Собрание сочинений в 10 томах. Том 1 - Хаггард Генри Райдер (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
При этом известии выразительное лицо Калуби выдало сильное душевное волнение, что, по-видимому, не укрылось от Комбы. Однако он ничего не сказал и после некоторой паузы продолжал свой рассказ. Он сказал, что при нас такого оружия действительно нет, так как он и его товарищи, не удовлетворившись нашим словом, обыскали наш багаж перед оставлением Земли Мазиту. Поэтому, прибавил он, нет причины опасаться, что мы приведем в исполнение древнее пророчество о том, что когда в Земле Понго прогремит ружейный выстрел, боги покинут ее и народ понго перестанет быть народом.
Окончив свою речь, он скромно сел позади нас.
Потом Калуби, выразив формальное согласие считать нас послами Бауси, короля мазиту, долго говорил о преимуществах продолжительного мира между двумя народами. В конце концов он предложил свои условия мира, которые, по-видимому, были выработаны заранее. Излагать их подробно я считаю излишним, так как мир все равно никогда не был заключен и, кроме того, я сомневаюсь, действительно ли понго намеревались заключить его.
Достаточно сказать, что эти условия касались заключения браков, свободной торговли между двумя странами, кровного братства и других вещей, о которых я уже забыл. Все это должно было быть скреплено браком Бауси с дочерью Калуби и Калуби с дочерью Бауси.
Мы молча слушали его и, когда он окончил свою речь, сделали вид, что обсуждаем его предложение. Потом слово взял я. Я говорил от имени брата Джона (который, как я объяснил, был слишком важным лицом для того, чтобы говорить самому), что предложения Калуби кажутся нам честными и приемлемыми, и что мы будем счастливы передать их Бауси, когда вернемся в Землю Мазиту.
Калуби выразил при этом большое удовольствие, но, между прочим, заметил, что все это прежде всего должно быть представлено на утверждение Мотомбо, без одобрения которого ни один договор у понго не считается законным. Он прибавил, что предлагает нам, если мы хотим, посетить завтра Его Святость, отправившись к нему через три часа после восхода солнца, так как он живет далеко от города Рики, на расстоянии целого дня пути. После небольшого совещания мы ответили, что, хотя у нас мало свободного времени, тем не менее мы, белые господа, понимая, что Мотомбо стар и не может посетить нас, согласны продлить свое пребывание в Земле Понго и посетить его. А теперь мы чувствуем усталость и хотим спать.
Потом мы поднесли Калуби свои подарки, которые были благосклонно приняты с уведомлением, что ответные подарки будут сделаны нам перед оставлением нами Страны Понго.
После этого Калуби взял маленькую палочку и сломал ее в знак того, что совещание окончено. Мы пожелали спокойной ночи ему и его советникам и удалились в свои хижины. В пояснение к дальнейшему я должен, прибавить, что на этот раз нас провожали два советника, а не Комба. Когда мы поднялись с мест, чтобы проститься с Калуби, я заметил, что Комбы уже нет на собрании. Когда он ушел — я не могу сказать, так как он сидел позади нас в тени и никто из нас не мог заметить его ухода.
— Как все это надо понимать? — спросил я, когда дверь была заперта.
Брат Джон только покачал головой и ничего не сказал. В те дни он, казалось, жил в стране грез.
За него ответил Стивен.
— Вздор! Пустая болтовня! Эти парни людоеды и что-то скрывают. Они задумали все, что угодно, только не мир с мазиту!
— Я с вами вполне согласен, — сказал я. — Если бы их целью действительно был мир, они бы больше торговались, настаивали бы на более выгодных условиях, на выдаче заложников и прочем. Кроме того, они прежде всего добились бы согласия своего Мотомбо. Ясно, что хозяин здесь он, а не Калуби, который только его орудие. Если бы их единственной целью был мир, он должен был бы сказать свое слово первым, если только он не миф, а существует в действительности. Лично я того мнения, что для нас было бы самым разумным оставить Мотомбо в покое и завтра же утром бежать отсюда в Землю Мазиту на первой попавшейся лодке.
— Я намерен посетить этого Мотомбо, — решительно прервал меня брат Джон.
— Это уже решено, — сказал Стивен. — Что толку начинать все сначала?
