Том 4. Письма 1820-1849 - Тютчев Федор Иванович (первая книга .TXT) 📗
Le soir je suis allé exprès chez la Guérout pour lui faire part du bulletin de ta santé. Tes douleurs de foie ne l’inquiètent nullement. Elle m’a dit que l’homéopathie avait des moyens sûrs pour les faire cesser. Que ce n’était qu’une affaire de temps. De là je suis allé chez le Bouvreuil où j’ai pris congé de la Krüd
Soupçonnes-tu, ma chère chatte, que depuis 3 jours Munich est magnifiquement décoré. Ce ne sont que guirlandes, chiffres, drapeaux etc. Il y avait des hôtels, tels que Eichthal, Pallavicini qui offraient réellement un très beau coup d’œil.
Hier, jour de la fête d’Octobre, il y avait au moins cent mille hommes sur la Theresien Wiese, et un ciel par-dessus qui était tout à fait de circonstance. La foule des étrangers est incroyable. A l’hôtel de Bavière, p ex
Ce n’est que depuis ce matin que j’ai été mis en pleine possession du logement, et demain commence le travail d’Hercule. Katty, que le zèle enflamme, frémit de joie à la vue de la carrière où elle va s’élancer, le Brochet la suivra.
A quelle heure arriveras-tu? J’aimerais bien que ce fût un peu avant les 4 h
Adieu, je t’embrasse.
T. T.
Посылаю тебе с кучером Катти, но без его ведома, 200 флоринов, которые ты просила, ты их найдешь в маленьком мешочке, который он должен тебе передать.
Что касается до твоего решения путешествовать вместе с детьми, я соглашусь только после того, как по приезде увижу, в каком ты состоянии. Льщу себя надеждой, что они оставили мне хотя бы частичку тебя. Такое полное поглощение, конечно, естественно, но в то же время оно совершенно неестественно.
Твое имя вовсе не изгнано от Снегиря, напротив, он почти каждый день спрашивает о тебе, и мне кажется, что с каждым разом у него одной слезой в голосе больше. Я провел все праздничные вечера в его милом обществе. Разумеется, не найти бала скучнее, чем это времяпрепровождение.
Твои подозрения относительно Северина неосновательны, по крайней мере, мне так кажется. Если он не делал мне выговоров, то скорее оттого, что не видал меня целый год. Что до наших взаимоотношений, они остались прежними, хотя он стал еще более мнительным, чем прежде. Так, к примеру, сегодня он заявил мне, что устал от скверного отношения к себе и решился впредь сменить свое мягкое и примиряющее поведение на холодность и даже некоторое высокомерие. То ли еще будет!
Вечером я нарочно отправился к Геру, чтобы посоветоваться с ней о твоем здоровье. Твои боли в печени ее ничуть не встревожили. Она сказала, что в гомеопатии имеются верные средства для их прекращения. Что это всего лишь вопрос времени. Оттуда я направился к Снегирю, где попрощался с Крюденершей и ее приятельницей, уезжающими завтра в Париж. Вообрази, как наш приятель был взволнован.
Можешь ли ты представить, милая кисанька, что вот уже 3 дня Мюнхен великолепно украшен. Всюду гирлянды, вензеля, флаги и пр. Некоторые особняки, например Эйхталя, Паллавичини, представляли поистине прекрасное зрелище.
Вчера, в день Октябрьского праздника, на Терезиенвизе собралось по меньшей мере сто тысяч человек, и солнце над головами вполне соответствовало случаю. Скопление иностранцев было просто невероятное. К примеру, в Баварской гостинице в эти дни к обеду сходилось более 600 человек.
Только сегодня утром я получил квартиру в свое полное владение, и завтра начнется гераклов труд. Катти, воодушевленная усердием, трепещет от радости перед ареной действий, на которую ей предстоит броситься, Щука последует ее примеру.
В каком часу ты приедешь? Я бы предпочел, чтобы это произошло около 4 часов, поскольку я имел глупость дать согласие обедать у Бургуэна. Но, может быть, с моей стороны ребячество полагать, будто ты с тем же нетерпением ждешь нашей встречи. У каждого наступает такое время, когда он уже ни в чьих мыслях не занимает первого места, и я, может быть, принадлежу к тем, к кому это время приходит позже обыкновенного.
