Виконт де Бражелон или Десять лет спустя (3 тома) Ил. Ж.Боже - Дюма Александр (электронная книга .txt) 📗
– Ага, – сказал король спокойно, искоса взглянув на д'Артаньяна. – А ваше мнение, господин Кольбер?
Кольбер, в свою очередь, посмотрел на д'Артаньяна. Этот незнакомец мешал ему говорить. Людовик XIV понял его.
– Не беспокойтесь, – сказал он, – это господин д'Артаньян. Неужели вы не узнали господина д'Артаньяна?
Тут Кольбер и д'Артаньян взглянули друг на друга. Д'Артаньян смотрел открыто, сверкающими глазами, Кольбер исподлобья и недоверчиво. Откровенное бесстрашие одного не понравилось другому; подозрительная осторожность финансиста не понравилась солдату.
– А! Вы изволили совершить славный подвиг в Англии, – сказал Кольбер и слегка поклонился.
– А! Вы изволили спороть серебряные галуны с мундиров швейцарцев, сказал гасконец. – Похвальная экономия! – и низко поклонился.
Интендант думал смутить мушкетера; но мушкетер прострелил его навылет.
– Господин д'Артаньян, – сказал король, не заметивший всех этих оттенков, которые Мазарини тотчас бы уловил, – речь идет о людях, которые обокрали меня. Я велел арестовать их и теперь выношу им смертный приговор.
– О! – воскликнул д'Артаньян, вздрогнув.
– Вы хотите сказать…
– Нет, ваше величество, это меня не касается.
Король хотел уже подписать бумагу.
– Ваше величество, – начал Кольбер вполголоса, – предупреждаю, что если пример и надо показать, то исполнение приговора может натолкнуться на препятствия.
– Что такое?
– Не забывайте, – спокойно сказал Кольбер, – что тронуть этих людей значит тронуть суперинтендантство. Оба негодяя, оба преступника, о которых идет речь, – близкие друзья одного видного лица, и в день их казни, которую, впрочем, можно устроить в тюрьме, могут возникнуть беспорядки.
Людовик покраснел и повернулся к д'Артаньяну, который покусывал усы, презрительно улыбаясь.
Людовик XIV схватил перо и подписал обе бумаги, принесенные Кольбером, с такой поспешностью, что рука у него задрожала. Потом он пристально взглянул на Кольбера и сказал ему:
– Господин Кольбер, когда будете докладывать мне о делах, избегайте по возможности слова «препятствия» Что же касается слова «невозможно», не произносите его никогда.
Кольбер поклонился, досадуя, что получил такой урок при мушкетере. Он хотел уже выйти, но, желая загладить свою ошибку, прибавил:
– Я забыл доложить вашему величеству, что конфискованные суммы простираются до пяти миллионов ливров.
«Мило!» – подумал д'Артаньян.
– А сколько всего у меня в казне? – спросил король.
– Восемнадцать миллионов ливров, ваше величество – отвечал Кольбер с поклоном.
– Черт возьми! – прошептал д'Артаньян. – Бесподобно!
– Господин Кольбер, – сказал король, – пройдите по той галерее, где ждет господин Лион, скажите ему, чтоб он принес бумаги, которые он приготовил… по моему приказанию.
– Сейчас, государь. Я не нужен вашему величеству сегодня вечером?
– Нет, прощайте.
Кольбер вышел.
– Вернемся к нашему разговору, господин д'Артаньян, – сказал король, как будто ничего не случилось. – Вы видите, что в денежных делах произошла значительная перемена.
– Да, нуль превратился в восемнадцать, – весело отвечал мушкетер. Ах, вот что нужно было вашему величеству в то время, когда король Карл Второй приезжал в Блуа! Теперь не было бы ссоры между двумя государствами. А ссора эта – еще один камень преткновения для вашего величества.
– Вы несправедливы, – возразил король. – Если бы судьба позволила мне в то время дать миллион брату моему Карлу, то вы не вышли бы в отставку и, значит, не нажили бы себе состояния… как вы сами говорили. Но, кроме этого счастливого обстоятельства, есть еще и другое, после которого моя ссора с Великобританией не должна смущать вас.
Камердинер прервал речь короля, доложив о господине Лионе.
– Войдите, – пригласил король. – Вы аккуратны, это очень хорошо. Посмотрим, какое письмо написали вы брату моему Карлу Второму.
Д'Артаньян весь превратился в слух.
– Подождите еще минуту, – непринужденно сказал Людовик XIV гасконцу, – я должен послать в Лондон согласие на брак моего брата с сестрой английского короля, Генриеттой Стюарт.
«Он, кажется, разбил меня по всем пунктам, – прошептал Д'Артаньян, пока король подписывал письмо и отпускал Лиона. – Но признаюсь, чем основательней меня разобьют, тем больше удовольствия мне это доставит».
Король следил взглядом за Лионом, пока тот не запер за собой дверь; он даже сделал три шага за министром. Затем остановился и повернулся к мушкетеру:
– Теперь покончим с нашим делом. В Блуа вы говорили мне, что вы небогаты.
– Теперь я богат.
– Да, но это меня не касается. У вас свои деньги, а не мои; мне нужно другое.
– Я не совсем понимаю, ваше величество.
– Не скупитесь на слова, говорите прямо, от души. Довольно ли вам будет двадцать тысяч в год жалованья?
– Ваше величество… – пробормотал Д'Артаньян в изумлении.
– Довольно ли вам четырех лошадей на казенном содержании и добавочных сумм в зависимости от обстоятельств и надобности? Или вы предпочитаете получать круглым счетом, скажем, сорок тысяч ливров? Отвечайте.
– Государь, ваше величество!
– Вы, разумеется, удивлены, я этого ждал. Отвечайте, не то я буду думать, что вы потеряли способность быстро соображать, которую я так ценил в вас.
– Ваше величество, двадцать тысяч ливров в год, без сомнения, большие деньги, но…
– Никаких «но»» да или нет? Достаточно двадцати тысяч?
– О, разумеется!
– Отлично. Гораздо удобнее оплачивать экстренные издержки. Переговорите о них с Кольбером. Теперь перейдем к главному.
– Но, ваше величество, я уже говорил вам…
– Что вы собираетесь отдохнуть? А я уже ответил вам, что не хочу этого. Кажется, я здесь повелитель.
– Да, ваше величество.
– Отлично. Было время, когда вы очень хотели стать капитаном мушкетеров?
– Действительно.
– Так вот патент, подписанный мною. Я кладу его сюда, в ящик. В тот день, когда вы вернетесь из экспедиции, в которую я намерен послать вас, вы сами возьмете патент из этого ящика.
Д'Артаньян все еще стоял в нерешимости, не подымая головы.
