Остров Романтики (Стихотворения) - Асадов Эдуард Аркадьевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
Пусть кто-то один проводит.
Конечно, рыцари дружный народ,
Но кучей в кино не ходят.
Подумай и выбери одного! —
Мы спорили, мы смеялись,
В то время как сами, невесть отчего,
Отчаянно волновались.
Наморщив носик и щуря глаз,
Наташка сказала: – Бросьте!
Не знаю, кого и выбрать из вас?
А впрочем, пусть жребий решит сейчас,
Чтоб вам не рычать от злости.
Блокнотик вынула голубой.
– Уймитесь, волнения страсти!
Сейчас занесу я своей рукой
Каждого в «Листик счастья».
Сложила листки – и в карман пальто.
– Вот так. И никто не слукавит.
Давайте же, рыцари. Смело! Кто
Решенье судьбы объявит?
Очкарик Мишка вздохнул тайком:
– Эх, пусть неудачник плачет! —
Вынул записку и с мрачным лицом
Двинул в ребра мне кулаком:
– Ладно! Твоя удача.
Звезды в небе уже давно
Синим горят пожаром,
А мы все идем, идем из кино
Гоголевским бульваром…
Наташка стройна и красива так,
Что вдоль по спине мурашки.
И вот совершил я отчаянный шаг —
Под руку взял Наташку!
Потом помолчал и вздохнул тяжело:
– Вечер хорош, как песня!
Сегодня, право, мне повезло,
А завтра вот – неизвестно…
Ребята потребуют все равно
«Рыцарской лотереи»,
И завтра, быть может, с тобой в кино
Пойдет… Ты смеешься? А мне не смешно —
Кто-то из них, злодеев!
– А ты погоди, не беги в кусты.
Вдруг снова счастливый случай?!
Вот я так уверена в том, что ты
Ужасно какой везучий!
Когда до подъезда дошли почти
Шепнула: – Ты все не веришь?
Вот тут остальные записки. Прочти.
Но только ни звука потом, учти! —
И тенью скользнула к двери.
Стоя с метелкой в тени ларька,
Суровая тетя Паша
Все с подозреньем из-под платка
Смотрела на странного чудака,
Что возле подъезда пляшет.
Нет, мой полуночно-счастливый смех
Старуха не одобряла.
А я был все радостней, как на грех,
Еще бы: на всех записках, на всех,
Имя мое стояло!
1969
1941 год. Будущий поэт после окончания 10-го класса
Через край
Она журила своих подруг
За то, что те в любви невнимательны:
– Раз любишь – то все позабудь вокруг!
И где бы ни был твой близкий друг,
Будь рядом с ним всюду и обязательно!
Сама же и вправду давным-давно
Она ходила за милым следом:
На стадионы, в театр, в кино,
Была с ним, когда он играл в домино,
Сидела в столовке за каждым обедом.
Стремясь все полней и полней любить,
Мчалась за ним на каток, на танцы
И даже выучилась курить,
Чтоб и в курилках не разлучаться.
И так – с утра до темна. Всегда,
Не пропустив ни одной минутки,
И только шептала ему иногда:
– Вот свадьбу сыграем и уж тогда
Рядышком будем всю жизнь все сутки!
И, раздувая любви накал,
Так в своем рвении преуспела,
Что раз он вдруг дико захохотал,
Прыгнул в окно и навек пропал!
Вот как она ему надоела…
1969
Микрофонные голоса
Улыбка, открытые плечи.
Сказочные ресницы.
Шумный эстрадный вечер,
На сцене поет певица.
Голос, раздвинув стены,
Рушится лавой снежной.
И хоть он ничуть не нежный,
Но мощный зато отменно.
И вдруг, нелепая штука
(Ну надо же так случиться!):
Рот открывает певица —
И… никакого звука!
В каком-то смешном молчанье —
Движения губ и рук.
Словно на телеэкране,
Если выключить звук.
Зал охнул и рассмеялся.
– В чем дело? – А весь «пассаж»
Техникой объяснялся:
Взял микрофон и сломался,
Сломался, да и шабаш!
А у певицы этой
(В том-то и весь секрет!)
Есть все: и страсть, и браслеты,
И платье броского цвета,
Вот голоса только нет…
Забавно? Да нет, не очень!
Что ж будет в конце концов?
И сколько же, между прочим,
Сейчас вот таких певцов!
Давно ль были главным не волосы,
Не жест и не цвет лица.
Певец начинался с голоса.
Нет голоса – нет певца!
И вдруг откуда-то выплыли
На сцену с недавних пор
Какие-то сиплые, хриплые,
Ну, словно как на подбор!
Выходят непринужденно
И, безголосье скрывая,
Пищат, почти припадая
К спасительным микрофонам.
Знаю: есть исключения,
Но я сегодня отставил их.
Речь мы ведем о правилах,
И я говорю о пении.
Неужто поздно иль рано
Голоса трель соловьиную
Заменит стальная мембрана,
Вопящая по-ослиному?!
Пусть в конвульсивном вое
Хрипят безголосо где-то.
А нам для чего такое?
У нас-то откуда это?!
И разве же это дело —
Жужжать в микрофон шмелями?
Неужто же оскудела
Земля моя соловьями?
Такими, что разом кинут
В тоску тебя и в веселье.
Душу из тела вынут
И в сердце дохнут метелью!
Да, чтоб жило горение,
Дающее чудеса,
К чертям безголосое пение.
Да здравствуют голоса!
1970
Приметы
Ведя корабли, управляя ракетами,
Создав радара бессонный глаз,
Мы, как ни смешно, не расстались с приметами.
Они едва ль не в крови у нас!
И ведь смеемся же: «Предрассудки!
Глупистика, мелочи, ерунда!..»
А сами нередко, шутки-то шутки,
Без этой «глупистики» – никуда!
В школьные годы известно точно:
Не знаешь урока – держись за каблук,
Тогда не спросят. Примета прочная!
Не выпусти только каблук из рук!
Тогда ни морали, ни двойки, ни гнева.
Но только не путайся никогда:
Держись не за правый каблук, а за левый.
Возьмешься за правый – тогда беда!
А на контрольной, коль нет подковки,
Судьбу не терзай: – Пощади! Помоги! —
Есть средство: сними (наплевать, что неловко)
Башмак или туфлю с левой ноги.
Зато уж студент – в пониманье высоком,
Великий мастер насчет примет:
Он в дверь не войдет на экзамен боком.
И точно отыщет «счастливый билет».
Любая примета ему как мошка!
Он знает их лучше, чем снег в декабре.
Не говоря уж о черных кошках,
Тринадцатых числах и прочей муре.
