Путь через равнину - Ауэл Джин Мари Антинен (библиотека электронных книг .txt) 📗
От пристани тропинка вела в поля, поросшие травой и кустарником, но она была так утоптана, что трудно было понять, за теми ли людьми они идут. Но Волк вел ее. По тропе они шли недолго, так как вскоре Волк перестал искать след, а, сморщив нос, обнажил, рыча, свои клыки.
— Волк? В чем дело? Кто-то здесь есть? — Она заставила Уинни свернуть в кусты и дала знак Волку, чтобы он следовал за ней. Как только кусты и трава заслонили их, она затаилась между лошадьми и, опершись на колено, обняла Волка, чтобы тот сохранял спокойствие.
Осторожность оказалась ненапрасной, так как тотчас появились женщины, явно направлявшиеся к реке. Она приказала Волку сидеть на месте и, вспомнив о том, чему ее учили в детстве, крадучись пошла обратно, прячась за высокую траву и кустарник.
Две женщины заговорили о чем-то между собой, и хотя язык был незнакомым, Эйла уловила его схожесть с языком Мамутои. Она не могла понять всего, но уловила два слова.
Женщины стащили плот на воду, затем достали два шеста, которые были спрятаны под плотом. Обвязав дерево канатом, они начали переправляться через реку. Одна из них упирала шестом в дно, другая работала с канатом. Когда они приблизились к другому берегу, где течение не было таким быстрым, они начали отталкиваться шестами, чтобы, преодолев течение, достичь пристани. Воткнув шесты в дно и привязав плот к ним, они отправились к бревнам, лежавшим на берегу.
Эйла вернулась к животным, размышляя, что же предпринять. Женщины могут вернуться вскоре, а могут и через день-другой. Джондалара нужно было отыскать как можно быстрее, но она не хотела идти по следу, боясь, что, возможно, схватят и ее. Она также не намеревалась идти прямо к ним, пока не узнает, что они собой представляют. В конце концов она решила подождать женщин, чтобы понаблюдать, куда они направятся.
Эйла обрадовалась, что ждать пришлось недолго. В полдень она увидела идущих обратно женщин, но их сопровождали еще несколько человек, которые несли носилки с разрубленным мясом. Они шли удивительно быстро, несмотря на тяжелый груз. Когда они приблизились, Эйла с удивлением поняла, что среди них не было мужчин. Они все были охотницами! Эйла посмотрела, как они сложили мясо на плот и затем, пользуясь веревкой и шестами, перебрались на этот берег. Они спрятали плот, предварительно разгрузив его, но веревка, протянутая через реку, осталась, что озадачило Эйлу.
Женщины быстро поднялись по тропе вверх. Еще мгновение — и они исчезли. Выждав немного, Эйла последовала за ними, из осторожности держась на значительном расстоянии.
Джондалар испугался, попав в загон. Крыша его представляла собой довольно большой навес, который защищал лишь от дождя и снега, а стенами служил частокол, защищавший от ветра. Здесь не было ни костра, ни запасов пиши, лишь немного воды. В этом остроге были только мужчины. Когда они поднялись, чтобы посмотреть на него, он увидел, что все они были истощенными, грязными и больными. Из-за скверной ветхой одежды им приходилось согреваться, прижавшись друг к другу.
Он узнал двух или трех, которые были на похоронах, и счел странным, что здесь только мужчины и мальчики. Внезапно несколько загадок связались воедино: женщины с копьями, странные слова Ардемана, мужчины на похоронах, поведение Ш'Армуны, запоздалый осмотр его раны и грубое отношение. Возможно, это не только следствие взаимного непонимания.
Мгновенная догадка разбила вдребезги его неверие. Почему он так долго не понимал, что творится? Женщины держали здесь мужчин против их воли!
Но почему? Пустая трата времени — держать людей в неволе, когда они могли бы обеспечить процветание этой общины. Он подумал о процветающем стойбище Мамутои, где Талут и Тулия старались обеспечить всем необходимым каждого, а те возвращали это сторицей.
Аттароа! Какова ее роль во всем этом? Ясно, что она — вождь этого стойбища или стремится к тому, чтобы занять особое положение.
А эти мужчины должны охотиться и собирать травы, рыть ямы для запасов, делать новые убежища и ремонтировать старые, сбиваясь в кучу, чтобы согреться. Ничего удивительного не было в том, что они не принимали участия в столь поздней охоте на лошадей. Достаточно ли у них было припасов, чтобы прожить зиму? И почему они отправились так далеко, когда рядом столько добычи?
