Лирика - Петрарка Франческо (книги бесплатно читать без txt) 📗
Ни взгляда, ни лица, ни золотого
Сиянья головы ее склоненной.
Из уст ее, на небо вознесенной,
Никто не слышит ангельского слова.
Как я живу? – я удивляюсь снова.
Да я б и не жил, если б истомленной
Душе ниспослан не бывал Мадонной
Свиданья миг средь сумрака земного.
И как она внимательна при этом
К словам того, чьи муки так жестоки,
Под утро приходя к нему с приветом.
Когда же день забрезжит на востоке,
Она уходит, вспугнутая светом,
И влажны у нее глаза и щеки.
Быть может, сладкой радостью когда-то
Была любовь,4 хоть не скажу когда;
Теперь, увы! она – моя беда,
Теперь я знаю, чем она чревата.
Подлунной гордость, та, чье имя свято,
Кто ныне там, где свет царит всегда,
Мне краткий мир дарила иногда,
Но это – в прошлом. Вот она, расплата!
Смерть унесла мои отрады прочь,
И даже дума о душе на воле
Бессильна горю моему помочь.
Я плакал, но и пел. Не знает боле
Мой стих разнообразья: день и ночь
В Глазах и на устах – лишь знаки боли.
Любовь и скорбь – двойная эта сила
Толкнула мой язык на ложный путь:
Сказать о милой то, что, правдой будь,
Кощунством бы невероятным было!
В том, что безмерных мук не облегчила,
Что утешеньем не согрела грудь,
Блаженную жестоко упрекнуть,
Чья плоть навеки хладным сном почила!
Слезам предел стараюсь положить…
Да будет в этот ад пред ней дорога
Закрыта! Жажду умереть и жить.
Она прекрасней, чем была, намного
И рада в сонме ангелов кружить
У ног всемилостивейшего Бога.
Когда она почила в Боге, встретил
Лик ангелов и душ блаженных лик
Идущую в небесный Град; и клик
Ликующий желанную приветил.
И каждый дух красу ее приметил
И вопрошал, дивясь: "Ужель то лик
Паломницы земной? Как блеск велик
Ее венца! Как лен одежды светел!.."
Обретшая одну из лучших доль,
С гостиницей расставшаяся бренной,
Оглянется порою на юдоль
И, мнится, ждет меня в приют священный.
За ней стремлю всю мысль, всю мощь, всю боль…
"Спеши!" – торопит шепот сокровенный.
О Госпожа, с началом всех начал
Над нами ныне сущая по праву.
Там, в небесах, твою земную славу
Не пурпур и не жемчуг увенчал.
Я редкостнее чуда не встречал,
И, Бог свидетель, не одну оправу
Я так любил, яо и уму и нраву
Я слезы и чернила расточал.
С небесной высоты тебе заметней,
Что одного я жажду неизменно:
Всегда встречать лучи прекрасных глаз.
Для примиренья распри многолетней
С отринутой ради тебя вселенной
МОЛИ, чтоб я скорее был у вас.
От облика, от самых ясных глаз,
Которые когда-либо блистали,
От кос, перед которыми едва ли
Блеск золота и солнца не угас,
От рук ее, которые не раз
Строптивейших Амуру покоряли,
От легких стоп – они цветов не мяли,
От смеха – с ним гармония слилась,
Я черпал жизнь у той, с кем ныне милость
Царя небес и вестников его.
А я стал наг, и все вокруг затмилось.
И утешенья жажду одного:
Чтоб, мысль мою прозрев, она добилась
Мне с нею быть – для счастья моего.
Я поминутно, мнится мне, внемлю
Послу Мадонны; шлет его, взывая;
И вот – во мне, вокруг – вся жизнь – иная,
А годы столь смирили мысль мою,
Что сам себя едва я узнаю,
Все издавна привычное меняя,
Срок был бы счастлив знать, но роковая
Грань, чую, близко: я уж на краю.
О день блажен, когда тюрьму земную
Покину, свой покров раздранный сброшу,
Тяжелый, утлый, смертный; воспарю
И, в черной тьме покинув жизни ношу,
Такой чистейшей выси возревную,
Что я Творца и Донну там узрю.
Богатство наше, хрупкое как сон,
Которое зовется красотою,
До наших дней с такою полнотою
Ни в ком не воплощалось, убежден.
Природа свой нарушила закон
И оказалась для других екупою.
(Да буду я с моею прямотою
Красавицами прочими прощен!)
Подлунная такой красы не знала,
И к ней не сразу пригляделись в мире,
Погрязшем в бесконечной суете.
Она недолго на земле сияла
И ныне мне, слепцу, открылась шире,
На радость незакатной красоте.
Суровость неги, мягкость отклоненья,
Вся – чистая любовь и состраданье,
Изящна и в презренье, – страсть; пыланье
Во мне умерить мнила, нет сомненья;
Речей ее светились выраженья
Достоинством и тонкостью – вниманье;
Цвет чистый, ключ красы, что в обаянье
Все низкие смывает помышленья;
Взор неземной, творящий персть блаженной,
То гордый, весь – запрет надежд и пыла,
То быстрый, мощь дарящий жизни бренной;
В чудесных этих измененьях было
Мне явлено, где корень неизменный
Спасенья, в коем иссякала сила.
Блаженный дух, ко мне, средь дум своих,
Склонявший взор, светлей, чем луч небесный,
Давая жизнь словам и вздохам песней
(Моя душа не забывает их),
Проходишь ты в видениях моих
Среди фиалок, рощицей прелестной,
Не женщина, но ангел бестелесный,
В своем сиянье сладостен и тих.
К Зиждителю ты возвратилась вновь,
Отдав земле прелестнейшее тело,
Твоя судьба в том мире высока.
Но за тобой ушла с земли Любовь
И Чистота, – и Солнце потускнело,
И Смерть впервые стала нам сладка.
Пичужка, ты поешь ли, улетая,
Или оплакиваешь то, что было,
Зимы и ночи близкой ждешь уныло,
Минувшей неги пору вспоминая;
Ты, как свои живые муки зная
Все, что меня не меньше истомило,
На грудь бы к безутешному склонила
Полет, с несчастным горестно стеная.
Не ведаю, равны ли мы в потере;
Оплакиваешь, мнится, ты живую;
Мне ж смерть и небо, жадны в равной мере,
Ввек уделили ночь и зиму, злую,
И вот с тобой в одной тоске и вере
О сладостных и горьких днях горюю.
Амур, благое дело соверши,
Услышь меня – и лире дай усталой
О той поведать, кто бессмертной стала,
На помощь бедной музе поспеши.
Уверенность моим строкам внуши,
Чтоб в каждой правда восторжествовала:
Мадонна равных на земле не знала
Ни в красоте, ни в чистоте души.
Он: "Дело не из легких, скажем прямо.
В ней было все, что любо небесам,
И ею горд недаром был всегда я.
Такой красы от первых дней Адама
Не видел мир, и если плачу сам,
То и тебе скажу – пиши, рыдая".