Том 4. Стихотворения, не вошедшие в Собрание сочинений - Есенин Сергей Александрович (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗

В конце 1918 года Л. Столица с мужем и сыном уехала на юг страны, а в 1920 году эмигрировала. Умерла в Софии.

Строки из ее стихотворения «Казак» (1914) Есенин цитировал в статье «Ярославны плачут», опубликованной в феврале 1915 года (см. т. 5 наст. изд.).

Личное знакомство Есенина с Л. Н. Столицей состоялось, видимо, в начале 1915 года. В это время в Университете им. А. Л. Шанявского Есенин подружился с поэтом Д. Н. Семёновским. Позже Дмитрий Николаевич рассказывал, что они с Есениным «несколько раз бывали в салоне богатой москвички, пишущей стихи. Это была Любовь Столица». По словам Семёновского, «гостиная у нее была обставлена на боярский лад, а в углах стояли на подставках настоящие снопы с приставленными к ним цепами. У Столицы можно было не только послушать и почитать стихи, но и плотно закусить… Сергей Есенин охотно посещал такие вечера, но ничем не выделялся в среде начинающих поэтов…» (Шошин Михаил. Фабрика за овином. Повесть и рассказы. М., 1977, с. 153).

Как вспоминала литератор и художница Н. А. Серпинская, в 1915–1916 гг. на квартире Л. Н. Столицы и ее мужа проводились литературные вечера под названием «Золотая гроздь». Среди гостей там бывали поэтессы Софья Парнок, Ада Чумаченко, актрисы Вера Юренева и Вера Холодная, писатели Николай Телешов и Николай Клюев, хирург Петр Герцен и член Государственной думы Михаил Новиков… «Хозяйка дома — хмельная и «дерзкая», — пишет Серпинская, — с вакхическим выражением крупного лица с орлиным властным носом, с серыми пристальными глазами, в круглом декольте с красной розой, с античной перевязью на голове ‹«Она как демон, она как львица…»› с точки зрения комильфотной элегантности выглядела и держалась вульгарно, крикливо ‹…›. Вели себя все, начиная с хозяйки ‹…› — весело, шумно, непринужденно. Здесь все считали себя людьми одного круга, веселились и показывали таланты без задней мысли и конкуренции» (РГАЛИ, ф. 1463, оп. 1, ед. хр. 10, л. 167).

Заметим также, что образ главной героини романа в стихах Л. Столицы «Елена Деева», впервые опубликованного в 1915 году, отмечен автобиографическими чертами поэтессы. В частности, так обрисован один из ликов Елены: «… Горят // Виноградный рот пурпурный, // Водопадный яркий взгляд». Не близко ли это к тому, что сказал Есенин о самом авторе романа в двух последних строках своего четверостишия?

В конце сентября 1915 года, возвращаясь из Константинова в Петроград, Есенин побывал у Л. Столицы. В этот раз она подарила Есенину только что вышедшую тогда свою книгу «Русь» с теплой дарственной надписью. Известны несколько писем Есенина к поэтессе (см. т. 6 наст. изд.), есенинская частушка о ней (см. ниже).

Частушки (О поэтах) (с. 250). — 1–8: Г. тр. кр., М., 1918, 19 мая, № 127. В конце подборки — помета: «Записал С. Есенин»; 9, 10 — Мариенгоф Анатолий. Роман без вранья. Л., 1927, с. 96.

Восемь частушек из газеты печатаются по тексту этой публикации, 9-10 — по тексту книги А. Мариенгофа.

Автографы неизвестны.

Датируются приблизительно годами знакомства и наиболее частых встреч с поэтами, упоминаемыми в частушках.

Как свидетельствовали современники, Есенин знал множество частушек, любил их распевать. «Некоторые частушки, распеваемые им, — вспоминал И. В. Грузинов, — были плодом его творчества. Есенинские частушки большею частью сложены на случай, на злобу дня или направлены по адресу его знакомых: эти частушки его, как и многие народные частушки, имеют юмористический характер» (Восп., 1, 377).

Среди сочиненных Есениным частушек особым успехом пользовались четверостишия о поэтах. А. Б. Мариенгоф рассказывал:

«Один новый год мы встречали в Доме печати… Есенина упросили спеть его литературные частушки. Василий Каменский взялся подыгрывать на тальянке. Каменский уселся в кресло на эстраде. Есенин — у него на коленях.

Начали: ‹далее идут частушки о Блоке, Брюсове, Маяковском, Мариенгофе, Городецком›. И, хитро глянув на Каменского, прижавшись коварнейшим образом к его груди, запел во весь голос припасенную под конец частушку. «Квас сухарный, квас янтарный…».

