Дочь Голубых гор - Лливелин Морган (смотреть онлайн бесплатно книга txt) 📗
Несколько мгновений спустя она улыбнулась и вернулась к своему коню.
Когда она услышала, что ее окликает часовой, она не сразу узнала голос Валланоса. И его голос и выговор показались ей незнакомыми. Но скоро слова сложились в осмысленную фразу, и тут наконец она всем своим существом поняла, что она дома.
– Валланос! Это я, Эпона! Дочь Ригантоны! – Она пришпорила коня пятками и поскакала вперед.
Валланос с мечом в руке вылез из своего привычного укрытия среди скал. Перед ним предстал безбородый скифский всадник, в котором он не узнал Эпону. Он стоял уже рядом с серым жеребцом, когда наконец разглядел улыбающиеся ему голубые глаза; лишь тогда он остановился в недоумении.
– Эпона? Это ты?
– Да, Валланос. Ты меня не узнаешь?
– В таком виде тебя никто не узнает. Откуда ты едешь? Где побывала? Что с тобой случилось?..
– Все в свое время, Валланос. Сперва я должна поговорить со старейшинами и Таранисом.
– Да, они все захотят видеть тебя. Тебе придется им многое объяснить. – Он вдруг осекся, заметив вереницу кобыл и застывшего в ожидании Дасадаса. – Кто этот человек с тобой – скиф?
– Да, Валланос. Он мой друг. Если бы не он, я никогда не смогла бы вернуться домой. Я хочу, чтобы его приняли как самого дорогого гостя, и я хочу, чтобы его как можно скорее осмотрели гутуитеры, ибо он был тяжело ранен и его рана так и не зажила как следует. Он нуждается в их заботе.
– Нематона умерла после твоего отъезда, – грустно сказал Валланос.
– Нематона? – Она не поверила своим ушам. – Что с ней случилось?
– Она сказала, что пришло ее время. Легла в священной роще, уснула и так никогда и не проснулась.
Эпона закрыла глаза и наклонила голову.
– Подожди здесь, Эпона, – сказал Валланос, – а я пойду оповещу всех о твоем возвращении. Все захотят тебя приветствовать… это такой праздник… Подожди здесь, никуда не уходи…
Он убежал, взволнованный такой неожиданной новостью, а Эпона и Дасадас обменялись улыбками.
– Все будут рады твоему прибытию, – сказал скиф.
– И твоему тоже. Я перед тобой в большом долгу, Дасадас.
Скиф ссутулился в своем седле.
– Ты ничего не можешь сделать для Дасадаса, Эпона.
– Ошибаешься. Тебя здесь вылечат, ты возвратишь свою прежнюю силу, Дасадас, и будешь почетным гостем моего племени.
– Это уже не важно. – Его глаза глубоко запали, он ужасно исхудал; глядя на него, она поняла, что он пожертвовал для нее своим здоровьем, а может быть, и жизнью.
Валланос вернулся, сияя от восторга, ему было поручено триумфально ввести их в селение. Он сказал Эпоне, что новость о ее возвращении вызвала в общине сильное волнение: уже разводится пиршественный огонь, забиваются быки, за Махкой и воинами послали гонцов.
– За Махкой и воинами?
– Окелос собрал отряд опытных воинов и разрешил Махке присоединиться. Они построили боевые колесницы и каждый день упражняются на ровной полосе земли над озером. В скором времени они собираются оставить Голубые горы и отправиться на поиски новых земель, где могло бы расселиться наше племя.
Эпона посмотрела на вереницу своих лошадей и улыбнулась.
– Есть более быстрые и легкие способы передвижения, чем в колеснице, Валланос, – сказала она. – Хотя эти фракийские кобылы могли бы очень быстро тащить легкую колесницу с парой воинов.
Следуя за гордо выступающим Валланосом, она и Дасадас направились к селению около озера.
Озеро было все того же густого сине-зеленого цвета, каким оно помнилось Эпоне. Так же выглядели и окружающие горы, густо поросшие соснами. Но сама деревня изменилась.
Около многих хижин торчали на шестах человеческие головы: настоящие или вырезанные из дерева в ожидании того времени, когда их можно будет заменить настоящими. Мужчины расхаживали в клетчатых шерстяных шароварах, какие они видели на скифах. На бортах повозок были вырезаны такие же животные, которые украшали сбруи скифских лошадей; бронзовые изваяния этих животных были прикреплены к котлам; они же были нарисованы и на рядах щитов, прислоненных к каждой хижине.
