, чтобы дочь маршала и маркизы д'Анкр была официально представлена вам.

— К чему эти официальные церемонии? — забеспокоилась королева. От ее уверенности не осталось и следа.

— На таких церемониях всегда много народа, — стала объяснять Леонора. — Кроме официальных лиц, собирается много приглашенных… Вот им-то главным образом и следует представить сию девицу… Особенно если в первом ряду приглашенных будет и синьора.

Мария Медичи встрепенулась и немедленно спросила:

— Зачем мне приглашать герцогиню Соррьентес?

— А затем, — пояснила Леонора, намеренно растягивая слова, — что прежде всего именно ее надо убедить: Флоранс действительно дочь Леоноры Дори, маркизы д'Анкр.

Надо полагать, что Галигаи чувствовала себя очень уверенно, раз решилась сбросить маску и открыто напасть на Фаусту, которой до этого служила. Упреждая вопросы королевы, Леонора сразу пояснила:

— Я же обещала, мадам, назвать вам в подходящее время имя врага, который тайно стремится уничтожить вас. Это время пришло, мадам. Не будь меня, злобный недруг погубил бы вас безвозвратно. И недруг этот — мадам Фауста.

Мария Медичи вскрикнула от неожиданности, отказываясь верить в столь низкое коварство, но Леонора стала приводить одно доказательство за другим и легко убедила королеву в своей правоте. Несдержанная монархиня пришла в страшный гнев. Леонора насилу успокоила разбушевавшуюся Марию Медичи.

Немного отдышавшись, королева согласилась, что ей необходимо еще раз увидеть девушку — ее дочь! — из-за бессердечия ее матери вынужденную «исчезнуть». Было решено представить Флоранс на следующий день, пригласив на эту официальную церемонию мадам Фаусту. Причем — пригласить так, чтобы герцогиня не смогла отказаться.