Том 6. Письма 1860-1873 - Тютчев Федор Иванович (серия книг TXT) 📗
Знаете ли, что над вами висит предостережение , — говорю вам это по секрету. — На воре шапка горит… Однако же до сих пор большинство Совета, т. е. весь Совет, за исключением председателя и маленьк<ого> человечка Фукса, противится всякой подобной мере. Ваши намеки на статью, помещенную в «Nord», сильно раздразнили . — Но… страшен сон, да милостив Бог… и Его-то покрову я вас и поручаю.
Георгиевскому А. И., 4 апреля 1866
Петерб<ург>. 4 апреля 1866
Спешу досказать и выяснить мой вчерашний телеграф . — Говорю не от своего имени, но от имени всех усердных и искренних друзей «Моск<овских> вед<омостей>». Вот как им, здесь, представляется положение дел.
Вследствие предостережения сочувствие огромного большинства на стороне вашей. Мотивированье предостережения всем почти кажется недобросовестным и нелепым. От вас, и от вас одних, зависит решить дело в вашу пользу или расстроить его, — судя по какой дороге вы теперь пойдете. Перед вами их две: или идти напролом — очертя голову и обходя существующий закон — и несколькими взрывами раздражения, впрочем, весьма естественного, вызвать какую-либо катастрофу в существовании «М<осковских> ведомостей». Вот чего желают, чего ждут, на что рассчитывают все их разнородные, но в этом единодушные недруги и недоброжелатели ваши… Или, в полном сознании вашего призвания, вашего огромного значения для общего дела, ваших обязанностей к России, сберечь себя для нее и не выдать противной стороне занимаемой вами позиции, а, напротив, усилив ее, довершить вами начатое, а это вам так легко — при некоторой сдержанности. Вам стоит только, удовлетворив без отлагательства закон, на другой же день продолжать вашу беседу с публикою, как бы не обращая внимания на неуместную, неприличную выходку, которою, со стороны, пытались было перебить вашу умную, добросовестную речь, — но тут же, исподволь, выясняя спокойно и отчетливо, в чем кроется преднамеренное, умышленное malentendu, [21] послужившее поводом к предостережению, а именно: могут ли люди, хотя и влиятельные, хотя и высоко поставленные, но которых мнения явным образом противуречат не только всякому национальному чувству, всякому национальному стремлению, но и положительному направлению всей правительственной системы, — могут ли эти люди, кто бы они ни были, претендовать на правительственный авторитет и на те права и привилегии, которыми закон оградил неприкосновенность правительственной власти? и противодействовать этим людям — значит ли подрывать доверие к правительству? За фактами, для пояснения дела, ходить далеко не для чего, а сгруппировать и осветить надлежащим светом — на это вы большие мастера… Вот, друг мой Алек<сандр> Ив<аныч>, вот что поручено было мне передать М<ихаилу> Н<икифоровичу> от имени всех его здешних искренно преданных, но сильно озабоченных друзей и поклонников .
Ф. Тютчев
Аксаковой А. Ф., 9 апреля 1866
Pétersbourg. Samedi. 9 avril 1866
Ma fille chérie. — Je continue… pour abréger les préliminaires… La grande préoccupation de ces derniers jours c’était la composition de la commission d’enquête, dont le personnel offrait toutes les garanties d’ingénus en fait d’informations, devant aboutir à un résultat sérieux… On était persuadé qu’entre leurs chastes et pudiques mains l’événement du 4 avril prendrait les proportions d’un fait isolé, d’un coup de tête d’un énergumène ne se rattachant à rien, surtout pas au fond de la situation, attendu que le propre de ces braves gens est de ne pas admettre qu’il y ait un fond à quoi que ce fût — toutes ces craintes trop bien fondées ont prévalu et hier toute l’affaire a été remise aux mains de Michel Mouravieff l’inévitable… dura necessitas qui ajoutera encore pour certaines gens à l’odieux de l’attentat. Jusqu’à présent l’assassin est un mythe, conservant toute sa présence d’esprit et même faisant preuve, à l’occasion, d’une sorte d’enjouement railleur, vis-à-vis de ses candides interlocuteurs… Ainsi, sur une question qui lui a été faite relativement à sa criminelle inspiration, il a répondu qu’il la devait à la lecture des écrits de Katkoff, en ajoutant, что он вообще придерживается мнений этого почтенного писателя… On dirait qu’il prend à tâche de justifier l’avertissement, adressé dernièrement p Mr Valoujeff à la Gaz
Quant à l’affaire Katkoff, voici où elle en est… Depuis longtemps déjà Valoujeff l’Olympien (nommé Périclès) était troublé dans sa sérénité par la brutalité irrévérencieuse de la Gazette de Moscou. Il avait bien essayé de quelques froncements de sourcils, mais qui n’avaient pas aboutis. — Enfin je ne sais quelle goutte imperceptible a fait déborder le vase de sa colère, et à propos d’un article qui n’était qu’une centième redite, il a, contrairement à l’avis de tout le Conseil moins deux voix, lancé son premier avertissement. Il ne faudrait pas croire toutefois que c’est aux doctrines, à la politique de Katkoff qu’il s’attaquait… il ne se serait pas abaissé jusque-là — non, c’était plutôt un Sultan, un Padischah qui sortait de son majestueux repos p