Том 2. Стихотворения (Маленькие поэмы) - Есенин Сергей Александрович (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
В самом деле, разве дождь не есть образ, наиболее полно выражающий наше время?
Благодеяния советской власти разве не выявляются в дожде декретов?
Счастье жизни в социалистическом отечестве разве не сливается мистически с дождем пуль, свистящих, зря и не зря, по городам и весям государства российского?
Нет, дождь — превосходная аллегория советской России. <…>
Весь пестрый, путаный сумбур русской жизни, вся сложность явления, именуемого социальной революцией, выражена поэтом ясно и исчерпывающе: „Где пляшет, сняв порты, златоколенный дождь“.
Честь и хвала Есенину!»
Далее В.А.Амфитеатров-Кадашев мимоходом иронизировал и над первой строфой «Октоиха», назвав ее «мадригалом», вызванным «исключительной преданностью» поэта «рогатому скоту». Другие критики, однако, отнеслись к зачину «Октоиха» вполне сочувственно. Откликаясь на Г18, В.С.Рожицын писал: «Могучий зооморфизм, чувство природы и Руси, как огромного живого, животного существа, веет над этой книгой старинным языческим сумраком <…>. Суровая грубость этих образов еще звучней в стихе „Октоих“ <следует первая строфа>. Без душевной раздвоенности, без налета книжной культурности, без раздумья, с варварски-мощным напевным стихом и стихийной ясностью язычника С.Есенин чертит свой стих, рисует Русь, как иконописец Андрей Рублев…» (журн. «Колосья», Харьков, 1918, № 17, с. 7; вырезка — Тетр. ГЛМ).
Эмоционально приподнятые оценки начала поэмы дали также А.Б.Оленин (газ. «Мир», М., 1918. 29 сентября, № 46; вырезка — Тетр. ГЛМ), И.А.Оксёнов (журн. «Жизнь железнодорожника», Пг., 1918, № 30, 15 октября, с. 7; подпись: А.Иноков), П.Н.Савицкий (журн. «Русская мысль», София, 1921, кн. I/II, с. 215–216; подпись: Петроник).
Некоторые замечания касались поэтики «Октоиха». Так, Н.В.Рыковский посетовал на «небрежные рифмы (деду — кедру; рощ — дождь; дед — звезд и т. д.)» (газ. «Раннее утро», М., 1918, 27 июня, № 117; подпись: Ник. Р-ий; вырезка — Тетр. ГЛМ). О «неправильных рифмах» упомянул в рецензии на Г20 и В.Я.Брюсов (журн. «Художественное слово», М., 1920, кн. 1, с. 57; подпись: В.Б.), назвав здесь же строки «дождь пляшет, сняв порты» и «на долину бед спадают шишки слов» метафорами, «вряд ли жизненными». Через два года Н.Н.Асеев, высказываясь о Триптихе, пожелал «никому под эти шишки не подвертываться», а финальную строфу «Октоиха» привел как пример стихов «ниже среднего уровня» (ПиР, 1922, кн. 8, ноябрь-декабрь, с. 40–41).
Скорее всего, Есенин имел в виду отзыв В.Я.Брюсова, когда в мае 1921 года писал Иванову-Разумнику, подводя некоторые итоги своих творческих исканий, начатых в 1917 году: «Поэтическое ухо должно быть тем магнитом, которое соединяет в звуковой одноудар по звучанию слова разных образных смыслов, только тогда это и имеет значение. Но ведь „пошла — нашла“, „ножка — дорожка“, „снится — синится“ — это не рифмы. Это грубейшая неграмотность… <…> я <…> отказался от всяких четких рифм <…> Так написан был отчасти „Октоих“ и полностью „Кобыльи корабли“».
Со слов И.В.Грузинова известно следующее высказывание Есенина 1921 г.: «Кто о чем, а я о корове. Знаешь ли, я оседлал корову. Я еду на корове. Я решил, что Россию следует показать через корову. Лошадь для нас не так характерна. Взгляни на карту — каждая страна представлена по-своему: там осел, там верблюд, там слон… А у нас что? Корова! Без коровы нет России» (Восп., 1, 353).
Октоих (греч.) — богослужебная книга православной церкви, указывающая чинопоследование для будней и воскресений общественного богослужения. Здесь это слово употреблено метафорически.
