Коррида - Зевако Мишель (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Казалось, Эль Тореро не замечал столь пристального внимания к своей особе. Он держался очень свободно и уверенно, и это вполне устраивало Фаусту, для которой, впрочем, все вышеперечисленные достоинства дона Сезара были не очень-то важны, ибо она стремилась завоевать не сердце мужчины, каким бы привлекательным он ей ни казался, а корону, которую этот мужчина мог ей дать. И однако слишком уж она была женщиной, слишком любила красоту, чтобы не испытывать чувство удовлетворения при мысли, что ее венценосный супруг будет таким изящным, сильным и мужественным.
Кроме того, всегда приятнее обольщать мужчину, который тебе нравится, – дело в таком случае значительно облегчается.
А Фаусте предстояло не только обольстить юного принца, но и сделать это достаточно быстро; этого требовали ее замыслы.
Его любовь к Жиральде, разумеется, являла собой некое препятствие, но Фауста не привыкла отступать и всегда уверенно шла к своей цели. Любые вставшие на ее пути препятствия придавали ей лишь еще больше силы и настойчивости. Она любила бороться и побеждать.
Что же до Жиральды, то ее судьба была уже давно предрешена: Жиральда попросту исчезнет. Может, Эль Тореро и впрямь любил ее, но смерть цыганки вряд ли бы надолго огорчила его, так как он был молод и наверняка честолюбив, а Фауста указала бы ему путь к испанской короне. Ему предстояло править королевством, может быть, – воевать и одерживать грандиозные победы. Какой бы человек сумел устоять перед таким великим соблазном?! Сколь сильными должны были бы быть любовь и горечь утраты, чтобы столь заманчивые перспективы не заставили навсегда отринуть прошлое?!
Фауста знала лишь одного человека, который был способен на это; звали его Пардальяном, и равных бы ему на этой грешной земле не нашлось.
Соблазнить Эль Тореро было делом нелегким, но далеко не невозможным. Фауста, будучи отличным знатоком человеческих душ, завораживающе-нежным голосом спросила:
– Так это вы – господин, которого все величают доном Сезаром или Эль Тореро?
Было что-то странное в этом ее «все величают».
– Да, это я, сударыня, – отвесив очередной поклон, отвечал юноша.
– Вы не знаете своего настоящего имени. Вы ничего не знаете о своем происхождении, о своих родных. Вы предполагаете, что появились на свет приблизительно двадцать два года назад, в Мадриде. Не так ли?
– Именно так, сударыня.
– Извините меня, милостивый государь, за мою нескромность. Мне необходимо было уточнить кое-какие детали во избежание серьезных недоразумений.
– О, прошу вас, не стесняйтесь. Если вам угодно, я могу сейчас же выйти на балкон и смею надеяться, что буду узнан толпой. Вы наверняка услышите голоса людей, называющих меня Тореро, ибо, как вы верно подметили, «так меня величают».
Он сказал это спокойно, без всякой задней мысли, искренне желая доказать правоту своих слов.
Так же спокойно, мягким движением руки она указала ему на стул, стоявший рядом с ее креслом; ясно было, что красавица вовсе не жаждет его появления на балконе.
– Прошу вас, садитесь.
Эль Тореро послушно сел. Фауста вновь с восхищением отметила его изысканные манеры и изящество. «В его жилах течет королевская кровь!.. Из этого мальчишки, тешащего праздную публику, я сделаю настоящего великого монарха», – думала она.
С площади доносились дикие вопли толпы. Осужденные приближались к месту казни, и севильцы выражали свои верноподданнические чувства:
– Смерть!.. Смерть еретикам!.. Король! Король! Да здравствует король!..
Но последние выкрики едва ли не терялись в море ненависти беснующейся толпы; нынче был праздник смерти, на котором полагалось публично проявлять жестокость.
Но даже крики фанатиков не могли заглушить голоса многих сотен монахов, поющих покаянные псалмы.
И над всем этим людским муравейником мрачно гудел зловещий колокол. Его звон сливался с гулом толпы, заунывным пением и выкриками «виват», все это вместе напоминало пчелиное гудение; казалось, рой пчел залетел в гостиную и очень мешал своим шумом Эль Тореро, не доставляя, впрочем, ни малейшего беспокойства Фаусте.
Молодой человек почувствовал некоторую растерянность. Его раздражали колокола, жаждущая крови толпа, неизвестность – но более всего его смущала неземная красота Фаусты. И, желая справиться со своим волнением, Эль Тореро произнес:
– Вы были очень добры и оказали покровительство особе, чья судьба мне не безразлична. Позвольте же мне, сударыня, прежде всего выразить вам свою огромную признательность.
Фауста могла быть довольна: ей удалось смутить дона Сезара. Теперь она нимало не сомневалась в своей скорой победе, ибо была убеждена, что мужчины не умеют быть постоянными в любви. Жиральде, этой маленькой цыганочке, очень повезло, но ее звезда уже закатилась. Малышке не на что больше рассчитывать. Ее место в сердце юного принца займет Фауста.
Однако же этот намек на ее участие в судьбе Жиральды не доставил принцессе большого удовольствия, и она очень холодно отвечала:
– Вы давно уже интересуете меня. И если я что-то и сделала, то уверяю вас: только ради вас одного. Посему не стоит благодарить меня за интерес, проявленный мною к некоей ничего не значащей для меня особе.
В свою очередь Эль Тореро задело то пренебрежение, с которым Фауста говорила о боготворимой им девушке. Это обстоятельство немало его удивило, так как он помнил, как восхищалась Жиральда добротой принцессы.
Задетый в своих лучших чувствах, Эль Тореро вновь обрел самообладание и, гордо вскинув голову, сказал:
– А между тем эта, как вы изволили выразиться, «некая особа» с восторгом вспоминала о ваших заботах о ней.
– Да, но, заботясь о ней, я постоянно помнила о вас, и только о вас, – улыбаясь, ответила Фауста, и голос ее слегка дрогнул.
– Обо мне, сударыня? – искренне изумился Эль Тореро. – Но ведь вы даже не знали меня! Осмелюсь спросить, чем же я заслужил такую честь? Что могло заинтересовать сиятельную принцессу в таком скромном и незаметном человеке, как я? Ведь вы, сударыня, так богаты, так молоды и так… прекрасны!
Фауста взглянула на него с состраданием.