Туго набитый живот зала затрясся от хохота. В руках растерявшегося Каменского поперхнулась гармошка» (Мариенгоф Анатолий. Роман без вранья. Л., 1927, с. 96).

Таня Ефименочка — Ефименко Татьяна Петровна (1890–1918), поэтесса, автор единственного сборника стихов «Жадное сердце» (Пг., 1916). Вместе с матерью была убита бандитами в своей усадьбе на Украине.

Маяковский бездарь… обокрал Уитмана —

С творчеством Владимира Маяковского Есенин был хорошо знаком. Об этом, в частности, говорят упоминания поэта-футуриста в статье Есенина «Ключи Марии» (1918), в «Декларации имажинистов» (1919), в есенинском письме к Р. В. Иванову-Разумнику (1921).

Несколько поэтических сборников американского поэта и книга К. Чуковского о нем были в личной библиотеке Есенина (см.: Архипова Л. Что читал поэт. — Газ. «Приокская газета», Рязань, 1993, 8 мая, № 86). Известно также, что книжка «Пионеры» Уитмена и книжка Есенина «Исус Младенец» вышли в одном и том же издательстве артели художников «Сегодня» (Пг., 1918). Отзывы об этих книжках напечатаны в одной подборке в журнале «Наш путь» (Пг., 1918, № 2, май).

В предреволюционные годы некоторые русские футуристы находились под сильным влиянием поэтики американского «барда». Недаром, прочтя произведение одного из них, Валерий Брюсов воскликнул:

— Что же такое эти стихи, как не пересказ «своими словами» одной из поэм Уота Уитмана? (журн. «Русская мысль», Пг., 1913, № 3, март).

Как свидетельствовал Корней Чуковский, «самый талантливый и самобытный из русских футуристов Вл. Маяковский» в начале своей литературной работы также находился под влиянием поэзии Уитмена. Критик приводил примеры этого влияния. «Услыхав, что американский поэт так и озаглавил одну свою поэму «Уот Уитман», — Маяковский зачеркнул на своей новой трагедии заглавие «Я» и назвал ее «Владимир Маяковский»… Уитман в своей поэме с первых строк отмечает свой возраст:

    Я тридцати семи лет, в полном здравьи

                                               эту песню начинаю.

Маяковский поступает так же:

              Иду красивый, двадцатидвухлетний.

Чуковский приводил и другие случаи близости стихов Маяковского (из поэм «Облако в штанах» и «Человек») со стихами Уитмена (см. статьи К. Чуковского в книгах У. Уитмена «Листья травы. Проза» (Пб., 1922), «Избранные стихотворения (М.; Л., 1932), «Избранные стихотворения и проза» (М., 1944).

В свете этого вряд ли надо удивляться есенинской частушке, сатирически заостренной.

Пляшет Брюсов… не мышом, а крысиной… — В частушке «обыграны», возможно, стихотворения Валерия Брюсова «Летучая мышь» (1895), «Крысолов» (1904), «В полдень» («Свершилось! молодость окончена!..»; 1904).

«Не надо радости всем ласкостям дешевым…» (с. 252). — Хроника, 1, 90.

Автограф — в том же альбоме М. П. Мурашева, где вписано стихотворение «На память Мише Мурашеву». Под текстом: «Пасха. 1916 г. 10 апр., 12 1/2 ч. ночи. Сергей Есенин» (Архив М. П. Мурашева, хранится у наследников. Москва).

Печатается и датируется по автографу.

См. также коммент. в этом томе к стихотворениям «На память Мише Мурашеву» (с. 383) и «Дорогой дружище Миша…» (с. 383–384).

«Не стихов златая пена…» (с. 253). — Журн. «Молодая гвардия», М., 1975, № 8, авг., с. 211 (в статье В. Базанова «Неизвестные инскрипты Сергея Есенина», с неточностью).

Печатается по недатированному автографу (частное собрание, Москва).

Строки вписаны в сб. Ск-1 перед подборкой стихотворений Есенина под общим заголовком «Голубень». Обращены к Елене Станиславовне Пониковской, петроградской знакомой поэта.

Известны еще три дарственные надписи Есенина тому же лицу на сб. Ск-1 и Ск-2, судя по всему, сделанные одновременно. Под одной из них — в Ск-2 — помета: «Сергей Есенин. 1918». Экспромт датируется по этой помете.

Эти три надписи вместе с четвертой на кн. «Радуница» (Пг., 1916), датированной: «1917 г. 29 апр.», см. в т. 7 наст. изд.