— Нет, — с раздражением ответил я, — лучше скажите: что толку спорить с сумасшедшими? Поэтому лучше всего ляжем спать, так как это, вероятно, наш последний сон.
— Великолепно! — сказал Стивен, снимая с себя куртку и складывая ее вдвое, чтобы положить ее себе под голову. — Подождите минуту, — прибавил он, — я встряхну это одеяло. Оно покрыто каким-то сором.
С этими словами он встряхнул одеяло.
— Сором? — с подозрением сказал я. — Почему вы не подождали встряхивать его, чтобы дать мне возможность посмотреть, что это за сор? Раньше я ничего на нем не видел.
— Должно быть, по крыше бегают крысы, — беспечно сказал Стивен.
Не удовлетворившись этим объяснением, я начал осматривать потолок и глиняные стены хижины, которые были расписаны замысловатым узором, при слабом свете примитивных ламп. В это время в дверь постучали. Забыв о трухе, я открыл ее. В хижину вошел Ханс.
— Один из этих дьявольских людоедов хочет поговорить с баасом. Мавово не пускает его сюда.
— Пусть он войдет, — ответил я, так как мне казалось, что нам лучше всего не проявлять смущения. — Только будьте настороже, пока он будет с нами.
Ханс что-то шепнул через плечо, и в следующий момент в хижину вошел, или, вернее, впрыгнул высокий мужчина, закутанный с головы до ног в белое одеяние, придававшее ему вид призрака, и тщательно запер за собою дверь.
— Кто ты? — спросил я.
Вместо ответа он открыл свое лицо, и я увидел, что перед нами стоит сам Калуби.
— Я хочу поговорить наедине с белым господином Догитой, — сказал он хриплым голосом, — и это надо сделать сейчас, так как потом это будет невозможно.
Брат Джон встал и посмотрел на него.
— Как поживаешь, мой друг Калуби? — спросил он. — Я вижу, что твоя рана зажила.
— Да, да, но я хочу поговорить с тобой наедине.
— Нет, — ответил брат Джон, — если ты хочешь что-нибудь сказать, ты должен сказать это нам всем или совсем не говорить, так как все, что знаю я, должны знать и эти белые господа.
— Могу ли я довериться им? — пробормотал Калуби.
— Так же, как и мне. Поэтому либо говори, либо уходи. Но наш разговор здесь могут подслушать…
— Нет, Догита! Стены хижины достаточно толсты. На крыше никого нет, ибо я сам осмотрел все кругом. Нам будет слышно, если кто-нибудь попытается взобраться туда. Кроме того, его заметят ваши люди, которые стерегут дверь. Никто не услышит нас, разве только боги.
— Тогда испытаем богов, Калуби. Говори смело, мои братья знают твою историю.
— Господа мои! — начал он, вращая глазами словно затравленный зверь. — Я в ужасном положении. С тех пор как я видел тебя, Догита, я должен был еще раз посетить Белого бога, живущего в лесу, на горе, и разбросать там священные семена. Но я притворился больным, и Комба, «Будущий-Калуби-миновавший-бога», взял на себя эту обязанность и вернулся невредимым. Завтра полнолуние, и я, как Калуби, должен снова посетить бога и разбросать семена. Он убьет меня, о Догита, убьет меня, которого он уже однажды укусил! Он, без сомнения, убьет меня, если я не смогу убить его. Вместо меня будет царствовать Комба, который убьет вас посредством «жаркой смерти». Вас принесут в жертву богам, чтобы женщины понго еще раз стали матерями многих детей. Да-да, если вы не сможете убить бога, живущего в лесу, все вы должны будете умереть!
— Все это хорошо, — сказал брат Джон. — Но если даже мы убьем бога, то поможет ли нам это избежать Мотомбо и твоего народа? Они наверняка убьют нас за оскорбление святыни.
— Нет, Догита. Если умрет бог, умрет и Мотомбо. Это издревле известно. Вот почему Мотомбо сторожит бога, словно мать свое дитя. До тех пор, пока не отыщется новый бог, нами будет править Мать Священного Цветка, а она милосердна и никому не причиняет зла. Я буду править ее именем и, конечно, предам смерти своих врагов, особенно этого колдуна Комбу.