Прощай, обнимаю тебя.
Ф. Т.
Тиршу Ф. В., 1/13 декабря 1842
Je viens de lire votre article dans la Beilage de la Gazette Univ
Agréez tous mes hommages.
T. Tutchef
Ce 13.Xbre
Я только что прочитал вашу статью в Приложении к сегодняшему номеру «Allgemeine Zeitung» и испытываю потребность поблагодарить вас за нее. Вот первые разумные и правдивые слова о России, сказанные в европейской печати… Вы должны гордиться тем, что взяли на себя эту инициативу. Что касается меня, то ваша статья вызвала у меня то же чувство благорастворения, которое испытываешь при виде первых обильных капель дождя после трехмесячной засухи.
Примите уверения в совершенном почтении.
Ф. Тютчев
13 декабря
Тютчевым И. Н. и Е. Л., 18/30 декабря 1842
Munich. Ce 18/30 décembre 1842
Je ne veux pas laisser finir l’année, chers papa et maman, sans me rappeler à votre souvenir. Puisse celle qui commence être bonne et heureuse pour nous tous et ne pas s’écouler sans nous avoir vus réunis. C’est là mieux que le vœu que je forme, c’est un espoir que j’exprime. Nicolas qui vous a écrit avant de quitter Vienne nous est revenu depuis quelques semaines. Il s’était fort ennuyé à Vienne, faute de société, et comme il en trouve ici, autant et plus qu’il ne lui en faut, le séjour de Munic jusqu’à présent du moins paraît lui convenir beaucoup. Sous le rapport de la dépense, il est de moitié moins cher que celui de Vienne. Nicolas a été présenté avant-hier au Roi et le sera dans le courant de la semaine au reste de la Famille Royale, dont la plus grande partie le connaissait déjà. Je vous donne ces détails à son sujet au lieu de lui laisser le faire à lui-même, parce que je prévois que je serai obligé d’expédier cette lettre avant qu’il ne se soit décidé à prendre résolument la plume. Je dis ceci avec l’accent de la plus parfaite conviction, car je ne puis parler de sa paresse épistolaire, sans faire le plus triste retour sur moi-même. C’est par Nicolas que j’ai eu la nouvelle de l’état de grossesse de Dorothée. Dites-lui, bien chère maman, tous les vœux que je forme pour elle et les espérances que je rattache à l’heureuse issue de sa grossesse, tant dans l’intérêt de sa santé que pour son bonheur à venir. Mille amitiés aussi à son mari, supposé qu’il se souvienne de moi.
Je vous ai déjà informés dans ma dernière lettre que je me suis décidé à l’Institut de Munich deux de mes petites, Daria et Kitty. Elles y sont depuis le 1er d’octobre et maintenant qu’elles ont surmonté ce que le noviciat en ait de pénible, elles se trouvent fort bien de leur nouvelle position. Nous allons les voir les dimanches, car sauf quelques cas d’exception le règlement de l’Institut interdit la sortie aux élèves. Cependant l’autre jour, le jour de la St-Nicolas , je les ai fait venir chez moi au sortir de la messe grecque. Quant à la petite Marie, je puis dire sans vanité que c’est une très gentille enfant. C’est bien aussi l’avis de Nicolas qui lui porte une très grande tendresse et se fait même aimable pour lui plaire. Mais je n’ai presque pas le courage de vous parler à mon intérieur, en pensant à la bizarrerie du sort qui l’a fixé dans un monde qui est si loin de vous et qui vous est si étranger. C’est là pour moi un sujet d’éternels regrets, c’est là un désaccord dans ma destinée qui se fait péniblement sentir à tous les moments de ma vie et mêle de l’amertume à mon bonheur même. Ce qui m’est surtout pénible, c’est l’idée que vous ne connaissez pas ma femme et que selon toute apparence vous ne la connaîtrez jamais. D’autres vous diront que c’est une des femmes les plus gracieuses qu’ils en ont rencontrées, mais moi qui depuis neuf ans suis en possession de toutes ses affections, je ne puis dire rien d’elle, sinon qu’il faut la connaître, comme je la connais, pour croire à la possibilité d’une nature comme la sienne.
