Возвращение капитана мародеров - Крючкова Ольга Евгеньевна (версия книг .TXT) 📗

– Так когда же покидаем Аржиньи?

– Чем скорее, тем лучше.

Глава 5

Граф д’Аржиньи объявил слугам, что отправляется в длительное путешествие, и приказал привести в порядок его походную амуницию и приготовить лошадей и провизию.

Спустя два дня из замка Аржиньи выехали два всадника. Шарль восседал на отменном скакуне и был облачен в облегченный вариант боевой экипировки. Он не любил вошедшие в моду солереты [26], поэтому отдал предпочтение мягким ботфортам. Оставил также в арсенальной комнате замка металлическую юбку, предохраняющую бедра от ударов меча, рассудив, что война с Англией, слава Богу, уже закончилась, на земле Иберии, по слухам, тоже все спокойно, а от возможного нападения разбойников вполне защитят кольчуга, бригантина [27], металлические наручи, барбют [28], верный «Каролинг», арбалет и пара кинжалов.

От взгляда графа не ускользнуло, что Валери Сконци по-прежнему отлично держится в седле, словно со дня их последней встречи не минуло целых пятнадцать лет.

Всадники направились к югу Франции: дорога в Иберию лежала через Лангедок, проходила мимо замка Бланшефор, а далее – через Пиренеи. Спустившись с отрогов перевала, они оказались в Арагонском королевстве, которым правил в ту пору Фернандо Арагонский.

Беспрепятственно достигнув Сарагосы, столицы королевства, путешественники остановились в таверне «Кабальеро». Хозяин питейного заведения, мужчина средних лет, с виду казался человеком немногословным, однако, обратив внимание, сколь долго и оживленно он беседует со Сконци, Шарль пришел к выводу, что внешность бывает обманчивой. «Наверняка является одним из осведомителей ордена иезуитов, а таверна – всего лишь удобное прикрытие», – догадался он.

По окончании разговора с престарелым иезуитом хозяин таверны подобострастно поклонился, после чего разместил гостей в самой лучшей комнате заведения.

После длительной и изнурительной дороги Шарль, наконец, прекрасно выспался: сновидения его на сей раз не беспокоили.

Пробудившийся вслед за ним Сконци прямо с утра объявил:

– Отправляемся в Таррагону [29].

Шарль не удержался от сарказма:

– Вам за истекшую ночь удалось напасть на след коварной графини?

– Возможно, – уклончиво ответил Сконци, не обращая внимания на его колкость.

Весь день путешественники скакали вдоль реки Эбро, неподалеку от устья которой и располагался город Таррагона. Поздно вечером они достигли селения Каспе, прилепившегося, словно ласточкино гнездо, к горам, возвышающимся над рекой. Неутомимая Эбро, чье течение в этом месте заметно ускорялось, щедро омывала их неприступные подножия своими прозрачными водами.

На подъезде к селению всадникам открылась живописная картина: один из водопадов гулко низвергал потоки воды со своих уступов, образуя внизу небольшое озерцо, вода из которого, совершая немыслимые зигзаги меж огромных валунов, тоже устремлялась в Эбро. Не сговариваясь, путники решили заночевать в Каспе.

– Прекрасное место! – с чувством произнес граф. Он спешился, с удовольствием испил холодной воды и освежил ею лицо, после чего лукаво добавил: – Если здешние крестьянки столь же хороши, как природа, я, пожалуй, не отказался бы от их любовных ласк.

– Вы неисправимы, граф! Мы преодолели более десяти лье, а вы совсем не испытываете усталости? Или, на худой конец, голода?

– Ничуть. Хотите верьте, хотите нет, но я себя действительно прекрасно чувствую! Более того, полон сил и, прошу прощения, желаний. Я только сейчас понял, чего мне не хватало все последние годы, проведенные около семейного очага.

– Чего же?

– Авантюр, приключений, тайн!

Сконци, понимающе улыбнувшись, тоже спешился.

– Пожалуй, тропинка, ведущая к селению, слишком крута: иначе как на муле или осле ее не одолеть. Так что предлагаю поберечь ноги наших лошадей.

