Последний легион - Манфреди Валерио Массимо (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
И Ливия. Она была жива, но в ее боку торчала стрела, и лицо девушки искажала боль.
Ромул закричал, горячие слезы хлынули из его глаз, потекли по щекам при виде раненных и погибших друзей, которых ему больше не суждено было увидеть. Он шел вперед, почти ничего не видя перед собой, пока не добрался до берега озера. Легкие волны бежали по поверхности воды, подгоняемые ветром к берегу, и они коснулись усталых ног Ромула, лизнули острие меча, с которого еще капала кровь. И необъятное желание мира и покоя охватило мальчика, омыв, как теплый весенний ветерок. Он крикнул:
— Не будет больше войны! Не будет больше крови!
И окунул меч в озеро, несколько раз подряд, — пока лезвие не засверкало, как хрусталь. А потом Ромул поднял меч над головой и начал раскручивать его — сильнее, еще сильнее, — и вдруг изо всех сил швырнул в озеро. Меч пронесся в воздухе, сверкнув на солнце, и погрузился в поросший мхом древний камень, что высился в середине озера. Последнее дыхание ветра затихло именно в этот момент, и озеро замерло в безмятежном покое, отразив волшебное зрелище: торжественную фигуру старого наставника императора, невесть откуда возникшую. Маленькая серебряная веточка омелы висела на его груди. И голос друида прозвучал почти неузнаваемо, когда он произнес:
— Вот и все, сынок, мой господин, мой король. Отныне никто больше не посмеет поднять на тебя руку, потому что ты прошел сквозь лед, огонь и кровь, как тот меч, что рассек камень. Ты — сын дракона. Ты — Пендрагон.
ЭПИЛОГ
Вот так произошла битва у горыMonsBadonicus, которую мы называем горой Бадон, и так эта битва была выиграна. И победа пришла под командованием Аврелия Амброзия Вентида, скромного человека, последнего настоящею римлянина. И таким образом осуществилось пророчество, то пророчество, что ввергло меня в путешествие, которое все считали просто невозможным: сначала из моей родной страны в Италию, а потом, много лет спустя, из Италии назад в мою родную Британию. Мой воспитанник, всего несколько дней бывший римским императором, а затем проведший долгое время в заключении, стал королем Британии под именем Пендрагона, «сына дракона», как его назвали солдаты последнего легиона в день его победы. Аврелий оставался рядом с ним, заменив мальчику отца, пока не убедился, что имя «Пендрагон» окончательно заменило имя «Ромул», и что любовь к Игрейне полностью заняла сердце его приемного сына. И тогда он уехал вместе с Ливией, единственной женщиной, которую любил по-настоящему в своей жизни, и больше мне о них ничего не известно. Мне хочется думать, что они вернулись в тот маленький городок в лагуне — в Венецию, — и что жили там, как истинные римляне, не принимая варварских законов и обычаев, и что они строили будущее мирное и свободное.
Корнелий Батиат уехал вместе с ними, на том же самом корабле, но, возможно, позже он повернул в другую сторону. Может быть, он остановился у Геркулесовых Столпов — ворот своей родной земли, Африки. Мне никогда не забыть того, как он согрел теплом своего сердца и теплом своего тела моего безжизненного мальчика, — там, среди заснеженных альпийских вершин. Пусть Господь дарует ему на жизненном пути встречу с людьми такими же благородными и щедрыми, как он сам.
Семя, принесенное из умирающего мира, дало росток и пустило корни, а затем принесло и плоды на далеком острове, на самом краю земли. Сыну Пендрагона и Игрейны исполнилось пять лет к тому времени, как я закончил эту рукопись. Его при рождении назвали Артуром, а это производное от Арктурус — что значит «рожденный под созвездием Медведицы». Лишь тот, кто явился из южных морей, мог дать своему сыну такое имя, — а это доказывает, что какая судьба ни выпала бы человеку, его воспоминания всегда останутся с ним, до самого дня смерти.
