Враги мои, покамест я ни слова…
И, кажется, мой быстрый гнев угас;
Но из виду не выпускаю вас
И выберу когда-нибудь любого:
Не избежит пронзительных когтей,
Как налечу нежданый, беспощадный.
Так в облаках кружится ястреб жадный
И сторожит индеек и гусей.
I.
"Скажи, какие заклинанья
Имеют над тобою власть?"
– Все хороши: на все призванья
Готов я как бы с неба пасть.
Довольно одного желанья —
Я, как догадливый холоп,
В ладони по-турецки хлоп,
Присвистни, позвони, и мигом
Явлюсь. Что делать – я служу,
Живу, кряхчу под вечным игом,
Как нянька бедная, хожу
За вами – слушаю, гляжу.
II.
III.
– Сегодня бал у Сатаны —
На имянины мы званы —
[Смотри как эти два бесенка
Усердно жарят поросенка],
А этот бес – как важен он,
Как чинно выметает вон
Опилки, серу, пыль и кости.
– Скажи мне, скоро ль будут гости?
– Так вот детей земных изгнанье?
Какой порядок и молчанье!
Какой огромный сводов ряд,
Но где же грешников варят?
Всё тихо. – Там, гораздо дале.
– Где мы теперь? – В парадной зале.
– Что козырь? – Черви. – Мне ходить.
– Я бью. – Нельзя ли погодить?
– Беру. – Кругом нас обыграла.
– Эй, смерть! Ты право сплутовала.
– Молчи! ты глуп и молоденек.
Уж не тебе меня ловить.
[Ведь] мы играем не <из><?> денег,
А только б вечность проводить!
– Кто там? – Здорово, господа!
– Зачем пожаловал сюда?
– Привел я гостя. – Ах, создатель!..
– Вот докт.<ор> Ф.<ауст>, наш приятель —
– Живой! – Он жив, да наш давно —
Сегодня ль, завтра ль – всё равно.
– Об этом думают двояко;
Обычай требовал однако
Соизволенья моего,
Но впроччем это ничего.
Вы знаете, всегда [я] другу
[Готова] оказать услугу…
Я дамой… – Крой! – Я бью тузом…
– Позвольте, козырь. – Ну, пойдем…
Я был свидетелем златой твоей весны;
Тогда напрасен ум, искусства не нужны,
И самой красоте семнадцать лет замена.
Но время протекло, настала перемена,
Ты приближаешься к сомнительной поре,
Как меньше [женихов] толпятся на дворе,
И тише звук похвал твой [слух обворожает],
А зеркало сильней грозит и [устрашает].
Что делать утешься и смирись,
От милых прежних прав заране откажись,
Ищи других побед – успехи пред тобою,
Я счастия тебе желаю всей душою,
а опытов моих,
Мой дидактический, благоразумный стих.
Поверь: когда слепней и комаров
Вокруг тебя летает рой журнальный,
Не рассуждай, не трать учтивых слов,
Не возражай на писк и шум нахальный:
Ни логикой, ни вкусом, милый друг,
Никак нельзя смирить их род упрямый.
Сердиться грех – но замахнись и вдруг
Прихлопни их проворной эпиграмой.
<O. С. Пушкиной.>
Variantes en l'honneur de m-lle NN. [25]
Ода его сият. гр. Дм. Ив. Хвостову
Султан ярится. [26] Кровь Эллады
И резвоскачет, [27] и кипит.
Открылись грекам древни клады, [28]
Трепещет в Стиксе лютый пит. [29]
И се – летит продерзко судно
И мещет громы обоюдно.
Се Бейрон, Феба образец.
Притек, но недуг быстропарный, [30]
Строптивый и неблагодарный
Взнес смерти на него резец.
Певец бессмертный и маститый,
Тебя Эллада днесь зовет
На место тени знаменитой,
Пред коей Цербер днесь ревет.
Как здесь, ты будешь там сенатор,
Как здесь, почтенный литератор,
Но новый лавр тебя ждет там,
Где от крови земля промокла:
Перикла лавр, лавр Фемистокла;
Лети туда, Хвостов наш! сам.
Вам с Бейроном шипела злоба,
Гремела и правдива лесть.
Он лорд – граф ты! Поэты оба!
Се, мнится, явно сходство есть. —
Никак! Ты с верною супругой [31]
Под бременем Судьбы упругой
Живешь в любви – и наконец
Глубок он, но единобразен,
А ты глубок, игрив и разен.
И в шалостях ты впрям певец.
А я, неведомый Пиита,
В восторге новом воспою
Во след Пиита знаменита
Правдиву похвалу свою,
Моляся кораблю бегущу,
Да Бейрона он узрит кущу, [32]
И да блюдут твой мирный сон [33]
Нептун, Плутон, Зевс, Цитерея,
Гебея, Псиша, Крон, Астрея,
Феб, Игры, Смехи, Вакх, Харон.