Ведя скакунов под уздцы, иезуит и граф неспешно поднялись в селение. Около ближайшего крестьянского дома, сложенного из местного камня, играли ребятишки. Завидев незнакомых сеньоров, они тотчас исчезли.

– Чем могу служить благородным идальго? – раздался вдруг откуда-то из-за спины вопрос, прозвучавший на отчетливом арагонском диалекте.

Друзья оглянулись: перед ними стоял мужчина, одетый в длинную домотканую рубаху и такие же штаны.

Шарль прекрасно понял смысл вопроса: он неплохо владел испанским, на котором предпочитали общаться во Франции дворяне – выходцы из Арагонского и Наваррского королевств и герцогства Леон.

– Нам нужен ночлег и сытный ужин, – ответил граф по-испански.

Крестьянин низко поклонился:

– К сожалению, мой дом для вас слишком беден и тесен. Могу предложить лишь сеновал, а на ужин – овечий сыр, молоко да пресные лепешки.

Шарль взглянул на Сконци, тот утвердительно кивнул.

– Отлично, нас это вполне устроит.

Иезуит извлек из поясного кошеля медную монетку и протянул арагонцу. Тот с поклоном принял ее.

Сеновал оказался достаточно просторным, чем приятно удивил временных постояльцев. Шарль отстегнул меч, скинул амуницию и надоевшие ботфорты и с удовольствием растянулся на сухой душистой траве. Поблизости блеяли козы и овцы, но ни их голоса, ни доносящиеся из-за перегородки исходящие от животных запахи ничуть не мешали: ему подобные ночевки были не впервой. Шарль закрыл глаза и окунулся в череду воспоминаний о боевой молодости…

– Ужин для благородных сеньоров, – услышал он сквозь полудрему женский голос: жена крестьянина принесла еды.

Спутники сытно подкрепились и, накрывшись плащами, быстро заснули. Уже проваливаясь в царство Морфея, Шарль лениво пожалел, что ему так и не довелось предаться любовным утехам с какой-нибудь молоденькой крестьянкой.

На следующее утро Сконци и д’Аржиньи продолжили свой путь. Иезуит всю дорогу был немногословен, явно над чем-то усердно размышляя. Граф ему не докучал: он находил утешение в созерцании арагонских пейзажей. На берегах многочисленных озер, образованных каскадами водопадов, паслись пестрые стада коз, овец и коров; не обремененные домашними заботами крестьянские дети весело и шумно плескались в воде; загорелые рыбаки сосредоточенно удили рыбу.

К концу дня, когда солнце уже клонилось к закату, всадники достигли странного, одиноко стоящего посреди живописных просторов дома.

Каменное строение с множественными пристройками из прутьев, обмазанных для крепости глиной, на первый взгляд казалось необитаемым. Присмотревшись же, Шарль заметил во дворе двух мужчин в длинных домотканых одеждах, похожих на монашеские рясы, а чуть поодаль – деревянный крест, обозначавший, видимо, место для каждодневных молитв.

Всадники приблизились и спешились.

– Приветствуем вас, братья! – обратился к мужчинам Шарль. – Да поможет вам Господь в земных трудах ваших!

Монахи почтительно поклонились:

– Благодарим на добром слове, путник.

Шарлю показалось, что монахи несколько напряжены.

– Мы просим вашего дозволения, братья, остаться у вас на ночлег, – сказал Сконци, доставая из кошеля очередную монету.

Братья-монахи стушевались.

– Отдадите ее брату Хорхио, – сказал, наконец, один из них. – Следуйте за мной.

Граф и иезуит вошли внутрь монастыря и тотчас почувствовали приятную прохладу. Посреди единственного помещения (не считая хозяйственных пристроек) располагался очаг, огонь в котором едва теплился. Котелок, висевший на цепи, прикрепленной к потолочной балке, был пуст. Дым огибал его и разбегался тонкими струйками в разные стороны.

Подле очага на колченогом табурете сидел старец с длинной бородой, также облаченный в домотканую рясу.

– Путники… – сказал он, не оглядываясь. – Двое… Прибыли верхом… И куда следуете – в Тартосу, Ампосту или Сарагосу? [30]