Наши враги были отброшены, и королевство расширило свои границы на юг, включив в свои пределы и город Карлеон, первый, в котором мы очутились, вернувшись в Британию… но я предпочитаю оставаться здесь, чтобы размышлять в башне Великой стены, вглядываясь в дали, прислушиваясь к голосам, почти затихшим со временем. Чудесный меч все так же торчит в камне, с того самого дня крови и славы. Лишь я знаю точно, что написано на нем, потому что я прочел эту надпись давным-давно, увидев этот меч впервые… меч Юлия Цезаря.
Основная часть этой надписи теперь скрыта в камне, а те буквы, что остались снаружи, за долгие годы затянулись лишайниками. Теперь можно различить только часть слова «калибан», часть имени народа, создавшего чудесный меч, да две буквы — «Е» и «S». И местные жители иногда могут рассмотреть этот меч — в зимние дни, когда мороз настолько силен, что поверхность озера покрывается льдом, и они могут дойти до камня и подивиться на необыкновенный предмет.
Они говорят, что лишь рука истинного короля может выдернуть меч из камня, да и то в тот день, когда ему придется вступить в бой с необъятным злом.
Много, очень много времени прошло с тех пор, как я был молод, и мое первое имя, Мирдин, изменилось вместе с миром. Здешние жители называют меня Мерлином. Но душа моя остается прежней, она ищет бессмертного света, — как и душа каждого человека, рожденного по велению Божию.
Солнце начинает уже растапливать снег на склонах холмов, и первые цветы открывают свои чашечки навстречу теплому ветру, летящему с юга. Господь позволил мне закончить мой труд, и я благодарю его всем сердцем. На этом моя история заканчивается. И, возможно, теперь родится легенда.
ОТ АВТОРА
Падение Римской империи — одно из величайших событий в истории западной цивилизации, и до сих пор этот период остается одним из наиболее загадочных; слишком сложно понять происходившее в то время, поскольку недостает надежных источников, касающихся эпохи крушения Рима. И более того, это событие — традиционно воспринимаемое как катастрофа, — на самом деле лишь историческая условность. В 476 году до Рождества Христова никто и не заметил, что римский мир прекратил свое существование; ничего особенного не случилось в тот год, ничего такого, что отличалось бы от повседневных событий в течение многих лет. Одоакр — вождь герулов, занявший место юного Ромула Августа, — просто передал знаки императорской власти Константинополю, рассудив, что одного императора вполне достаточно для всей империи.
Большая часть истории, рассказанной здесь, является всего лишь плодом воображения; что я пытался сделать, так это представить огромное влияние этого события, приведшего к рождению нового мира, на новые культуры и новые цивилизации, чьи корни все еще уходили в римские традиции. Вся Артуриана может быть истолкована символически, как некое иносказание, — однако в них кроется не только это. Ученые давно уже поняли, что события, породившие легенды о короле Артуре, записанные в средние века Джеффри Монмаутом, действительно имели место в Британии в конце пятого века. И среди прототипов героев этих легенд есть некий Аврелиан Амброзии, solus Romanae gentis («последний истинный римлянин»), выигравший сражение с саксонцами у горы Бадон и предок Пендрагона и Артура. Мы часто склонны рассматривать персонажей Артурианы как типичных средневековых рыцарей, хотя на самом деле они куда ближе к кельтскому римскому миру. Правда и то, что романо-британцы в пятом веке просили о помощи тогдашнего императора, надеясь отразить вторжения племен с севера и юга Полководец Атис дважды откликался на их просьбы и послал на остров некоего Германа, загадочную личность, наполовину воина, наполовину святого. Другие персонажи, вроде кельта Мирдина — то есть Мерлина из легенд о короле Артуре, — позаимствованы из эпических традиций, разросшихся вокруг легендарного меча Эксалибура. Это название в последние годы истолковано выдающимися специалистами по кельтской культуре как сокращение от латинских слов ensis calibumus, то есть «меч калибанов», — а это намекает на его средиземноморское происхождение. Таким образом, все мистические и символические гипотезы, высказанные в данной истории, порождены реальными историческими событиями, случившимися на закате античного мира, когда и возникли первые легенды о короле Артуре.