Гласом моим пожру Тя, Господи (искаж. церковнослав.) — голосом моим принесу жертву Тебе, Господи. Это парафраза начала шестого ирмоса канона, поемого на глас четвертый: «Пожру Ти со гласом хваления, Господи»; канонический перевод — «Со гласом хваления принесу жертву Тебе, Господи» («Православный молитвослов с краткими катехизическими сведениями», СПб., 1907, с. 117). Сокращение «Ц.О.» раскрыто в копии поэмы рукой Иванова-Разумника (РГБ, ф. Андрея Белого) как «Церк. окт.», т. е. церковный октоих.
При чтении труда А.Н.Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» Есенин скорее всего не прошел мимо места, где говорится о связи слова «жертва» со словом «жрѣти» (греть, гореть), позднее получившем значение «поедать, жрать» (Аф. II, 39). Словами «пожру Тя» (которые можно понять и как «съем Тебя») поэт перефразировал канонический текст, тем самым придав ему определенный богоборческий оттенок, хотя здесь это вряд ли произошло намеренно.
Преполовенье — серединный день между Пасхой и Пятидесятницей (днем Святой Троицы); церковный праздник, связанный, как и Рождество, с водосвятием. В тропаре, посвященном этому празднику, есть слова: «Преполовившуся празднику, жаждущую душу мою благочестия напой водами».
Рождество — здесь: праздник Рождества Христова.
О Дево / / Мария… / / На нивы златые / / Пролей волоса. — В книге А.М.Авраамова «Воплощение: Есенин — Мариенгоф» (М.: Имажинисты, 1921, с. 24) эти строки стоят в ряду цитат из других стихов Есенина, где, по мнению критика, поэт изображает луну или месяц. Возможно, среди источников приведенных строк — одна из лубочных картинок, имеющая такое описание: «Богоматерь, стоящая на лунном серпе, на облаке, в короне и со скипетром в руках, с длинными распущенными волосами. Кругом головы ее (обращенной вправо) сияние» (Ровинский, III, с. 446, поз. 1126).
Плывут корабли. / / В них души усопших / / И память веков. — Ср.: «Воздушный океан, по которому плавают корабли=облака и тучи, отделяют мир живых людей (землю) от царства умерших, блаженных предков (от светлого небесного свода). Души усопших <…> должны были переправляться в страну вечного покоя через шумные волны этого океана, и переплывали их на облачных ладьях и кораблях. Потому фантазия первобытного народа уподобила корабль-облако плавающему в воздушных пространствах гробу» (Аф. I, 574; выделено автором).
Шумит небесный кедр. — Б.В.Нейман справедливо видит здесь «образ мирового дерева», правда, трактуемый им как «домысел» мифологов, «вкоренившийся» в сознание поэта (сб. «Художественный фольклор», М., 1929, [вып. ] 4/5, с. 213). Ср.: Аф. II, 277 и сл. страницы.
И на долину бед / / Спадают шишки слов. — По словам самого Есенина, «мир для него <Бояна, т. е. эпического певца древности> есть вечное, неколеблемое древо, на ветвях которого растут плоды дум и образов» («Ключи Марии», 1918).
Осанна (церк., евр.) — спаси, сохрани; «Осанна в вышних» — слова из Божественной Литургии (песнопение хора: «Свят, Свят, Свят Господь Саваоф <…>; осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне, осанна в вышних». Строка открывает заключительную главку «Октоиха», которую Б.В.Нейман жестко квалифицировал как «лишь ритмическую обработку серии таких народно-поэтических образов или мифологических домыслов, <…> где последовательно, из строфы в строфу идут образы Маврикийского дуба, звездной шубы, кошачьей шапки, дремлющих кедров, желтоклыкого облака и т. д.» (сб. «Художественный фольклор», М., 1929, [вып. ] 4/5, с. 215). Это суждение исследователя, практически не учитывавшего в своей работе ни многозначности есенинских образов, ни их полигенетичности, вряд ли можно признать справедливым.
Холмы поют про рай. / / И в том раю… / / Под Маврикийским дубом / / Сидит мой рыжий дед. — Ср.: «Древняя тень Маврикии / / Родственна нашим холмам» («Иорданская голубица», 1918); «…символическое древо, которое означает „семью“… в Иудее это древо носило имя Маврикийского дуба… Мы есть чада древа, семья того вселенского дуба…» («Ключи Марии», 1918). Этот образ «вселенского дуба», не раз возникающий в сочинениях Есенина того времени, имеет источником не только Библию (см. Быт. XVIII, 1–9), но и книгу «Поэтические воззрения славян на природу»; напр.: «Предание о мировом дереве славяне по преимуществу относят к дубу» (Аф. II, 294; выделено автором).