— Ты — тот, кого называют Зеландонии, — обратился один из мужчин к Джондалару, он говорил на языке Мамутои. Джондалар признал в нем одного из тех со связанными руками, кто был на похоронах.
— Да, я Джондалар из Зеландонии.
— Я Ибулан из племени Ш'Армунаи, — сказал человек и язвительно добавил: — Именем Мун, Матери Всех, разреши мне приветствовать тебя в остроге, как Аттароа любит называть это место. У нас есть и другие имена: стойбище мужчин, замерзший подземный мир Великой Матери и ловушка для мужчин Аттароа. Выбирай!
— Ничего не понимаю. Почему вы… все… здесь?
— Это долгая история, в действительности нас всех так или иначе надули. Нас обманули, даже когда мы строили этот загон.
— Почему бы не перелезть через забор и не сбежать?
— А быть убитым Ипадоа и ее бабами с копьями? — сказал кто-то.
— Оламан прав. К тому же я не уверен, что кто-то попытался бы сделать это. Аттароа нравится, когда мы ослаблены и еще…
— Что?
— Покажи ему, Ш'Амодан. — Ибулан обратился к высокому, очень истощенному человеку со спутанными волосами и длинной почти белой бородой. У него было сильное с крупными чертами лицо, большой с горбинкой нос и густые брови, но более всего привлекали его глаза. Они были такими же темными, как и у Аттароа, но вместо свирепости в них виднелись древняя мудрость и понимание. Джондалар не мог оценить, чего в этом человеке больше: смелости или умения держать себя, но чувствовал, что к нему даже в этих условиях питают глубокое уважение.
Старик кивнул и двинулся к навесу, под которым находилось несколько мужчин. Едва войдя под наклонную крышу, Джондалар ощутил невыносимое зловоние. Какой-то человек, покрытый рваной шкурой, лежал на доске, вероятно, оторванной от крыши. Откинув шкуру, старик показал гниющую рану. Джондалар был в шоке:
— Почему этот человек здесь?
— Женщины Ипадоа сделали это, — сказал Ибулан.
— А Ш'Армуна знает? Она могла бы сделать что-то.
— Ш'Армуна! Ха! Почему ты думаешь, что она может что-то сделать? — спросил Оламан. — Как ты думаешь, кто первым помогает Аттароа?
— Но она промыла рану на моей голове.
— Значит, у Аттароа особые намерения по поводу тебя, — сказал Ибулан.
— Что ты имеешь в виду?
— Она любит, чтобы молодые и сильные мужчины работали, а она будет властвовать над ними, — сказал Оламан.
— А если кто-то откажется работать на нее? Как она справляется с ними?
— Лишает воды и пищи. Если это не действует, угрожает родственникам этого человека, — сказал Ибулан. — Если ты понимаешь, что твой брат или родственник будут посажены в клетку без пищи и воды, ты обычно делаешь то, что она хочет.
— Клетка?
— Место, где тебя содержали. — Ибулан улыбнулся. — Где ты достал такую замечательную шкуру.
— Неплохо сделано! — сказал Оламан. — Ардеман рассказал, как ты чуть не сломал клетку. Такого она не ожидала.
— Она сделает клетку покрепче, — произнес кто-то с акцентом. Ибулан и Оламан так хорошо говорили на языке племени Мамутои, что Джондалар забыл, что это не их родной язык. Но остальные понимали лишь, о чем шла речь.
Человек, лежавший на земле, застонал, и старик встал на колени, чтобы успокоить его.
— Или она велит сделать новую клетку, или пригрозит расправиться с твоими родственниками. Если ты женат и у твоего очага есть сын, она заставит тебя делать что угодно, — сказал Ибулан.
— Разве это несчастье — иметь сына? Ибулан взглянул на старика.
— Ш'Амодан?
— Я спрошу, захотят ли они встречаться с Зеландонии, — ответил тот.
Ш'Амодан заговорил впервые, и Джондалар удивился глубине и богатству тембра голоса этого истощенного человека. Старик прошел дальше под навес и наклонился, чтобы поговорить с сидевшими там людьми. Был слышен его сочный глубокий голос, но слов нельзя было разобрать. Затем послышались юные голоса. С помощью старика один из молодых людей встал и побрел к ним.
