Лирика - Петрарка Франческо (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Слова, что ум, и дикий, и кичливый,
Смиряя, мощным жалкого творят!
Увы и нежный смех! Пускай пронзят
Его струи - была бы смерть счастливой!
Дух царственный, не в поздний век и лживый
Ты властвовал бы, высоко подъят.
Пылать мне вами и дышать мне вами:
Весь был я ваш; и ныне, вас лишенный,
Любую боль я б ощутил едва.
Вы полнили надеждой и мечтами
Разлуки час с красой одушевленной:
Но ветер уносил ее слова.
CCLXIX
Повержен Лавр зеленый.
Столп мой стройный
Обрушился. Дух обнищал и сир.
Чем он владел, вернуть не может мир
От Индии до Мавра. В полдень знойный
Где тень найду, скиталец беспокойный?
Отраду где? Где сердца гордый мир?
Все смерть взяла. Ни злато, ни сапфир,
Ни царский трон - мздой не были б достойной
За дар двойной былого. Рок постиг!
Что делать мне? Повить чело кручиной
И так нести тягчайшее из иг.
Прекрасна жизнь - на вид. Но день единый,
Что долгих лет усильем ты воздвиг,
Вдруг по ветру развеет паутиной.
CCLXXI
Горящий узел, двадцать один год
За часом час меня сжимавший яро,
Рассекла смерть, - не знал я злей удара;
Но человек с печали не умрет.
Опять Амур мне воли не дает:
Другой силок в траве - и, сердцу кара,
Вновь искра разожгла огонь пожара
Так, что с трудом сыскал бы я исход.
Не помоги мне опытностью сила
Бывалых бед, сгорел бы я, сраженный,
Мгновенно вспыхнув, словно сук сухой.
Вторично смерть меня освободила,
Расторгнут узел, огнь угас, сметенный,
Пред ней и сила - в прах, и дар прямой.
ССLХХII
Уходит жизнь - уж так заведено,
Уходит с каждым днем неудержимо,
И прошлое ко мне непримиримо,
И то, что есть, и то, что суждено.
И позади, и впереди - одно,
И вспоминать, и ждать невыносимо,
И только страхом божьим объяснимо,
Что думы эти не пресек давно.
Все, в чем отраду сердце находило,
Сочту по пальцам. Плаванью конец:
Ладье не пересилить злого шквала.
Над бухтой буря. Порваны ветрила,
Сломалась мачта, изнурен гребец
И путеводных заезд как не бывало.
CCLXXIII
Зачем, зачем даешь себя увлечь
Тому, что миновалось безвозвратно,
Скорбящая душа? Ужель приятно
Себя огнем воспоминаний жечь?
Умильный взор и сладостная речь,
Воспетые тобой тысячекратно,
Теперь на небесах, и непонятно,
Как истиною можно пренебречь.
Не мучь себя, былое воскрешая,
Не грезой руководствуйся слепой,
Но думою, влекущей к свету рая,
Ведь здесь ничто не в радость нам с тобой,
Плененным красотой, что, как живая,
По-прежнему смущает наш покой.
CCLXXIV
Покоя дайте мне, вы, думы злые:
Амур, Судьба и Смерть - иль мало их?
Теснят повсюду, и в дверях моих,
Пусть мне и не грозят бойцы иные.
А сердце, - ты, как и во дни былые,
Лишь мне ослушно, - ярых сил каких
Не укрываешь, быстрых и лихих
Врагов моих пособник, не впервые?
В тебе Амур таит своих послов,
В тебе Судьба все торжества справляет,
И Смерть удар свой рушит надо мною
Разбить остаток жизни угрожает;
В тебе и мыслям суетнейшим кров;
Так ты одно всех бед моих виною.
CCLXXV
Глаза мои! - зашло то солнце, за которым
В нездешние края пора собраться нам...
Мы снова будем с ним, - оно заждалось там,
Горюет, судит нас по нашим долгим сборам...
О слух мой! - к ангельским теперь приписан хорам
Тот голос, более понятный небесам.
Мой шаг! - зачем, за той пускаясь по пятам,
Что окрыляла нас, ты стал таким нескорым?
Итак, зачем вы все мне дали этот бой?
Не я причиною, что убежала взгляда,
Что обманула слух, что отнята землей,
Смерть - вот кого хулить за преступленье надо!
Того превознося смиренною хвалой,
Кто разрешитель уз, и после слёз - отрада.
CCLXXVI
Лишь образ чистый, ангельский мгновенно
Исчез, великое мне душу горе
Пронзило - в мрачном ужасе, в раздоре.
Я слов ищу, да выйдет боль из плена.
Она в слезах и пенях неизменна:
И Донна знает, и Амур; опоре
Лишь этой верит сердце в тяжком споре
С томленьями сей жизни зол и тлена.
Единую ты, Смерть, взяла так рано;
И ты, Земля, земной красы опека,
Отныне и почиющей охрана,
Что ты гнетешь слепого человека?
Светил любовно, нежно, осиянно
Свет глаз моих - и вот угас до века.
CCLXXVII
Коль скоро бог любви былой завет
Иным наказом не заменит вскоре,
Над жизнью смерть восторжествует в споре,
Желанья живы, а надежда - нет.
Как никогда, страшусь грядущих бед,
И прежнее не выплакано горе,
Ладью житейское терзает море,
И ненадежен путеводный свет.
Меня ведет мираж, а настоящий
Маяк - в земле, верней, на небесах,
Где ярче светит он душе скорбящей,
Но не глазам, - они давно в слезах,
И скорбь, затмив от взора свет манящий,
Сгущает ранний иней в волосах.
CCLXXVHI
Она во цвете жизни пребывала,
Когда Амур стократ сильнее нас,
Как вдруг, прекрасна без земных прикрас,
Земле убор свой тленный завешала
И вознеслась горб без покрывала,
И с той поры я вопрошал не раз:
Зачем не пробил мой последний час
Предел земных и вечных дней начало,
С тем чтобы радостной души полет
За ней, терзавшей сердце безучастьем,
Освободил меня от всех невзгод?
Однако свой у времени отсчет...
А ведь каким бы это было счастьем
Не быть в живых сегодня третий год!
CCLXXIX
Поют ли жалобно лесные птицы,
Листва ли шепчет в летнем ветерке,
Струи ли с нежным рокотом в реке,
Лаская брег, гурлят, как голубицы,
Где б я ни сел, чтоб новые страницы
Вписать в дневник любви, моей тоске
Родные вздохи вторят вдалеке,
И тень мелькнет живой царицы.
Слова я слышу..."Полно дух крушить
Безвременно печалию, - шепнула,
Пора от слез ланиты осушить!
Бессмертье в небе грудь моя вдохнула,
Его ль меня хотел бы ты лишить?
Чтоб там прозреть, я здесь глаза сомкнула".
CCLXXX
He знаю края, где бы столь же ясно
Я видеть то, что видеть жажду, мог
И к небу пени возносить всечасно,
От суеты мирской, как здесь, далек;
Где столько мест, в которых безопасно
Вздыхать, когда для вздохов есть предлог,