Всюду ощущалось сильное напряжение, напряжение, свойственное переполненным энергией людям, готовящимся к походу. Селение уже не выглядело как место обитания мирной, процветающей общины, затерянной в горах и ожидающей, пока мир постучится в их ворота. Оно походило на костер, разбрасывающий снопы искр, когда в него подбрасывают толстые сосновые сучья. Эпона отсутствовала не так долго, но за это время кельты стали мыслить по-новому и смотреть в новых направлениях.
Сидя в седле, Эпона нагнулась.
– Чем вызваны все эти изменения, Валланос?
– Частично твоим отъездом. Все думали, что тебя похитили скифы, и Окелос, с помощью других молодых людей, стал создавать военный отряд, чтобы направиться вслед за тобой, но рано наступившая плохая погода помешала им выполнить свое намерение. Они тосковали здесь, жаловались, что заперты в этих горах. После того как снега растаяли, сюда явился небольшой отряд тавров, они вели себя воинственно, и Окелос убил их предводителя, а его голову насадил на шест. То, что он сделал, понравилось другим. Они велели своим женам сшить для них юбки с двумя штанинами, сказали, что в такой одежде удобнее работать в шахте. А уж после того, как начались перемены, они пошли все быстрее и быстрее. Все приезжавшие торговцы были обеспокоены тем, что у нас делается, они отдавали свои товары за бесценок и спешили уехать. Таранис был доволен и стал поощрять воинственные наклонности молодых людей. Теперь все говорят о предстоящих битвах, может быть, и я приму в них участие.
– Довольно ли племя этими переменами?
– Не все. Как ни странно, Кернуннос очень огорчен всем этим. Кое-кто говорит, что он спятил. Он почти не выходит из своего дома, и когда кто-нибудь приходит к нему говорить, то застает его на ложе в таком глубоком сне, что его невозможно разбудить. Но он не умер – просто пребывает в других мирах. Но мы уже не нуждаемся в нем так, как прежде. С тех пор как мы стали насаживать головы на шесты, началась настоящая охота за головами – видно, они обладают такой же могущественной магией, как и Меняющий Обличье.
«О нет, Валланос, – мысленно возразила Эпона, – нет ничего, что могло бы сравниться с магией Меняющего Обличье. Может быть, если такова воля духов, я еще могу кое-чему у него научиться. Может быть, он простит меня».
Они въехали в открытые ворота, сопровождаемые вереницей кобыл. Со всех сторон, выкрикивая имя «Эпона», сбегались люди.
Выйдя из своего дома, к Эпоне направился Таранис; по его лицу, как расплавленный жир по хлебу, расползалась улыбка.
– Да осенит тебя солнечный свет, – приветствовал он ее, и ей пришлось поискать в своей памяти, чтобы найти соответствующий ответ. Она знала теперь столько других слов… сколько всего было сказано.
Вышла из дома и Сирона, за чьи ноги цеплялся ее последний ребенок; протирая сонные глаза грязным кулаком, она приветствовала Эпону так тепло, будто та не была дочерью Ригантоны. Подошли и многие другие, они ощупывали Эпону, чтобы убедиться, что это не кто иной как она. Не терпелось всем и поглядеть на пригнанных ею лошадей, удивительных, высоких лошадей.
– Я научилась объезжать лошадей, чтобы на них могли потом садиться другие люди, – сказала Эпона Таранису и увидела, что его глаза зажглись внезапным возбуждением.
Поспешили явиться и старейшины, чье число слегка уменьшилось за время ее отсутствия; им не терпелось выслушать рассказ Эпоны о ее скитаниях, но Таранис предложил, чтобы они подождали, пока все усядутся вокруг пиршественного костра, предоставив Эпоне почетное место.
– Сперва я велю нагреть воду, чтобы ты помылась, – сказал он Эпоне, – и ты сможешь повидать свою мать.
Загорелое, обветренное лицо Эпоны сохраняло полнейшее спокойствие.
– Я еще успею повидать Ригантону, – сказала она.
Разгорелся спор о том, как с ней поступить, но старейшины решили, что ее следует разместить в доме для гостей – там же, если хочет, может находиться и Дасадас. Но он отрицательно качнул головой:
